Cвежий взгляд на кавказскую политику.

В настоящее время кавказский вопрос вновь оказался в центре внимания отечественных интеллектуалов и властей. Это произошло из-за масштабных столкновений молодежи с милицией на Манежной площади  а также из-за очередного кровавого теракта, совершенного в Домодедово, который вызвал у многих людей чувство безысходности и фатальной неотвратимости дальнейших взрывов. Все понимают, что главным источником политической  нестабильности  вновь, как и в 90-х годах становится Кавказ. В итоге в стране постепенно нарастает ощущение того, что проводимая властями политика по умиротворению этого региона деньгами ошибочна, так как не решает реальных проблем, главными из которых являются терроризм и этнобандитизм. Достаточно взглянуть на тот образ жизни, который ведут высокопоставленные чеченцы,  на отстроенные ими дворцы и используемый машинный парк, состоящий в основном из Порш Кайеннов, чтобы понять, кто стал реальным выгодопреобретателем в последней кавказской войне. Поэтому невольно возникают вопросы: Во имя чего  российская армия и правоохранительные органы несли значительные потери в ходе антитеррористических операций за последние полтора десятилетия? Почему сегодня русские стремятся уехать не только из Чечни, Дагестана и Ингушетии, но также из Ставропольского края? Какой следующий регион будет присоединен к СКФО и отдан на кормление Кадырову, Магомедову или Евкурову - Краснодарский край, Ростовская область или может быть даже Калмыкия?   И вообще существует ли предел уступок кавказцам, на которые готов идти правящий тандем? Если да, то где этот предел находится? Если такого предела нет, то долго ли  русские и дружественные им народы будут терпеть беспредел чеченцев, даргинцев и ингушей в российских городах? Для того, чтобы хоть как-то ответить на эти вопросы, необходимо непредвзято проанализировать все, что произошло на Кавказе как минимум за предыдущие 15 лет.

Кавказ и Центральная Азия сегодня являются регионами, где остро проявляются этнические противоречия. Именно благодаря этому они привлекают внимание США и их союзников по НАТО, которые ищут малейшего повода, чтобы усилить там свое влияние, играя на этих противоречиях. Известный политолог Бжезинский ввел даже термин «Евразийские Балканы», куда помимо Кавказа и Центральной Азии, включил часть Турции, населенную курдами, Иран и Афганистан. Югославская война показала, как относительно легко можно устанавливать контроль над целыми регионами, используя искусственно подогретую этническую напряженность. Поэтому после распада СССР многим сепаратистским движениям «Евразийских Балкан» оказывалась и продолжает оказываться серьезная финансовая помощь из-вне, чтобы поддерживать тлеющие конфликты и, усиливая их в нужный момент, приводить к власти лояльных западу политиков. Такой подход в международных делах на протяжении многих столетий реализовывался на практике Великобританией в отношении своих заморских владений. Аналогичный подход к Северному Кавказу  используется сегодня спецслужбами западных государств. По сути, это продолжение холодной войны, направленной на дальнейшее расчленение РФ, только тайными  средствами. Перенимая опыт колониальных держав этому пути стали следовать и исламисты, которые сегодня являются спонсорами практически всех террористических актов происходящих в мире.

Исламизм, как политическое течение, появился после второй мировой войны и стал интенсивно осуществлять зарубежную экспансию лишь после Афганской войны 1979-1989 гг. В самом начале, возникнув как политическое движение противопоставлявшее западными ценностям колонизаторов на Ближнем Востоке традиционные ценности исламской веры и культуры, исламизм постепенно превратился во влиятельную международную силу и активно включился в борьбу за мировое господство наряду со сверхдержавами. Если в начале своего пути исламисты стремились занять лидирующие позиции в своих странах в рамках светской политической системы, провозглашая лозунг: «Наша конституция это коран!». То позднее после того, как появились муджахиды, получившие богатый военный опыт в Афганистане, они все чаще стали ориентироваться на самостоятельный силовой захват власти, мотивируя это тем, что светские законы противоречат шариату. Однако если международная экспансия великих держав носила военно-экономический характер, то исламистская экспансия была религиозной. Целью этой политической экспансии стало расширение территории ислама (дар уль-ислам) или территории веры (дар уд-дин), так как согласно взглядам исламских теологов праведную жизнь мусульмане могут вести лишь под властью правоверного правителя (халифа) и теократическим контролем Мекки (суннитская версия). Поэтому исламистские организации стали рассматривать любой регион в мира, где относительно компактно проживают мусульмане в качестве территории веры. При этом те регионы, где религиозная активность мусульман ограничивается властями, объявлялся территорией войны (дар уль-харб). Такая незамысловатая геополитическая концепция сегодня в различных вариация лежит в основе политики исламистов в отношении «Евразийских Балкан» и постепенно распространяется на различные регионы России. Следует отметить, что в свое время и христиане стремились расширить зону своего влияния далеко за пределы Европы. Однако если для христиан эпоха глобального миссионерства осталась в прошлом, то мусульмане все еще полны решимости расширять свою умму  далеко за пределы Ближнего Востока, подчиняя своему влиянию территории, которые традиционно были христианскими.

На практике расширение зоны влияния выглядит следующим образом. В нестабильном регионе (в нашем случае на Северном Кавказе) спонсируется создание радикально настроенных общин мусульман (так как основными спонсорами являются шейхи из Саудовской Аравии, то это как правило общины ваххабитов), которые активно проповедуют праведный образ жизни и стремятся соответствующим образом повлиять на местные власти. Если с местными властями диалога не получается, то те же спонсоры отправляют в общину нескольких опытных муджахидов, которые организуют боевые группы и начинают вести джихад до победного конца, или до того момента пока у спонсоров не закончатся деньги. Эта та реальность, с которой российским властям приходится сегодня сталкиваться в Дагестане, Ингушетии, в меньшей степени в Чечне, а также отчасти в Татарстане и Башкирии.

Российская политика на Северном Кавказе за последние двадцать лет была сюрреалистична. Без четко определенных целей и задач она с самого начала была запрограммирована на неудачу. После потери контроля над Грузией кремлевские «стратеги» для сохранения влияния  в регионе стремились не допустить выхода Чечни из состава РФ, так как в соответствии с укоренившимися еще во времена СССР геополитическими представлениями, это могло привести к снижению российского влияния в этом регионе и усилить позиции Запада. Однако как всегда подкачала практическая реализация планов по восстановлению конституционного порядка. Неразбериха, постоянное вмешательство политиков в ход военной компании, стремление угодить Западу, отсутствие профессионализма у военных (об этом свидетельствовали чрезмерно высокие потери федеральных войск), а порой и очевидное предательство привели к тому, что первая чеченская война закончилась позорным хасавюртовским миром. В результате этого боевики получили передышку и смогли нанести новый удар по соседним регионам в 1999 году.

Вторая чеченская компания, несмотря на внешнюю схожесть с первой, носила кардинально иной характер. Если в первой войне основной целью чеченцев было получение независимости, так как этот план спонсировал «цивилизованный» Запад (все иностранные представители Ичкерии во время первой военной компании находились в столицах Европы, где договаривались о спонсировании борьбы за независимость),  то вторая кампания постепенно приобрела религиозный характер и по требованию новых спонсоров с Ближнего Востока стала  трансформироваться в джихад. В регионе активизировались ваххабиты, которые боролись с неверными, в лице федеральных войск, и требовали от чеченцев жить в строгом соответствии с законами шариата. Значительная часть населения региона была не готова к этому и по-прежнему хотела вести традиционный образ жизни. Это, собственно говоря, и раскололо чеченское общество. В итоге в ходе второй военной компании структура противостояния изменилась. С одной стороны были оставшиеся в живых непримиримые дудаевцы вместе с ваххабитами, с другой федеральные войска и сторонники традиционного ислама, которым война стала изрядно надоедать. Такая мизансцена казалось бы позволяла достичь успеха. Однако непримиримые с ваххабитами перешли к партизанской войне, которая с переменной интенсивностью продолжается и по сей день.  Терракты просто захлестнули Северный Кавказ и докатились до Москвы. Наиболее крупные из них: в Москве на Дубровке и в Беслане благодаря средствам массовой информации превратились в настоящие шоу, которые с замиранием сердца смотрела вся страна. Такие грандиозные террористические перфомансы могли бы продолжаться и дальше, если бы не были ликвидированы Басаев и Масхадов – основные «постановщики» крупных кровавых террористических спектаклей и главные реципиенты спонсорских взносов с Ближнего Востока. После этого наступило некоторое затишье. Спонсоры какое-то время не понимали, кому можно направлять деньги, чтобы их просто не разворовали. На места отправлялись контролеры, которые оценивали ситуацию и давали рекомендации относительно дальнейшего финансирования джихада. В итоге террористическая деятельность постепенно трансформировалась в череду непрекращающихся подрывов населения. Подготовка каждого такого теракта в отдельности существенно менее затратна, чем захват какого-нибудь крупного объекта, однако медиа эффект получается практически аналогичный. Систематически производимые сегодня взрывы в местах большого скопления людей это по сути своей религиозная война, в которой в качестве противника выступают все иноверцы, включая стариков, женщин и детей.

В сферу этой религиозной войны сначала попал Северный Кавказ, а теперь и перенаселенная мусульманами Москва со многими другими российскими городами. Эти военные действия видимо обусловлены тем, что на этих территориях местные власти притесняют правоверных (препятствуют строительству новых мечетей, не признают шариатские суды, выражают недовольство по поводу жертвоприношений во время празднования курбан байрама и пр.). Все эти районы объявлены ваххабитами и их спонсорами территорией войны - дар уль-харб. Как это ни печально признавать, но проиграв войну на Северном Кавказе, мы теперь получили джихад в центральной России!

В таких случаях, когда начинается такого рода партизанская война, есть несколько вариантов ее подавления. Во-первых, это  уничтожение спонсоров, которые финансируют разрозненные  группы ваххабитов. Во-вторых, отслеживание образования новых групп радикально настроенных исламистов, с целью их своевременной нейтрализации. И третий, видимо самый дорогостоящий и наименее перспективный – постоянное  повышение уровеня безопасности на объектах потенциальных мишенях атак террористов. Последний вариант, является наиболее сомнительным из всех трех, так как обезопасить все невозможно, как, впрочем, и угадать, где будет совершен очередной подрыв. Самый предпочтительный вариант, это нанести упреждающий удар по заказчику – выявить шейхов и руководителей разного рода фондов, оплачивающих террористическую деятельность в России, и ликвидировать их у себя дома\. Следует отметить, что возможная смерть для восточного человека является самым сильным аргументом, чтобы изменить свое неправильное поведение. Если у потенциальных заказчиков возникнет ощущение неизбежности такого наказания, то террористическую волну удастся остановить. Ведь даже фанатики хотят сохранить жизнь себе и своим родственникам! Однако для этого необходимо иметь дееспособные спецслужбы с обученными оперативниками и агентами-боевиками. Во времена СССР такие подразделения были у разведки и они довольно эффективно действовали на Ближнем Востоке. В то время, несмотря на теракты против Западных представителей на дипломатов из СССР исламисты нападать боялись. Потом эти подразделения были упразднены в бытность, когда руководителем СВР был Примаков, который не смог правильно оценить угрозы распространения терроризма на территорию РФ. В настоящее время из-за отсутствия подготовленных кадров подобного рода операции неосуществимы. Правда, американцы постоянно публично заявляют, что они готовы помочь России в антитеррористической борьбе, используя оперативные возможности ЦРУ, однако о каких-либо конкретных шагах в этой области пока ничего не известно. Судя по тому, что терракты  продолжаются с пугающей регулярностью, такое сотрудничество еще не сложилось.

Второй вариант борьбы более масштабный, так как требует создания разветвленной и эффективной сети осведомителей ФСБ и МВД, привлечения спецназа и в отдельных случаях, если речь идет об операциях регионального масштаба, армейских частей. Эта работа видимо ведется, судя по тому, с какой регулярностью происходят столкновения с боевиками в Дагестане и Ингушетии, однако насколько эффективно сказать трудно. Руководство ФСБ с завидным постоянством отчитывается о предотвращении значительного количества терактов ежегодно, однако, реальных террористов, которые были представлены общественности живьем, единицы. Все организаторы почему-то гибнут в перестрелках, что наводит на мысль о низком качестве работы или даже фальсификации результатов.

Однако, очевидно, что только спецслужбы или армия неспособны самостоятельно победить терроризм, для этого необходимо выработать эффективную региональную политику. Сегодня ее основные контуры в целом сформировались. Она основана на простом постулате, что все беды Северного Кавказа проистекают от бедности и что если эту бедность ликвидировать, то все само собой как-нибудь наладится. Тезис весьма спорный, однако он пришелся по вкусу российским чиновникам в первую очередь благодаря возможности заработать на откатах.  Для оказания финансовой поддержки  был создан мощный механизм по перекачке бюджетных средств в регион. Центровым  политиком в этом процессе стал младший Кадыров, которому после смерти своего отца удалось убедить Кремль в своей преданности. Более того его влияние на федеральный центр возросло до такой степени, что он фактически может шантажировать властный тандем, тем что в случае отказа в дальнейшей финансовой поддержке, он перестанет контролировать ситуацию и пустит все на самотек. Пока этот шантаж работает. Лоббистами такой политики являются чеченцы, которые в настоящее время сгруппировались в администрации Президента вокруг Суркова. Их фамилии не имеет смысла здесь приводить, они и так у всех на слуху. Найти таких же сильных лидеров в Ингушетии и Дагестане пока не удается. В итоге все террористические организации занимающиеся подготовкой смертников для самоподрывов перебазировались в сопредельные с Чечней республики. Не зря почти сразу после теракта в Домодедово Путин, у которого Кадыров числится в любимцах, сразу официально сориентировал следствие – террорист не может быть чеченцем. Никто не сомневается, что если бы он сказал, что смертник был пигмеем, силовики наверняка реализовали бы и эту версию.

Следует сразу указать на явную слабость такой политики. Ведь Северный Кавказ, какой бы разнообразной не была его национальная палитра, един по отношению к федеральной власти. А так как получение денежных субсидий из вне является центральной задачей практически для всех республик региона, то хитрые горцы могут спокойно договорится между собой о перераспределении функций по выкачиванию денег из бюджета. С одной стороны достаточно благополучная Чечня демонстрирует видимость эффективности расходования денежных средств, с другой стороны, чтобы их приток поддерживался или даже временами усиливался, необходимо напоминать центру о своих проблемах. Здесь, как нельзя, кстати, периодические взрывы в городах России. Региональные кавказские руководители понимают, что если в один прекрасный день все исходящие из их регионов угрозы будут сняты, то центр скоро о них позабудет и посадит на сухой паек, на котором держится вся остальная Россия.  Поэтому залитый пожар бандитизма, сепаратизма и терроризма деньгами исчезнув в одном месте , будет обязательно возникать в другом.  Помимо этого, местная элита, на всякий случай,  имеет и запасные варианты политической переориентации. Если вдруг Россия перестанет регулярно оплачивать выставляемые счета, то  для этого существуют спонсоры с Ближнего Востока, например, те же самые саудиты. Для этого достаточно просто совершить хадж в Мекку и подтвердить свою приверженность идеям ваххабизма. Для руководителей северо-кавказских республик, что Россия, что Саудовская Аравия, все равно, лишь бы вовремя переводили деньги. Подобным образом издавна вели себя все правители на Кавказе! Так, например, Саакашвили сориентировался на американцев, хотя некоторые политики из его окружения, поглядывая на Кадырова младшего,  были бы не прочь переориентироваться на Россию, если за это хорошо заплатят. «Тонкая» политика горцев точно также как и 200 лет назад заключается в том, чтобы вытягивать как можно больше денег из заинтересованной стороны, одновременно шантажируя возможностью заключить союз с ее соперниками, и это может продолжаться до бесконечности!

Чтобы видимо как-то систематизировать процесс финансирования Чечни, Дагестана и Ингушетии год назад был создан новый Северо-Кавказский Федеральный округ, куда помимо трех вышеперечисленных республик вошел еще Ставропольский край. Сегодня жители Ставрополья на себе испытывают мощное миграционное давления со стороны горцев. Таты и армяне уже начали активно продавать свой бизнес  и в спешном порядке покидать регион, местному коренному населению сделать это существенно сложнее. Милиция сориентирована (также как и в Москве) на лояльное отношение к кавказцам, в результате чего в ставропольских городах существенно ухудшилась криминогенная обстановка, стало опасно вечером выходить на улицы. Резко возросла интенсивность межэтнических конфликтов, разворачивается активность исламистов. По всем признакам правящий тандем, чтобы снизить размеры трансфертов на Северо-Кавказский регион и разгрузить федеральный бюджет, решил выделить на кормление Кадырову целый регион, где уже практически запускается механизм этнических чисток для русских, как на местах, так и в региональных органах власти. Более того, уже принята программа расселения полудиких кавказских горцев по всей территории России! Американский геополитик Бжезинский в свое время мог об этом только мечтать – теперь зона «Больших Балкан», определяемая интенсивностью этнических конфликтов, может быть расширена вплоть до Москвы! Это не паханное поле для американских политических ястребов, которые будут несказанно рады возникновению новых регионов для планирования на перспективу политики «управляемого хаоса» в соответствии с уже отработанными алгоритмами действий в Югославии и Ираке. Ведь косовская проблема когда-то возникла из-за того, что в свое время Тито разрешил поселиться в Сербии всего лишь 200 семьям албанцев, а что из этого получилось? А ведь чеченцы, даргинцы и ингуши еще круче, чем какие-то там албанцы!

Для русских, чье национальное самосознание пребывает в коматозном состоянии, это будет сильнейшим испытанием. При повсеместном столкновении с чрезмерно пассионарными кавказскими этносами, высока вероятность того, что русскоязычное население будет пасовать и превращаться в изгоев. Однако все же остается шанс, что русские, в конце концов, осознают свое единство и начнут реальную борьбу за свои права – права титульной нации России!

Очевидно, что по мере разрастания  зоны  напряженности более активно начнут работать как западные спецслужбы, так и исламисты. Итогом станат рост террористической активности, которая уже начнет угрожать политической стабильности страны. Ну а что будет дальше, известно, достаточно изучить историю Югославской войны и все станет ясно.