Великий ассенизатор

Росатом получил «почетное» право превратить Россию в могильник для иностранных ядерных отходов. Кабальное и коварное «Соглашение 123»

Одиннадцатого января вступило в силу российско-американское соглашение о сотрудничестве, известное, как «Соглашение 123» (по номеру статьи закона США об использовании атомной энергии). Этот договор позволяет Соединенным Штатам «делиться ядерными технологиями и материалами» с российскими партнерами. Российская сторона, в свою очередь, получила право импортировать и хранить тысячи тонн радиоактивных отходов, наработанных на АЭС по всему миру, топливо на которые поставляют США. Глава корпорации Росатом Сергей Кириенко уже заявил, что в ближайшие годы Россия намерена увеличить свою долю в мировой торговле ураном с теперешних 17 до 25%. Стоит ли учитывать в этих расчетах тонны иностранных отходов, руководитель «Росатома» пока не сообщил.

Воу-ноу? Оу, йес!
Российский уран вот уже 17 лет за бесценок поставляется в США по Соглашению «Об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия», известному под сокращением «ВОУ-НОУ» (оно же – Соглашение «Гор-Черномырдин»). Россия обязана поставить США до конца 2013г. низкообогащенный уран (НОУ), полученный из 500 т высокообогащенного урана (ВОУ), изъятого из ядерных боезарядов. Заключалась сделка под благим предлогом уменьшения ядерной опасности, а на самом же деле – Минатому просто были нужны деньги. На все: от выплаты заработной платы до конверсионных программ. Для уменьшения ядерной опасности достаточно было бы ограничиться процедурой двустороннего контроля за ВОУ.
На вооружении СССР было ядерное оружие с урановыми и плутониевыми зарядами. Плутоний – элемент, отсутствующий в природе, возникающий в составе отработанного ядерного топлива (ОЯТ). Ежегодно на мировых АЭС неизбежно нарабатывается более 100 тонн плутония, но его еще нужно выделить из ОЯТ, что очень дорого. В США такая переработка запрещена. А в России с 1949 года на ПО «Маяк» под Челябинском работает плутониевое выделительное производство. С чудовищным ущербом для окружающей среды и здоровья людей. Сейчас «Маяк» выделяет плутоний из ОЯТ реакторов атомных подводных лодок и энергетических реакторов АЭС ВВР-440. Получается очень дорогостоящий, высокорадиоактивный, токсичный элемент. Ядерное оружие делать из него очень сложно, организация хранения требует огромных денег
В сравнении с плутонием уран можно назвать чистым «натурпродуктом». Природный уран состоит из трех изотопов: свыше 99% составляет малополезный для ядерной реакции уран-238. Уран-235 – необходимый для реакторов и боезарядов, драгоценный для науки, составляет только 0,711%. Около 0,006% приходятся на бесполезный уран-234.
Для изготовления ядерного оружия пригоден только уран с содержанием 235-го изотопа не ниже 90% – т.е. высокообогащенный. Чтобы получить 1 тонну ВОУ, в СССР было выделено 150 тонн природного урана из 20 тысяч тонн урановой руды. Причем «получить» можно только путем многократного «обогащения» природного урана, долгое время пропуская его через специальные центрифуги, добиваясь роста концентрации 235-го изотопа в 150 раз. Деятельность связана с колоссальными финансовыми затратами.
В СССР в больших количествах был произведен высокотехнологичный продукт с колоссальными запасами энергии на единицу веса, пригодный для многолетнего, практически вечного хранения и необходимый для дальнейшего цивилизационного развития в энергетике, космонавтике и других отраслях.
«Оружейный уран – совершенно уникальный материал – концентрат энергии. Одна его тонна выделяет столько же ее, сколько 100 миллионов тонн нефти. И если оценивать по нефтяному эквиваленту, то 500 тонн стоят 8 триллионов долларов. Кстати, по золотому эквиваленту специалисты оценивают 500 тонн в 510 миллиардов долларов. Все эти исчисления, разумеется, достаточно условны. Но вот что совершенно безусловно – 500 тонн оружейного урана хватит на 30 лет работы всех АЭС России и государств СНГ. Для полной ясности добавлю: такого количества стратегического ядерного материала Россия никогда не сможет произвести вновь – нет ни сырья, ни средств», – говорит разработчик советского ядерного оружия, доктор технических наук Иван Никитчук.
Итак, в результате ядерного разоружения никчемный оружейный плутоний остался в России, а 500 тонн драгоценного ВОУ были проданы по дешевке США. За последние 60 лет в мире произведено всего около 2000 тонн оружейного урана. В СССР – 1000 тонн, США – 590 тонн. По американским данным, на производство этих 590 тонн затрачено около 4 триллионов долларов. Мы же отдали 500 тонн за неполные 12 миллиардов.

«Друг Билл, бьем по рукам!»
Вот как описывают участники встречи в Ванкувере в 1993 году процесс согласования цены: «Михайлов (тогдашний глава Минатома) подошел к Ельцину: «Борис Николаевич, попросите Клинтона, чтобы он согласился на 800 долларов за килограмм (НОУ – прим. авт.), а то американцы уперлись в 750». Ельцин подошел к Клинтону, протянул широкую ладонь: «Друг Билл, бьем по рукам – 800!» Тот испуганно руки за спину спрятал: «Это коммерция! Президент молчать должен!» Все-таки остановились посередине – 780 долларов». Многие участники подготовки Соглашения отмечали – согласование цены велось в «застольно-панибратском» стиле.
Для процесса переработки 500 тонн ВОУ, которые Россия обязалась продать по Соглашению, необходимо было еще около 12 тысяч тонн природного урана. США настояли на разделении стоимости покупаемого в России НОУ на стоимость природного урана и стоимость соответствующих работ. Покупателем была американская обогатительная корпорация USEC. В 1996 году она была приватизирована и отказалась оплачивать природный компонент российского НОУ, решив поставлять взамен свой природный уран. Перед Россией встал вопрос, куда деть 12 тысяч тонн природного урана? После недолгих раздумий решено было также продать его США «по дешевке». Справедливость цены за принадлежащую России, но находящуюся на территории США «природную компоненту» критиковал даже глава Минатома Виктор Михайлов, заключавший сделку по ВОУ-НОУ: «Считаю, здесь мы проиграли: вместо 4,275 миллиарда за природную компоненту, дай бог, мы получим 3,8 миллиарда за всю нашу природную компоненту за все 20 лет (в ценах доллара 1994 года). А мы хотели получить более 5 миллиардов, – говорит экс-министр в интервью журналу «Экономические стратегии» 18 сентября 2002 года и добавляет: – Когда был премьер-министр Кириенко, то было подписано секретное решение по продаже накопленного склада… по демпинговым ценам, а когда в 1998 году курс в России поменялся в четыре раза... cиюминутная выгода для нового министра была очевидна».
В итоге по сделке ВОУ-НОУ Россия на десятилетия обеспечила субсидирование производства ядерного электричества в США. Каждая 10-я американская АЭС работает на российском урановом топливе. По скромным подсчетам за электричество, которое получается от одного килограмма урана, купленного у России за 780 долларов, американцы выручают 20 тысяч долларов. Даже если вычесть стоимость АЭС и ее обслуживания – остается 5 тысяч долларов. Получается семикратная выгода. Не только потому, что изначально цена российского урана была занижена. Но и потому, что не «выброси» Россия тогда на рынок все тысячи тонн природного урана, рыночная его цена сегодня могла бы быть выше на 300% .
Но Россия не получила даже обещанных 12 миллиардов. Из денег США только 80% достается нам, а остальные 20% – американским посредникам.
Так выглядит едва ли не крупнейшая международная афера прошлого столетия. Сравнить это можно разве что с покупкой острова Манхэттен голландскими переселенцами у индейцев за набор зеркал и ножей.
Тем временем США, благополучно получающие ядерную электроэнергию из нашего дешевого топлива, столкнулись с проблемой: что делать с ОЯТ, образовавшимся не только в США, но и на Тайване, в Японии и других государствах, куда США поставляли ядерное топливо.
Если сегодня американское правительство заявит гражданам, что помимо собственного ОЯТ оно привезет в страну еще и ОЯТ из других государств, то президента, скорее всего, придется переизбирать. Поэтому взгляды американских атомщиков вновь обращены в сторону России.

Россию раскрутили на «раз, два, три…»
Российско-американский договор о сотрудничестве в области гражданского использования атомной энергии, или «Соглашение 123» оговаривает условия, на которых США будут «делиться ядерными технологиями и материалами», а Россия получит право импортировать и хранить ядерные отходы с АЭС по всему миру, топливо на которые поставляют США.
Отдельный пункт оговаривает, что «ядерные компоненты» не могут быть возвращены стране-отправителю или переданы другому государству. Фактически, суть соглашения – в закреплении за Росатомом самой незавидной функции ассенизатора в мировом разделении «ядерного труда». То есть Россия собирается забрать себе ядерные отходы США за деньги США и для улучшения экологической ситуации в США.
О подготовке «Соглашения 123» президенты России и США договорились летом 2006 года на саммите «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. При активном участии главы Росатома Сергея Кириенко. Откровенно о смысле договора тогда рассказала бывший замминистра энергетики США, ныне помощник госсекретаря по вопросам нераспространения ядерного оружия Роуз Готтемюллер. В интервью российским журналистам она прямо заявила, что «вывоз отработанного топлива в Россию – важная часть контракта». «Без него по американским законам любое топливо, импортированное из США, не может быть отправлено на хранение и переработку в Россию», – отметила Готтемюллер.
Эксперты считают, что перспектива подписания Соглашения стала основной причиной резкого изменения российской политики в отношении Ирана. Весной прошлого года МИД России, раньше блокировавший попытки США ввести санкции ООН против Тегерана, неожиданно поддержал США. А уже 10 мая президент США направил в Конгресс «Соглашение 123».
«В мире нет ни одной страны, готовой принять на длительное, а может, и вечное хранение чужие радиоактивные отходы, – сказал журналу «Огонек» Марк Левинсон, эксперт по проблемам ядерной безопасности Массачусетского технологического института (MIT). – При этом с участием США в мире производится почти 80 процентов высокоактивных отходов: это отработавшее топливо атомных блоков, которые наши компании строят по всему миру. <…> А руководители Росатома не только уже полтора десятилетия подряд заявляют, что Россия готова принимать у себя иностранные отходы, но и активно ведут переговоры с потенциальными участниками этого рынка».
Наибольшие вопросы вызывает пункт Соглашения, оговаривающий, что «ядерные компоненты» не могут быть возвращены стране-отправителю или переданы другому государству. Это напрямую противоречит российским законам, которые допускают ввоз ОЯТ только «в целях осуществления временного технологического хранения и (или) переработки». Определяется возможность такого ввоза только правительством РФ после проведения экологических экспертиз с принятием во внимание «приоритетности возврата образовавшихся после переработки радиоактивных отходов в государство происхождения ядерных материалов» (ст.48 ФЗ «Об охране окружающей среды»).

Означает ли это, что в ближайшее время нам следует ожидать от Росатома очередной серии попыток изменения федерального законодательства? Вполне вероятно.
Как только Росатом построит новый перерабатывающий завод (имеющихся мощностей Росатому с трудом хватает для обеспечения внутренних нужд), российские границы тут же откроются для импортных ядерных отходов.

Отчаяние академиков
«Предприятия ядерного топливного цикла России по ряду технологических, организационных и экономических причин не готовы к приему на переработку и хранение таких огромных объемов (20 000 т) зарубежного ОЯТ», – утверждают российские академики А. Монин, О. Ладыженский, И. Шафаревич и А.Шилов, обращаясь весной 2001 года к президенту Владимиру Путину, требуя отозвать из Госдумы законопроекты Минатома об изменении законодательства в части разрешения ввоза в Россию иностранного ОЯТ. Мощности российских предприятий, по мнению академиков, позволяют перерабатывать лишь несколько сотен тонн отходов в год, а строительство новых потребует значительно больше времени и средств, чем указывает Минатом. К тому же «ввоз зарубежного ОЯТ приостановит утилизацию ОЯТ, накопленного на ряде отечественных АЭС, а также на атомных подводных лодках, что повысит риск радиационных аварий». Более того, опасность, по мнению ученых, представляет и то, что предприятия Минатома «неоднократно подтверждали свою неспособность предотвращать аварийные ситуации».
К мнению ученых, а также экологов и 90% населения страны в 2001 году слуги народа не прислушались, и ввоз иностранного ОЯТ был разрешен, но с обязательным требованием возврата всех продуктов переработки поставщику. К слову, академик Велихов, рьяно выступавший за ввоз, в недавнем интервью «Аргументам и фактам» признался, что делал это «от отчаяния» и отдельно отметил, насколько большой интерес для террористов могут представлять радиоактивные хранилища.
Уязвимость этих хранилищ Росатома была продемонстрирована в начале 2002 года, когда автор статьи вместе с Сергеем Митрохиным, в то время депутатом Госдумы, беспрепятственно проникли на один из ключевых объектов – Горно-химический комбинат (ГХК) в Красноярском крае. Туда как раз поступила первая партия зарубежного ОЯТ (из Болгарии), и планировалось строительство новых хранилищ и перерабатывающих мощностей – завода «РТ-2». Без труда мы преодолели внешние заграждения и пробрались к крыше и стене бассейна «мокрого» хранилища радиоактивных материалов. Тогда все убедились – утверждения о том, что ядерные объекты защищены от терроризма, являются блефом. Результаты тогдашней проверки ГХК были доложены президенту Путину. Обеспечение безопасности на объекте было усилено, но начатое строительство завода «РТ-2» было остановлено, поскольку защитить его должным образом оказалось невозможно. Тогда благодаря этому идея ввоза иностранного ОЯТ застопорилась. Но, как выяснилось, на время.
Справка «Совершенно секретно». До сегодняшнего дня Россия принимала из-за рубежа только две «категории» радиоактивных материалов, в т.ч. ОЯТ.
Во-первых – ядерные материалы советского происхождения, оказавшиеся после распада СССР за пределами национальной территории и которые по международному Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) обязаны быть возвращены в Россию. Ядерное оружие из бывших советских республик вернули к настоящему времени все 100%. ОЯТ советских исследовательских реакторов в странах Варшавского договора, СЭВ и республиках бывшего СССР, а также энергетических реакторов на АЭС, которые были построены с помощью СССР. Эти ядерные материалы в соответствии с ДНЯО также предписаны к возврату в Российскую Федерацию. Отправка осенью 2010 года в Россию 951 топливного стержня из ядерного реактора в германском научно-исследовательском центре Россендорф (бывший ГДР) относится к этой категории поставок. И возврат таких материалов – это вопрос международных обязательств и подтверждения национального престижа России как ядерного государства. И Росатом в настоящее время этим занимается. На деньги, предоставляемые США.
Второй вид ядерных материалов, ввозимых в Россию из-за границы, – это отвальный гексафторид урана, поступающий из Франции якобы с целью дообогащения. Фактически по контрактам с западными компаниями URENCO и EURODIF с 1996 по 2001 год в РцФ было ввезено 9740 тонн «урановых хвостов», являющихся результатом переработки ОЯТ на французских заводах. Сегодня они хранятся на территории России до того момента, когда их якобы переработают и возвратят.

«Грязная» математика Росатома
По официальным оценкам Росатома, при ввозе 20 тысяч тонн иностранных отходов «прибыль» (так росатомовские экономисты почему-то называют общую сумму контракта, хотя это, конечно, «выручка») должна составить 21 миллиард долларов. Из них 10,5 миллиарда будет использовано на переработку ОЯТ, 3,3 миллиарда поступит в госбюджет, оставшиеся деньги Росатом обещал потратить на реабилитацию зараженных территорий и экологические программы.
По независимым же расчетам, цена строительства завода по переработке мощностью 10 тысяч тонн ОЯТ составляет порядка 10-12 миллиардов долларов. Как показывает опыт работы подобных заводов в Великобритании и во Франции, цена строительства составляет половину затрат, а вторая половина – это базовые расходы на обеспечение деятельности завода. То есть если сегодня мы заключим контракт на
20 миллиардов долларов и через 10 лет построим завод по переработке и ввезем иностранное ОЯТ, то через 20 лет уже из денег бюджета России мы потратим ровно такую же сумму на то, чтобы деятельность завода была относительно безопасной.
Росатом четыре года назад начал строительство реактора БН-800 для 4-го блока Белоярской АЭС. За эти годы строительство подорожало с 1,5 до 4 миллиардов долларов, а «окончательные сроки запуска» передвинуты – с 2012-го на 2014 год. Строительство завода по переработке ОЯТ стоит минимум в 3 раза дороже, чем сооружение блока АЭС.

Мусорный рынок
Заявления о существовании некоего глобального рынка переработки ОЯТ, на котором идет жесткая конкурентная борьба, не имеют под собой никаких оснований.
В США, где находится 104 блока атомных электростанций, переработка ОЯТ запрещена законом, причина банальна: не только сам процесс переработки дорогостоящ, но в результате него вырабатывается такое количество радиоактивных отходов, что их хранить еще дороже, чем непереработанное ОЯТ.
За несколько месяцев до подписания «Соглашения 123» администрация США отказалась от строительства хранилища ядерных отходов «Юкка Маунтин». «Супермогильник» оценили в 95 миллиардов долларов, и Белый дом посчитал, что стране ни к чему бездонная дыра в пустыне и в государственном бюджете. К тому же ни один эксперт, работавший над проектом «Юкка Маунтин», так и не смог дать полной гарантии безопасности хранилища.
Во Франции работают 59 атомных блоков и есть два завода по переработке ОЯТ, которые «обслуживают» атомные станции Франции, Германии и Японии. Обязательным условием переработки ОЯТ «по-французски» является возврат всех отходов стране-поставщику. Эти заводы убыточны уже более 15 лет. В еще более бедственном положении находится завод BNFL в Великобритании.
Не логично ли предположить, что США, обладающие колоссальными финансовыми ресурсами, совершенными технологиями, огромными сухими пустынными территориями, относительно безопасными для долговременного хранения ОЯТ, сами могли бы организовать деятельность по переработке ОЯТ, если бы это было прибыльно?
Вместо этого перерабатывать американское ОЯТ рвется Росатом, деятельность которого по переработке ОЯТ в России всегда дотировалась из гособоронзаказа и стала причиной массового облучения населения и масштабного загрязнения окружающей среды.
Очевидным является то, что выполнить свои обязательства в рамках будущих контрактов, даже ведя свою ассенизаторскую деятельность под надзором США, Росатом не сможет.
Российские апологеты ядерной энергетики не раз заявляли, что хотели бы превратить Россию именно в ядерный могильник, а не место переработки радиоактивных отходов. В ответе на письмо российских экологических организаций, в 1999 году протестовавших против легализации коммерческого ввоза иностранных радиоактивных материалов, первый заместитель министра по атомной энергии Иванов сообщил: «Если отвлечься от границ, установленных действующим российским законодательством, и говорить о возможных решениях проблемы ОЯТ, то следует сказать, что, согласно имеющимся конъюнктурным материалам и поступающим коммерческим заказам, в стоимостном выражении рынок по хранению ОЯТ потенциально можно оценить в 21,9 млрд долларов США (34,4 млрд долл. США на перспективу), в то время как рынок по переработке ОЯТ – всего в 4,7 млрд долл. США. И здесь чрезвычайно важно отметить, что рынок услуг по переработке практически сложился и поделен между основными предприятиями по переработке в Великобритании, Франции и России, в то время как рынков услуг по долгосрочному хранению зарубежного ОЯТ формально не существует...»
Господин Иванов указал, что переработкой ОЯТ заниматься экономически нецелесообразно, и подтвердил ориентированность российского атомного ведомства на то, чтобы организовать хранение зарубежных радиоактивных материалов в России без переработки.
Фактически за это и бьется сегодня Росатом, уже под руководством человека, верного своей привычке извлекать «сиюминутную прибыль». Не будут ли правнуки говорить, что «после создания новой России появилась группа президентов, которые ставили своей задачей не только поднять Россию с колен, но и сделать глобальным центром размещения ядерных отходов со всего мира»?

Расплывчатые обещания
По данным вашингтонского Института ядерной энергии, из 60 строящихся сейчас в мире ядерных реакторов «Росатом» возводит 15, из них пять – за границей. Как утверждают, в контрактах на строительство отдельно оговаривается и то, что Россия готова вывезти не только облученное ядерное топливо, но и вообще все отходы, произведенные в процессе эксплуатации станций.
Наиболее рациональным на сегодня действием было бы принятие фундаментального международного решения о запрете трансграничных перемещений ядерных отходов. Это позволило бы стабилизировать систему отношений внутри транснациональной ядерной «корпорации», лишив ее экономической независимости и вместе с тем возможности диктовать свои условия национальным правительствам. Хранить ОЯТ целесообразно, разумно и справедливо на территории тех стран, где получен наибольший совокупный национальный продукт от использования ядерной энергии.
В то же время у «Соглашения 123» есть и позитивные стороны. По нему Россия действительно сможет получить технологии, которые станут справедливой платой за уран, получаемый США по контракту ВОУ-НОУ. При этом даже если «Соглашение 123» подписано, то ввоз американских ядерных отходов – еще не решенный вопрос. Поэтому обреченно складывать ручки и ставить не то крест, не то знак радиационной опасности на будущем России пока рано.

Максим ШИНГАРКИН – эксперт в области радиационной, экологической и промышленной безопасности, кадровый офицер 12-го Главного управления Министерства обороны Российской Федерации (ядерно-техническое обеспечение и безопасность), член Комиссии при президенте РФ по модернизации и технологическому развитию России, член Экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в РФ