ТИК-ТАК

ХОДИКИ НАД СТЕКЛЯННЫМ МЕДВЕДЕМ 

Мне кажется, что самые первые часы, которые я с интересом рассматривал, были ходики на квартире тети Мани, - старшей сестры моей мамы, в Иваново.

Ходики висели на стене, над комодом. А под ними, на комоде, на кружевной салфетке, стояла удивительная бутылка в виде сидящего медведя. В горлышко бутылки, на его голове, был вставлен букетик из высохшей белесой травы, - ковыля, как я сейчас понимаю.

Таких бутылок я не видел ни до того, ни после, однако спустя полвека вновь вдруг вспомнил о ней, - когда прочитал «Прощай, оружие» Эрнеста Хемингуэя.

Пустую бутылку такой формы среди прочих коньячных и винных, - тоже пустых, - обнаружила в шкафу у лейтенанта Фредерика Генри мисс Ван-Кампен, врач госпиталя.

Эта бутылка ее почему-то особенно возмутила, - она ее назвала «бутылкой из-под медвежьей жидкости», поскольку вместе с другими особенно выразительно свидетельствовала о грубом нарушении пациентом режима лечения.

- «Тут был кюммель. Самый лучший кюммель продают в таких бутылках-медведях. Его привозят из России», — пояснил лейтенант Генри.

Кстати, сейчас можно набрать в поисковике «бутылка-медведь» и посмотреть на эту редкость, прочитав заодно все и про тминную настойку – кюммель.

«ПАВЕЛЪ БУРЕ»

Однако вернемся от кюммеля к часам. Когда мы переехали из города Иваново в Москву, в нашей московской квартире появились свои, не менее замечательные, часовые механизмы.

Самые главные часы висели в гостиной. Это был почтенный старинный агрегат в деревянном корпусе с надписью «Павелъ Буре» и римскими цифрами на пожелтевшем от времени циферблате, со звучным, слегка хрипловатым боем, и маятником, который солидно покачивался позади застекленной дверцы, запирающейся на маленький крючок.

Я затрудняюсь сказать, сколько лет было этому антикварному устройству, носящему имя основателя знаменитой часовой фирмы. Наверняка, изготовили его еще до революции.

Впрочем, эти фамилия и имя знакомы даже современному молодому читателю: кто же не знает нашего прославленного хоккеиста Павла Буре, «русской ракеты», полного тезки своего прадеда!

Лично меня, - пока я жил в нашей квартире на Шаболовке, - эти стенные часы будили в течение почти двух десятков лет, до самого моего отъезда после окончания института на Дальний восток, и продолжали верно служить моим московским родственникам разных поколений еще долгие годы.

В те школьные и затем студенческие годы я спал в нашей московской квартире в гостиной на диване. Часы висели высоко на стене у меня в изголовье.

Каждое утро я пробуждался в семь часов, точнее - без пяти семь – от тихого щелчка, который издавал «Павелъ Буре», приготовляясь к бою, и одновременно деликатно намекая мне, что пора просыпаться

БУДИЛЬНИКИ

Еще в квартире были, конечно, будильники, причем не один. Эти вовсе не деликатные громогласные приборы устраивали побудки обитателям квартиры, периодически обновляясь – по мере их износа и выхода из строя

Среди всех наших будильников мне казался замечательным один, появившийся дома, помнится, после женитьбы моего старшего брата.

Это был небольшой изящно исполненный механизм. Мне казалось, что он был создан не иначе как для утреннего пробуждения великосветских дам.

Вместо противного громкого верещания он в заданный час начинал нежно и вкрадчиво наигрывать мелодию старинного романса «Моя душечка» на стихи, написанные когда-то покорителем женских сердец и лихим гусаром Денисом Давыдовым.

Старшее поколение, вероятно, помнит этот обольстительный романс: «Не лукавьте, не лукавьте, - ваша песня не нова. Ах, оставьте, ах, оставьте: все слова, слова, слова…».

Эту чарующую деликатность в соединении с некоторой светлой печалью, - не очень, казалось, уместной по сюжету романса, - я объяснял для себя интеллигентностью и тонким вкусом создателя этого устройства.

Он как бы приносил извинения за вынужденное нарушение покоя хозяев. Дескать, миль пардон, мадам, но вы же сами поручали мне вас разбудить!

КУРАНТЫ

Рассказывая о часах, было бы непростительно не упомянуть о кремлевских курантах, к бою которых - по крайней мере раз в году - с душевным волнением прислушивалась вся страна. Эти двенадцать ударов в ночь с 31 декабря на 1 января чудесным образом превращали Год Уходящий в Год Новый.

Я мог бы многое рассказать о замечательных компаниях, которые слушали куранты за нашим столом в новогодние ночи на протяжении двух десятилетий, однако это - предмет отдельного рассказа.

ЧАСЫ КАРМАННЫЕ И РУЧНЫЕ

Почему карманные? Да дело просто в том, что первые часы, которые мне подарил отец, были карманными. Раньше он сам носил их – в специальном маленьком «часовом» кармашке на брюках. А когда он обзавелся ручными часами, то передал свои карманные мне – в качестве подарка на мой десятый день рождения.

Часы имели один дефект – у них иногда вываливалось стекло. Обычно это случалось, когда они в классе во время урока падали на пол из полочки моей парты. Первое время учитель и ученики с интересом поворачивались на произведенный при этом стук, а потом привыкли, и кто-нибудь из ребят спокойно комментировал: «Опять Вовкин будильник грохнулся».

Потом, году в сорок пятом, у меня появилась «штамповка» - так тогда называли простенькие ручные часы с черным, помнится, циферблатом. А в пятидесятых годах уже у многих ребят в нашем классе были ручные часы.

Однажды во время урока Игорь Креймер собрал все часы и надел их на одну руку. Когда он, задрав рукав рубашки, продемонстрировал всем нам этот необыкновенный кожаный тикающий протез, урок пришлось приостановить. Мы веселились, а Игоря учитель выставил из класса.

За всю жизнь у меня было много разных ручных часов. Самыми оригинальными были подаренные зятем часы фирмы «Lambretta» , в форме спидометра скутера той же марки. Я носил их постоянно, гордясь тем, что ни у кого нет такого чуда итальянского дизайна, и не снимал даже тогда, когда ремонтировал автомобиль.

В результате стекло покрылось многочисленными царапинами, и мне пришлось самому отполировать его пастой ГОИ, поскольку часовые мастера не брались за эту работу.

А потом произошло странное: я купил в интернет-магазине швейцарский рюкзак, - китайского, разумеется, производства, и – в качестве подарочного приложения – китайскую же якобы копию швейцарских армейских часов с красивым циферблатом, на котором были три действующие стрелки, а еще три маленькие - были просто нарисованы.

Почему-то эта китайская поделка покорила меня – вероятно точностью хода и опять же - дизайном циферблата, и я стал носить на запястье ее, повесив «Ламбретту» на гвоздик в нише секретера.

Думаю, что в преклонном возрасте меня вообще потянуло к примитивным радостям. В качестве подтверждения этой мысли приведу еще один факт: мы с женой в дополнение к ранее купленным для гостиной красивым японским стенным часам с «космическим» циферблатом, недавно приобрели - для кухни - современные ходики производства старинной немецкой фирмы «Hermle» с длинным маятником и массивной, черной, с вкрапленной золотинкой, гирей.

Эти ходики, как ни странно, стали для нас чем-то вроде частичной, хотя, конечно, и не полноценной, замены жившим у нас ранее домашним животным: они тоже виляли хвостом-маятником и получали от нас подобие питания, дававшим им запас энергии для дальнейшей жизни, - когда мы периодически подтягивали кверху гирю.