Да здравствует болезнь Альцгеймера - наше светлое будущее!

На модерации Отложенный

Илья Мечников в «Этюдах оптимизма» доказывал, что человек не доживает до того возраста, когда в нем должен проснуться инстинкт умирания. Когда близкая смерть воспринимается совершенно спокойно и даже с некоторой радостью, с некоторым облегчением.

Действительно, если пятидесятилетний мужик, полный сил и талантов, не дай Бог, сгорает от рака или инфаркт-инсульт его в полете сбивает, - какой уж тут инстинкт умирания? Тут хочется выть от сознания дикой несправедливости происходящего.

А в шестьдесят лет – что, разве человек готов к смерти? Да у него в голове еще планов громадье, он еще и роман великий напишет, и киноленту гениальную снимет, и полотно на века сотворит…

Да и семьдесят лет, между нами говоря, еще не тот возраст, когда кончину следует воспринимать безропотно, с готовностью.

Восемьдесят лет в Библии названы «верхней границей». Но я знавал людей, которые и в этом почтенном возрасте удивляли и радовали окружающих остротой и мудростью суждений, свежестью чувств…Умирать им рановато, у них есть дела на этой земле, они нужны, они не исчерпали свой ресурс!

Я просматриваю страничку некрологов в немецкой городской газете: девяносто плюс-минус несколько лет – обычная продолжительность жизни здешних женщин.

Почти все они страдали болезнью Альцгеймера. Раньше и болезни такой никто не знал, или, может, ее не считали особой болезнью, говорили грубо: старческий маразм, пациент впал в детство.

Отмирают нейроны в нашем мозгу, чем дальше, тем больше. И вместе с ними уходит память, угасают желания, деградирует интеллект… Страха смерти у больного уже нет, как еще нет его у младенца.

Не до определенного возраста дожить, а до определенного состояния – вот о чем надо мечтать! И чтобы не какой-то там особенный «инстинкт умирания» проснулся, а чтобы все инстинкты, все чувства, все мысли одни за другими уснули!

И для самого старика это, мне кажется, высшее благо. И для близких, на которых смерть дорогого человека не обрушивается неожиданно, - подсознательно они свыкаются с мыслью об уходе. Смерть впавшего в детство, исчерпавшегося, ставшего почти растением - уже не воспринимается как чудовищная несправедливость.

Да, хорошо умереть в том возрасте, когда твои дети уже не молоды, и впечатлительность у них не та, и свои взрослые дети.

Не дай Бог пережить смерть матери в двадцать лет! А в шестьдесят – считай, повезло.