Почему КГБ не смог предотвратить распад СССР

Ше­сть­де­сят пять лет назад, 13 марта 1954 года, был об­ра­зо­ван Ко­ми­тет го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти СССР. Аб­бре­ви­а­ту­ра КГБ стала одним самых узна­ва­е­мых со­вет­ских (и рус­ских в целом) сим­во­лов в мире. А само ве­дом­ство за­слу­жи­ло ре­пу­та­цию ор­га­ни­за­ции, пре­сле­ду­ю­щей граж­дан своей страны по по­ли­ти­че­ским мо­ти­вам. Как в ре­аль­но­сти был устро­ен КГБ и ви­но­вен ли он в раз­ва­ле СССР?

За недол­гий период борьбы за власть сразу после смерти Ста­ли­на Лав­рен­тий Берия смог до­бить­ся объ­еди­не­ния Ми­ни­стер­ства внут­рен­них дел с Ми­ни­стер­ством го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти в один монстр с ним же во главе. Эта ор­га­ни­за­ция в теории могла под­мять под себя все осталь­ные формы власти в стране. После устра­не­ния Берии было при­ня­то ре­ше­ние этот монстр рас­чле­нить, чтобы ни­ко­гда больше органы го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти не могли до­ми­ни­ро­вать над граж­дан­ским (пар­тий­ным) ру­ко­вод­ством страны или даже пре­тен­до­вать на какую-то из­лиш­нюю са­мо­сто­я­тель­ность. Именно с этой целью из объ­еди­нен­но­го МВД были вы­де­ле­ны отделы и управ­ле­ния, «свя­зан­ные с го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­стью» – и таким об­ра­зом создан Ко­ми­тет го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти.

Сперва он имел статус со­юз­но­го ми­ни­стер­ства, но в 70-х годах его «по­ни­зи­ли» до гос­ко­ми­те­та. Правда, на­зна­че­ния пред­се­да­те­ля про­во­ди­лись не ука­за­ми Сов­ми­на, как других ру­ко­во­ди­те­лей гос­ко­ми­те­тов и глав­ков, а по­ста­нов­ле­ни­я­ми Пре­зи­ди­у­ма Вер­хов­но­го Совета, как со­юз­ных ми­ни­стров. По долж­но­сти пред­се­да­тель КГБ ав­то­ма­ти­че­ски входил в По­лит­бю­ро. Он и его за­ме­сти­те­ли могли быть сняты с долж­но­сти по пред­став­ле­нию Сов­ми­на СССР, но только с санк­ции ЦК КПСС, по­сколь­ку вхо­ди­ли в но­мен­кла­ту­ру ЦК. И этот статус ор­га­ни­за­ции под­чи­нен­ной и не са­мо­сто­я­тель­ной в при­ня­тии ре­ше­ний, а только ин­стру­мен­та граж­дан­ской власти, со­хра­нял­ся у спец­служ­бы вплоть до 1991 года.

В «По­ло­же­нии о Ко­ми­те­те го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти СССР и его ор­га­нах на местах» от 9 января 1959 года – сверх­сек­рет­ном глав­ном нор­ма­тив­ном акте, ре­гу­ли­ро­вав­шем де­я­тель­ность КГБ вплоть до при­ня­тия в мае 1991 года закона об ор­га­нах го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти – было на­пи­са­но: «Ко­ми­тет го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти ра­бо­та­ет под непо­сред­ствен­ным ру­ко­вод­ством и кон­тро­лем Цен­траль­но­го Ко­ми­те­та КПСС». Именно этот самый пре­сло­ву­тый пар­тий­ный кон­троль – ос­нов­ной пункт об­ви­не­ния в адрес КГБ СССР в целом и всех его бывших со­труд­ни­ков в част­но­сти и по от­дель­но­сти.

На самом деле пар­тий­ные ко­ми­те­ты внутри Ко­ми­те­та имели не больше вли­я­ния, чем в любом другом органе го­су­дар­ствен­ной власти или на круп­ном пред­при­я­тии. Воз­мож­но, в ряде рес­пуб­ли­кан­ских ко­ми­те­тов дело об­сто­я­ло по-дру­го­му в силу на­ци­о­наль­ных осо­бен­но­стей, но на уровне цен­траль­но­го ап­па­ра­та Сек­ре­та­ри­а­ту ЦК (ос­нов­но­му про­вод­ни­ку пар­тий­ной воли) не тре­бо­ва­лось кон­тро­ли­ро­вать каждое управ­ле­ние и каждый отдел еже­се­кунд­но.

Пар­тий­ный кон­троль осу­ществ­лял­ся на уровне за­ме­сти­те­лей пред­се­да­те­ля ко­ми­те­та. Кроме того, по­сто­ян­но дей­ство­вал ме­ха­низм «пе­ре­кач­ки кадров» – неко­то­рые ра­бот­ни­ки могли всю жизни по­сто­ян­но пе­ре­хо­дить из КГБ на пар­тий­ную работу и на­о­бо­рот по несколь­ку раз. Это счи­та­лось со­вер­шен­но нор­маль­ным, по­сколь­ку по­хо­жий ме­ха­низм ра­бо­тал для всей но­мен­кла­ту­ры. По­ра­бо­та­ешь в ре­ги­оне – вер­нешь­ся с по­вы­ше­ни­ем в сто­ли­цу. По­доб­ные порой не очень мо­ти­ви­ро­ван­ные пе­ре­ста­нов­ки и ко­ман­ди­ров­ки были общим местом со­вет­ской кад­ро­вой машины.

Кроме того, про­филь­ные отделы ЦК часто по­лу­ча­ли по за­про­су необ­ра­бо­тан­ную ин­фор­ма­цию из Ко­ми­те­та и сами уже с ней что-то делали. Ана­ли­ти­ка в КГБ вообще не сильно по­ощ­ря­лась внеш­ни­ми управ­ля­ю­щи­ми, по­сколь­ку гра­мот­ная ана­ли­ти­ка фор­ми­ру­ет мнение, вли­я­ю­щее на при­ня­тие ре­ше­ний, а эту при­ви­ле­гию ЦК твердо остав­лял за собой.

Здесь при­дет­ся за­сту­пить­ся за КПСС, как бы уди­ви­тель­но это ни зву­ча­ло. Партия играла очень по­ло­жи­тель­ную роль филь­тра, через ко­то­рый не мог про­ско­чить че­ло­век со­вер­шен­но слу­чай­ный. Уди­ви­тель­ные ка­рье­ры людей из ни­от­ку­да, ко­то­рые порой слу­ча­ют­ся сейчас, в «за­стой­ные» вре­ме­на были пол­но­стью ис­клю­че­ны. И ис­клю­че­ния только под­твер­жда­ли это пра­ви­ло.

Особая ис­то­рия – «пар­тий­ные наборы» и «ком­со­моль­ские пу­тев­ки». По­сто­ян­ный приток мо­ло­дых и так на­зы­ва­е­мых пер­спек­тив­ных кадров вроде бы должен вос­при­ни­мать­ся по­ло­жи­тель­но. То же ка­са­лось и на­ци­о­наль­ных кадров, ко­то­рые в массе своей воз­вра­ща­лись в родные рес­пуб­ли­ки после крат­ко­сроч­но­го обу­че­ния в ре­ги­о­наль­ных школах КГБ. Но на прак­ти­ке именно этот ме­ха­низм сбоил куда чаще и бо­лез­нен­нее, чем чрез­мер­ный пар­тий­ный кон­троль.

В целом кадры, при­хо­див­шие по «ком­со­моль­ским пу­тев­кам» и «орг­на­бо­рам», были ниже сред­не­го уровня и по ин­тел­лек­ту­аль­ным, и по мо­раль­ным ка­че­ствам. Это не озна­ча­ет, что они были кор­руп­ци­о­не­ра­ми (кор­руп­ция в КГБ СССР от­сут­ство­ва­ла как класс) или ду­ра­ка­ми, но многие вы­ход­цы из ком­со­мо­ла были обыч­ны­ми для того вре­ме­ни ка­рье­ри­ста­ми, а орг­на­бо­ры среди удар­ни­ков труда по опре­де­ле­нию не могли по­вы­сить сред­ний ин­тел­лек­ту­аль­ный уро­вень со­труд­ни­ков.

Во второй по­ло­вине 80-х мо­ло­дое по­ко­ле­ние со­труд­ни­ков в массе своей уже тя­го­ти­лось всей этой гро­мозд­кой си­сте­мой. Рай­ко­мы, обкомы – все это от­кро­вен­но на­ве­ва­ло тоску. А необ­хо­ди­мость всту­пать в партию ради га­ран­тии ка­рьер­но­го роста была чем-то вроде из­вра­щен­ной пытки, ди­кар­ско­го обряда «по­свя­ще­ния в муж­чи­ны» путем хож­де­ния по углям.

У по­ко­ле­ний 80-х годов в КГБ «вер­ность партии» была уже есте­ствен­ным путем за­ме­ще­на вер­но­стью неким го­су­дар­ствен­ным ин­те­ре­сам, ко­то­рые порой при­ду­мы­ва­лись просто на ходу и са­мо­сто­я­тель­но, а то и каждым для себя. Ап­па­рат ЦК КПСС в этой схеме мира вос­при­ни­мал­ся не как «пе­ре­до­вой отряд ра­бо­че­го класса», а как ис­то­ри­че­ски сло­жив­ший­ся ин­стру­мент го­су­дар­ствен­ной власти.

«В Англии есть палата лордов, а у нас – Борис Ни­ко­ла­е­вич По­но­ма­рев» (вечный за­ве­ду­ю­щий меж­ду­на­род­ным от­де­лом ЦК КПСС, один из тех, кто ре­аль­но опре­де­лял внеш­нюю по­ли­ти­ку СССР) – рас­хо­жая груст­ная шутка в отделе «РТ» ПГУ. Ре­во­лю­ци­он­ная ри­то­ри­ка и марк­сист­ско-ле­нин­ская фи­ло­со­фия давно никого не ин­те­ре­со­ва­ли. Два часа на парт­со­бра­нии можно было бы более эф­фек­тив­но за­ме­нить на два лишних часа изу­че­ния языка или прак­ти­ки опе­ра­тив­ной работы. Или просто вы­спать­ся.

Иными сло­ва­ми, го­су­дар­ствен­ная машина СССР и ее пар­тий­ная со­став­ля­ю­щая по край­ней мере в ПГУ вос­при­ни­ма­лись просто как единый ме­ха­низм, данный нам в ощу­ще­ни­ях. Внеш­няя по­ли­ти­ка страны (и раз­вед­ка как часть внеш­ней по­ли­ти­ки) ру­ко­во­ди­лись вот таким вот струк­тур­ным об­ра­зом, и не нам его менять. И надо по­ни­мать, что го­су­дар­ствен­ные ин­те­ре­сы СССР уже давно не имели ничего общего с «по­бе­дой со­ци­а­ли­сти­че­ско­го строя», а пре­вра­ти­лись в нор­маль­ные го­су­дар­ствен­ные ин­те­ре­сы им­пе­рии, просто от­ста­и­ва­лись несколь­ко из­вра­щен­ным ме­ха­низ­мом. По­бе­дить этот ме­ха­низм не пред­став­ля­лось воз­мож­ным, а вот за­щи­щать ин­те­ре­сы страны – пра­виль­но и по­чет­но. Ко­неч­но, и в этой схеме оста­ва­лось много места для ба­наль­но­го ка­рье­риз­ма, сильно пор­тив­ше­го внеш­ний облик ко­ми­те­та, но за его пре­де­лы мало что уте­ка­ло. Си­сте­ма функ­ци­о­ни­ро­ва­ла аб­со­лют­но гер­ме­тич­но, что есте­ствен­ным путем при­во­ди­ло к кон­сер­ва­ции всех от­ри­ца­тель­ных тен­ден­ций (и не только в кад­ро­вой сфере).

При этом КГБ СССР ни­ко­гда не функ­ци­о­ни­ро­вал как нечто цель­ное. Неко­то­рые управ­ле­ния и отделы ни­ка­ким об­ра­зом между собой не кон­так­ти­ро­ва­ли, а редкое и вы­нуж­ден­ное об­ще­ние вос­при­ни­ма­лось часто очень кон­фликт­но. Пе­ре­езд ПГУ в новый ком­плекс зданий на окра­ине Москвы за­кре­пил эту тен­ден­цию, окон­ча­тель­но вы­де­лив внеш­нюю раз­вед­ку в от­дель­ную струк­ту­ру. Почти пол­мил­ли­о­на че­ло­век по всей боль­шой стране объ­еди­ня­ло только еди­но­об­раз­ное крас­ное удо­сто­ве­ре­ние, а их работа и функ­ции могли ра­ди­каль­но от­ли­чать­ся.

Зна­ме­ни­тое 5-е управ­ле­ние (борьба с идео­ло­ги­че­ски­ми ди­вер­си­я­ми, ина­ко­мыс­ли­ем и тому по­доб­ное), де­я­тель­ность ко­то­ро­го в ли­бе­раль­ных кругах пе­ре­но­сят на КГБ в целом в виде ярлыка, жило своей от­дель­ной за­мкну­той жизнью. Чем они там заняты, мало кого ин­те­ре­со­ва­ло в по­гран­вой­сках (а это 220 тысяч че­ло­век), в раз­вед­ке, в спец­на­зе или в «де­вят­ке» – пра­ви­тель­ствен­ной охране. Пе­ре­се­ка­лись они часто с 3-м глав­ным управ­ле­ни­ем, то есть во­ен­ной контр­раз­вед­кой, и то потому, что «тройка» осу­ществ­ля­ла надзор за НИИ, в первую оче­редь тех­ни­че­ски­ми – рас­сад­ни­ка­ми без­гра­мот­но­го воль­но­дум­ства. Это не говоря уже о тех­ни­че­ских служ­бах на­блю­де­ния и «на­руж­ке».

При этом «вли­я­тель­ность» 5-го управ­ле­ния опре­де­ля­лась в ос­нов­ном мифами, ко­то­рые они сами о себе рас­про­стра­ня­ли. Су­ще­ство­ва­ло, на­при­мер, та­ин­ствен­ное 15-е управ­ле­ние, от­ве­чав­шее за стро­и­тель­ство и экс­плу­а­та­цию бун­ке­ров на случай ядер­ной войны и со­хран­ность стра­те­ги­че­ско­го го­сре­зер­ва. У этих людей тоже на удо­сто­ве­ре­нии «КГБ СССР» было на­пи­са­но, но вряд ли их можно по этому при­зна­ку за­пи­сать в «го­ни­те­ли свобод».

Охра­ни­тель­ская де­я­тель­ность «пятки» в 80-х годах на­по­ми­на­ла игру в одни ворота, что сильно сбли­жа­ло ее с им­пер­ским Охран­ным от­де­ле­ни­ем времен «боль­шо­го тер­ро­ра» всяких на­ро­до­воль­цев. Филипп Де­ни­со­вич Бобков и ком­па­ния нуж­да­лись в на­ли­чии про­тив­ни­ка, вслед­ствие чего они вместо ре­аль­ной борьбы с идео­ло­ги­че­ски­ми ди­вер­си­я­ми (ко­то­рые были на самом деле) вели слож­ные опе­ра­тив­ные игры с ин­тел­ли­ген­ци­ей без какого-либо прак­ти­че­ско­го ре­зуль­та­та. И чем дальше они за­ры­ва­лись в бы­то­вую кон­спи­ро­ло­гию, тем больше про­яв­лял­ся низкий про­фес­си­о­наль­ный уро­вень «пятки» в целом.

При этом на­ци­о­на­ли­сти­че­ские дви­же­ния умуд­ря­лись под носом у «пятки» цвести и пах­нуть. Бобков сам на­саж­дал в «пятке» пси­хо­ло­ги­че­скую об­ста­нов­ку, ко­то­рая впо­след­ствии по­ро­ди­ла то­таль­ную кор­руп­цию. Эти­че­ски со­мни­тель­ные методы с неяс­ной целью раз­ру­ша­ли по­ве­ден­че­ские схемы со­труд­ни­ков. Самого

пре­ста­ре­ло­го ге­не­ра­ла это при­ве­ло в 90-е годы в итоге в группу «Мост» – а это такой по­сту­пок, ко­то­рый разом пе­ре­чер­ки­ва­ет все его преж­ние за­слу­ги.

КГБ часто на­зы­ва­ют одним из ос­нов­ных ви­нов­ни­ков раз­ва­ла СССР. «Про­зе­ва­ли», «стру­си­ли» и все тому по­доб­ное, из чего де­ла­ют­ся далеко идущие выводы о ком­пе­тен­ции всего пер­со­на­ла ко­ми­те­та за все время его су­ще­ство­ва­ния. Если мы вспом­ним об­ста­нов­ку конца 80-х, то станет ясно, что про­бле­ма слож­нее. По этому поводу на­пи­са­ны уже сотни тек­стов, но надо еще раз на­пом­нить, что ко­ми­тет на прак­ти­ке, «на земле» прак­ти­че­ски ничего не решал и был лишен ин­стру­мен­тов эф­фек­тив­но­го вме­ша­тель­ства в со­бы­тия. В неко­то­рых рес­пуб­ли­ках пар­тий­ная и со­вет­ская вер­хуш­ка были просто охва­че­ны па­ни­кой, в других – со­ли­да­ри­зо­ва­лись с на­ци­о­на­ли­ста­ми или пы­та­лись их воз­гла­вить, а Гор­ба­чев жил в мире с ро­зо­вы­ми еди­но­ро­га­ми. Тут хоть за­ки­дай всех этих людей до­кла­да­ми и ана­ли­ти­че­ски­ми за­пис­ка­ми – с таким же успе­хом можно было слать письма Деду Морозу. Это, ко­неч­но, оправ­да­ние слабое, но прак­ти­ка того вре­ме­ни была еще уди­ви­тель­ней, чем теперь можно задним числом опи­сать.

Без­услов­но, оценка де­я­тель­но­сти ко­ми­те­та с 1954 года це­ли­ком за­ви­сит от той идео­ло­ги­че­ской уста­нов­ки, ко­то­рой при­дер­жи­ва­ет­ся че­ло­век. Ярлык «каг­э­би­ста» сейчас на­ве­ши­ва­ет­ся даже без осо­бо­го по­ни­ма­ния того, как эта струк­ту­ра функ­ци­о­ни­ро­ва­ла и что за люди в ней ра­бо­та­ли. «Каг­эб­эш­ное мыш­ле­ние» и все тому по­доб­ное – идео­ло­ги­че­ские штампы, ко­то­рые в утро­ен­ном виде вер­ну­лись в наше время из конца 80-х годов. Прак­ти­че­ски всегда органы го­су­дар­ствен­ной без­опас­но­сти (в ши­ро­ком смысле слова – от внеш­ней раз­вед­ки до стро­и­тель­ства бун­ке­ров) по­па­да­ли под идео­ло­ги­че­ские раз­бор­ки в пе­ре­лом­ные мо­мен­ты ис­то­рии. Но за­тап­ты­вать свое про­шлое нера­зум­но.

Даже если оно на­зы­ва­ет­ся КГБ СССР.