В книге «Новая хронология Руси» [1] было рассказано об одном наблюдении, сделанном авторами при анализе текста Соборного Уложения 1649 года, а именно что в главном юридическом документе Московского государства середины XVII века слово русский означало ‘православный’ [1, с. 180]. Вот как начинается первая глава Соборного Уложения 1649 года «О богохулниках, и о церковных мятежниках»: «Будет кто иноверцы какия нибуди веры или и русской человек …» [1, с. 181].
В качестве иллюстрации подобного употребления слова русский ещё в XVIII столетии можно привести следующий пример из официальной государственной переписки.
В грамоте Яицкого Войска 1720 года, поданной в Государственную Коллегию иностранных дел, атаман зимовой станицы Рукавишников Ф.М. сообщал (цитата текста грамоты по Рычкову П.И. [2]):
«В давних де годах прадеды и отцы их … вольные люди, а именно из русских донские казаки и других городов жители, а из татар крымцы, кубанцы и иные магометане…» [2, с. 203].
Годом позже тот же Рукавишников Ф.М. от имени Яицкого Войска подавал в Государственную Военную Коллегию челобитную с похожим началом:
«В прошлых, Государь, давних годех, собрались прадеды и деды наши в степь на реку Яик, всякие вольные люди: русские с Дону и из иных городов, а татары из Крыма, с Кубани и из иных мусульманских народов…» [3, с. 46].
Из данных отрывков видно, что яицкими казаками в начале XVIII века слова русские и татары употреблялись не в качестве этнонимов, как принято сейчас, а в качестве терминов, обозначающих религиозную принадлежность. Русские – это христиане, а татары – мусульмане. Именно поэтому про «татар» говориться, что это не только крымцы, кубанцы, но и «иные мусульманские народы». Любопытно, что вплоть до завоевания в 1920 г. Советской Россией Яика и насильственного установления там советской власти простые казаки (не получившие образования в царских учебных учреждениях) не считали себя русскими в современном, этническом плане (т.е. великороссами, московитами), а воспринимали себя как отдельную народность, исповедующую русскую – христианскую веру. К слову сказать, точно такого же мнения придерживались и донские казаки, что было зафиксировано в конце XVIII века Ригельманом А.И. в его известной книге «История или повествование о Донских Казаках» (1778 г.): донские казаки «мнят будто б они от некоих вольных людей, а более от Черкес и Горских народов взялися, и для того считают себя природою не от московских людей, и думают заподлинно только обрусевши, живучи при России, а не Русскими людьми быть.
И по такому их воображению никогда себя московскими не именуют, ниже любят, кто их москалем назовет, и отвечают на то, что «Я де не Москаль, но Русский, и то по Закону и вере Православной, а не по природе» (цитата по [4], с. 17).
Сегодня крещенный татарин (в нынешнем понимании этого слова) с этнической точки зрения татарином быть не перестает. А вот раньше на это смотрели совсем по-иному. Любой, как бы сказали, инородец, принявший Православие, в понятиях XVII-XVIII вв. становился русским. Почему? Потому что он становился православным христианином, что и означало слово русский.
Выше были процитированы официальные документы Яицкого Войска 1720-21 гг., а теперь приведу цитату из сочинения упомянутого Рычкова П.И., опубликованного им в 60-х гг. XVIII века, т.е. это – авторский текст:
«Вторая, Сакмарская, станица заселена еще лет за 30 прежде города Оренбурга охотниками из Яицкого корпуса (т.е. Яицкого Войска – авт.) … Сей городок (т.е. Сакмарская станица – авт.) по большой Московской дороге от Оренбурга расстоянием 29, а от Яицкого городка 298 верст. И в нем по последней переписи казаков русских 200, да из иноверцев (казаков – авт.) до 50, которые имеют своего станичного атамана и старшин» [2, с. 205].
Здесь хорошо видно именно религиозное разграничение – казаки русские и казаки иноверцы, а не инородцы, как следовало бы ожидать, если бы речь шла о разделении сакмарских казаков по этническому принципу.
Таким образом, традиция употребления слова русский в значении ‘православный христианин’ всё ещё сохранялась среди образованнейших российских людей во второй половине XVIII века. Напомню, что П.И. Рычков – первый член-корреспондент Российской Академии Наук, ставший на эту должность при непосредственном участии Татищева В.Н., Миллера Г.Ф., Ломоносова М.В., Тауберта И.А. и Штелина Я.Я. [5, с. 40-42]. Хотя к тому времени официально уже считалось что русский – это национальность.
Литература:
Комментарии