Русские и прочие россияне

Второй день все смеются над зародившемся в Госсовете предложением стремиться к тому, чтобы жители России называли себя россиянами, добавляя при желании: "россиянин татарского происхождения" и т.д.

Предложение кажется неуклюжим, но неуклюжей обречена выглядеть любая попытка решить терминологические противоречия между несколькими идентичностями, сосуществующими почти в каждом гражданине РФ: "русской общекультурной", "советской" и этнической. По этой причине никто особенно не спешит предложить свое решение, такую терминологию, которая содержала бы как отдельные обозначения для живущих в России русского, украинца, татарина и еврея, так и общее название для них всех.

Фактически в национально-государственном плане есть три главные проблемы, три запроса со стороны государства и общества. Самым очевидным является запрос на то, чтобы человек мог одним термином обозначить себя как наследника культуры Пушкина, другим – как члена "большой семьи народов" в советской интерпретации, третьим – как собственно русского (татарина, чеченца etc) по крови. Эта проблема возникла не вчера, решить ее сложно, но ее можно в крайнем случае старательно не замечать, как не замечали вчера или позавчера.
Но в последнее время становится очевидным еще одно обстоятельство: падает потребность на "русскую культурную" идентификацию (в том числе и среди русской молодежи), и растет совершенно не учитываемая прежними схемами потребность в идентификации с мусульманской, арабской и прочими культурами не-русского ареала – вплоть до "культуры" общества потребления. Иными словами, у нас с каждым днем все меньше возможностей сводить очередной национальный спор к примиряющему: "все мы от одного Пушкина пошли, от одного Гагарина". Это вторая проблема, причем проблема ближайшего будущего, она еще до конца не оформилась.

Третьей проблемой, едва ли не самой трудноразрешимой, является "русский вопрос", а именно то обстоятельство, что русские сейчас предъявляют в плане национальной политике два взаимоисключающих требования.

Русские хотят, с одной стороны, оставаться имперской нацией, первой среди равных, с другой – стать нацией в том смысле, в котором стали нациями грузины, эстонцы или украинцы – то есть с правом диктовать меньшинствам языковую и этническую политику.
Одного только сосуществования этих двух запросов хватило бы, чтобы обеспечить государственной элите нескончаемую головную боль, но ситуация еще сложнее. Во-первых, нет больше великой имперской культуры, которая позволяла считать русскими причастных ей инородцев – из Равшана и Джамшуда уже не сделаешь Левитана и Барклая де Толли; во-вторых, построить национальное государство на столь огромной и многонациональной территории не представляется возможным; в-третьих, у нас нет элиты.

Третья (русская) проблема решается только сменой целевых установок, то есть не решается вообще. Решить же первые две проблемы можно только двумя способами: создать новую над-этничность (например, россияне) или перейти к идентификации по гражданству. Первое очень сложно и хлопотно. Второе не требует никаких усилий, но очень смахивает на признание временного статуса государства. Конечно, идентификация по чувству гордости за причастность к тем правам, что дает гражданство – тоже сильная вещь (вспомним США), но это уже из области фантастики. Легче уж всех записать в марсиане.

В любом случае ничего сделано не будет. Была б элита – было б о чем говорить. Русская элита – это сейчас: "пошто они лезгинку танцуют", о нерусской - даже говорить не приходится. Нет людей, готовых поступиться своими интересами, чем-то пожертвовать ради общего блага (Барклая не сделаешь не только из Джамшуда, но и из "профессионального русского"). Кто кого нагнул – тот и прав. Так что все продолжит нарывать, болеть, гнить и отваливаться.