Сколько будет стоить наша жизнь?

Изучая материалы националистических интренет-изданий, совершенно случайно наткнулся на один эпизод из нашей повседневной жизни. В конце декабря прошлого года в Питере был убит русский парень из Красноярска 32 лет от роду, который с двумя приятелями пытался выяснить отношения с азербайджанцами (http://www.dpni.org/articles/lenta_novo/19287/). В произошедшей в результате этого драке, несмотря на то, что он сам со своими товарищами проходил службу в  спецвойсках, его зарезали обычным столовым ножом. Конечно грустно, когда преждевременно прерывается жизнь мужчины в самом расцвете сил. Однако я сразу задался вопросом, а что это за спецвойска, если прошедшего в них подготовку военнослужащего можно зарезать простым кухонным ножом? Неужели наша армия с прославленными ВДВ и спецназом ГРУ окончательно деградировала?

Чтобы ответить на этот вопрос, решил изучить статистику этнических конфликтов за последние несколько лет. Оказалось, что в 9 из 10 случаев стычек со смертельным исходом, которые получили публичную огласку, гибли русские. Вряд ли можно предположить, что во всех случаях русские парни были слабее или не имели возможности защитить себя, просто они были менее агрессивны и не были настроены убивать. Анализ развития конфликтов в этих случаях показал, что потерпевшая сторона обычно с самого начала неадекватно оценивала всю опасность ситуации. Достаточно вспомнить убийство журналиста ВГТРК Волкова летом прошлого года в Москве. Парень лишь за одно замечание сделанное чеченцу получил удар ножом в сердце. А сколько таких случаев по всей стране! Вывод из всей этой печальной статистики можно сделать лишь один – если ты не готов убивать и нанести смертельный удар первым, с кавказцами лучше не связываться.  Однако сразу возникает вопрос: почему представители кавказских этносов так низко оценивают жизнь представителей других народов и особенно не сдерживают себя в конфликтах. Мне представляется, что это обусловлено их племенной психологией, а также безнаказанностью практически за любые правонарушения.

Я вспоминаю один разговор, который состоялся несколько лет назад с рабочим, занимающимся строительством  в Москве. Этнический русский, он родился и большую часть своей жизни прожил в Чечне, пока во времена дудаевского режима не стал беженцем. Разговорившись, я поинтересовался: остались ли у него в Чечне друзья среди местного населения? Он немного задумался, а потом ответил: «У чеченцов вообще нет понятия дружбы. Даже если малые дети играют и растут вместе, то став взрослыми могут перерезать друг другу горло, если  между их семьями возникнет вражда. Там кровное родство превыше всего!».  Меня этот ответ несколько обескуражил. Казалось несколько странным, что сегодня в ХХI веке в мире все еще есть сообщества, где отсутствует само понятие  дружбы. Впоследствии я не раз спрашивал у людей, которые жили на Кавказе - так ли это? Все подтверждали, что это действительно так. С их слов у горцев нет и чувства раскаяния в содеянном. Они считают, что  всегда правы, и любой, кто в этом усомнится, в один момент может стать врагом. Такие специфические отношения  характерны не только для чеченцов, но и всех коренных народов Северного Кавказа. Поэтому с точки зрения кавказца человеческое достоинство определяется тем, к какому роду человек принадлежит. Если вдруг кто-то живет сам по себе и не имеет устойчивых кровных связей, то с этим человеком в принципе можно делать все что угодно – оскорбить, унизить или даже убить, не опасаясь кровной мести.  Поэтому когда горец спускается на равнину, а тем более приезжает в какой-либо город  центральной России, и видит вокруг себя людей практически никак не связанных между собой кровными узами, то он стремится самоутвердится за счет унижения окружающих его людей без рода и племени. Отсюда проистекает постоянное желание продемонстрировать свою силу, основанную на солидарности земляков – соплеменников, проживающих рядом и вызвать у окружающих чувство страха, так как страх и уважение со стороны окружающих для горца это одно и то же. Именно такое родоплеменное мировосприятие приводит к принижению ценности личности в сознании представителей горских народов. В этих условиях толерантное поведение со стороны окружающих воспринимается кавказцами как слабость и на практике лишь усиливает их агрессивное поведение.

В связи с этим хотел бы привести, как мне кажется, наиболее дикий случай произошедший в Пакистане, который гротескно отражает особенности племенного восприятия места личности в обществе. В бытность, когда премьер министром страны была Бенадир Пхутто,  разгорелся скандал с участием международных правозащитных организаций. В одном из районов страны была изнасилована девушка. Она и ее насильники принадлежали разным племенам. Согласно неписаным правилам поведения, потерпевшая сторона – семья девушки должна была бы отомстить за бесчестие. Однако вместо этого на межплеменном совете, чтобы уладить конфликт и не доводить дело до кровопролития, старейшины решили поступить более «мудро» – было решено, что мужчины из племени, которому было нанесено оскорбление, изнасилуют какую-нибудь девушку из племени обидчика. Таким образом, баланс «справедливости» восстанавливался нанесением ответного насилия. Возможно, в этом есть какой-то смысл. Однако, ради сохранения межплеменного мира пострадал еще один невинный человек. Старейшинами это как-то не учитывалось, не говоря уже о том, что само решение о возможности насилия над невиновным человеком,  по сути, является соучастием в преступлении. Это событие не осталось незамеченным и получило широкую огласку в средства массовой информации на Западе, в результате данный инцидент пришлось урегулировать на уровне правительства Пакистана. Этот случай красочно иллюстрирует низкий статус личности в условиях традиционного уклада жизни.

В современных техногенных обществах, роль  племени или рода заменена государством.

В России семейные узы и государственная защита через органы власти всегда были ключевыми факторами, влияющими на уклад жизни. После того, как в 90-х годах прошлого века эти институты стали деградировать (низкая рождаемость, рост  разводов, нищета и рост детской беспризорности, коррумпированность госорганов), традиционная система поддержания порядка девальвировалась. Не имея практики объединяться вместе по этническому признаку, русские стали постепенно уступать свои позиции в бизнесе, политике и во всех других сферах, куда организовано вторгались группы, объединявшиеся по родо-племенному признаку. Это стало причиной возникновения социальной напряженности. В настоящее время различные националистические движения пытаются консолидировать русский этнос для совместных действий, однако, в силу укоренившейся привычки надеяться на государство (которое последние несколько десятков лет постоянно обманывает русскоязычное население) и наивной веры в справедливого царя (и плохих бояр), русские остаются неорганизованной массой, интересы которой в современных политических условиях реально не учитываются. Очевидно, что такая инерционность менталитета русских делает все национал-патриотические движения маргинальными, не способными к активным коллективным действиям. Русские все еще не могут идентифицировать себя как единую нацию, поэтому в современных российских социально-экономических реалиях продолжают деградировать, в то время как кавказские диаспоры, пользуясь получаемыми ими экономическими и политическими привилегиями в условиях тотальной коррупции госорганов фактически, процветают.

Другим не менее важным фактором, который также стимулирует агрессивное поведение кавказцев, является проводимая на данный момент государственная политика. Массированные субсидии для Кавказского региона, предоставление разного рода льгот и пособийЮ, которые зашкаливают за все разумные пределы, приводит к тому, что чеченцы и дружественные им народности считают себя победителями в последней Кавказской войне. Они полагают, что в настоящий момент им фактически выплачиваются репарации за нанесенный федеральным Центром ущерб. Эта уверенность подкрепляется официальной пропагандой, направленной на дальнейшее «пробуждение» чувства национальной гордости народов Северного Кавказа, что только усиливает вероятность возникновения новых этнических конфликтов («Сурков: Кавказ — фундамент, на котором стоит вся Россия» (http://www.rosbalt.ru/2010/10/23/783491.html) , «Фундаментально вместе» http://www.rg.ru/2010/10/25/surkov.html . «Сурков выступил за создание филиалов кувейтской организации "Умеренный ислам" на Кавказе» http://dagestan.kavkaz-uzel.ru/articles/155551).

Учитывая все выше изложенное,  перспектива вырисовывается весьма мрачная.  С одной стороны северо-кавказские этносы, привыкшие жить в условиях родо-племенного уклада интенсивно расселяются по всей территории страны и ведут себя предельно агрессивно, с другой – государство активно стимулирует укрепление национальной гордости этих этносов.  Все это создает взрывоопасную смесь и несет угрозу возникновения масштабных этнических конфликтов по своей интенсивности в десятки, а может  быть и в сотни раз превосходящие то, что было в Москве. Сегодня жизнь русского стоит 1-2 млн. рублей (залог, для того чтобы выпустить убийцу под подписку о невыезде), но если политика государства в отношении Северного Кавказа не изменится, то уже в самое ближайшее время эта жизнь уже точно не будет стоить и десяти копеек!