Основатель «Бессмертного полка»: Это не про Сталина, это - про дедушку

Акция «Бессмертный полк» с каждым годом приобретает все больший размах. Впервые в нынешнем виде ее провели в 2011 году в Томске по инициативе журналистов Сергея Лапенкова, Сергея Колотовкина и Игоря Дмитриева. В этом году, по данным МИД РФ, 9 мая с портретами своих родных, воевавших на фронтах Второй мировой, пройдут потомки победителей в более чем 110 странах. 

Но чем масштабнее становится акция, тем больше желающих использовать ее в своих политических интересах, вынося портреты вождей, царей и иконы. Тем самым захламляется изначальный смысл. 

«Политика Сегодня» позвонила в Томск одному из основателей движения Сергею Лапенкову. Мы хотели задать всего один вопрос по поводу рекомендаций организаторов не выносить портреты советских военачальников, если они не прямые родственники и реакции на это со стороны некоторых политиков. В ответ получили искренний монолог о настоящей сути «Бессмертного полка», которую сейчас пытаются исказить.  

«ПС» приводит слова Лапенкова полностью. 

«Бессмертный полк» —  это история городская, поселковая, это вообще не история организации, это история народных традиций, личной семейной памяти. Это определяет мое отношение к тому, что происходит с портретами Сталина. 

Был конкретный пример в Томске, где появился «Бессмертный полк». Однажды к волонтерам подошел молодой человек из «Левого фронта». В руках у парня был портрет Сталина, большой, красивый со всеми атрибутами, написанный маслом. Парень очень возмущался, что его с этим портретом наши волонтеры в колонну не пускали. Мы не против чтобы «Левый фронт» носил портреты Сталина, правый фронт — портреты Черчилля.  Но пускай они это делают за пределами гражданской колонны «Бессмертного полка», потому что он по идее должен находиться вне политики. У этого парня я спросил, воевал ли у него кто-то в семье. Он ответил, что прадедушка до Берлина дошел. Я спросил: «А почему ты тогда его портрет не принес, а принес Сталина?» Парень растерялся, сказал что-то про пятую колонну и ушел.

Но думаю, что может щелкнуло что-то в его голове. 

«Бессмертный полк» — это история прямой семейной памяти. Как только этот принцип начинает подменяться, полк может превратиться во что угодно — в демонстрацию левых, сталинистов, филателистов. Тогда он перестанет быть тем, чем хотелось, чтобы оставался — территорией единства, территорией согласия. Мы живем в обществе, которое расколото на партии, конфессии, фракции. Должны быть какие-то темы, которые бы людей сплачивали. Но для того, чтобы это происходило, людям надо переступить через свои представления о том, какую роль сыграл Сталин в этой войне, хотя бы потому, что полк — это история не про Сталина, это история про дедушку.

Я вообще никак не оцениваю Сталина. На месте его фотографий может быть фотография кого угодно, например, Микки Мауса. Если портрет Микки Мауса несет его внук, а сам Микки Маус воевал на фронте, то пожалуйста. Если это родственники Сталина несут его портрет, то конечно да. Но у Сталина не может быть сотни внуков в одном месте. Значит политическая партия пришла и использует «Бессмертный полк» для демонстрации своей идеологии. При этом никто никого за руку не хватает за это. Координаторы «Бессмертного полка»  — не контрольный, не карательный орган. 

«Бессмертный полк» — это личная история каждого человека, и человек сам будет решать, с чем ему туда приходить.  Если человек так видит,  если для него войну выиграл Сталин, а не его  дедушка, ну что ж».