Алан Гринспен, 1966 год. "Золото и экономическая свобода"

Почти истерическое неприятие золотого стандарта является пунктом, объединяющим государственников всех мастей. Кажется, что они чувствуют (возможно, более явно, чем многие последовательные защитники свободной торговли), что золото и экономическая свобода неразделимы, что золотой стандарт – это инструмент свободной конкуренции, и что каждое из этих понятий подразумевает и требует другого.

Чтобы найти источник этого антагонизма, важно вначале понять специфическую роль золота в свободном обществе.

Деньги – это обычная мера всех экономических операций. Именно этот товар служит средством обмена и является универсально приемлемым всеми участниками рыночной экономики в качестве оплаты за товары или услуги, и может поэтому быть использован в качестве стандарта рыночной стоимости и хранителя ценности, то есть способа сбережений.

Существование такого сырья является условием, обеспечивающим разделение труда в экономике. Если бы у людей не было некоего товара, объективная стоимость которого в общем смысле принимается как деньги, им пришлось бы прибегнуть к примитивному натуральному обмену или жить на самообеспечениии и упустить неоценимые преимущества специализации. Если бы люди не владели таким способом сохранять ценность, то есть откладывать, никакое долгосрочное планирование или обмен были бы невозможны.

Средство обмена, приемлемое для всех участников экономики, определяется не произвольно. Во-первых, средство обмена должно быть долговечным. В примитивном обществе со скудным капиталом зерно может служить средством обмена, так как обмен производился лишь во время и сразу после сбора урожая, и хранить было особенно нечего. Но когда имеет значение фактор прибавочной стоимости, как это бывает в более богатых и цивилизованных обществах, средство обмена должно быть долговечным товаром, и обычно это металл. Металл, как правило, выбирается потому, что он однороден и одновременно делим: все единицы равнозначны, и их легко можно соединить или привести к любому количеству. К примеру, драгоценные камни не являются ни однородными, ни делимыми. Что еще более важно, товар, выбранный в качестве средства, должен воплощать собой роскошь. Человеческая страсть к роскоши не имеет границ, и поэтому предметы роскоши всегда пользуются спросом и всегда будут желанными. Зерно является роскошью в недоедающих цивилизациях, но не в процветающем обществе. Сигареты обычно не служат в качестве денег, но они выполняли такую роль в послевоенной Европе, где считались роскошью. Термин «предмет роскоши» подразумевает редкость и высокую стоимость товарной единицы. При высокой цене такой товар легко переносить; к примеру, унция золота равна по стоимости половине тонны чугуна.

На ранних стадиях развития денежной экономики могли использоваться несколько средств обмена, так как вышеуказанным условиям могли удовлетворять разные товары. Однако один из товаров постепенно вытеснит все остальные, потому что его будут принимать все чаще. Предпочтения по поводу того, в чем хранить ценности, будут отданы наиболее широко приемлемому товару, что, в свою очередь, расширит сферу его применения. Этот переход будет продолжаться до тех пор, пока этот товар не станет единственным средством обмена. Применение одного средства дает большие преимущества по тем же причинам, по каким денежная экономика превосходит экономику бартера: обмен может происходить на неисчислимо широком уровне.

Будет ли это золото, серебро, морские раковины, скот или табак – зависит от контекста и развития данной экономики. На самом деле, все из них послужили средством обмена в свое время. Даже в нашем веке два главных товара, золото и серебро, использовались как международное средство обмена, при этом первенство перешло к золоту. Золото, обладая художественным и функциональным применением и будучи относительно редким, имеет значительные преимущества над всеми другими средствами обмена. С начала Первой мировой войны оно было практически единственным международным стандартом обмена. Если за все товары и услуги нужно было бы платить золотом, было бы сложно производить крупные выплаты, и это привело бы к ограничению общественного разделения труда и специализации. Таким образом, логическое продолжение создания средства обмена – это развитие банковской системы и кредитных инструментом (банкнот и депозитов), которые работают в качестве заменителя золота, но могут быть обращены в него.

Свободная банковская система, основанная на золоте, способна расширить кредит и создавать, таким образом, банковские билеты (валюту) и депозиты, согласно экономическому спросу. Лицам, владеющим золотом, предлагают разместить свое золото в банке под проценты (в счет него они могут выписывать чеки). Но так как редко бывает так, что все вкладчики вдруг захотят забрать свое золото в одно и то же время, банкиру нужно хранить лишь часть всего объема депозитов в золоте в качестве резерва. Это позволяет банкиру одалживать больше, чем у него есть в качестве депозитов (это означает, что в качестве обеспечения своих депозитов он хранит требования на золото, а не само золото). Но объем займов, который он может себе позволить выдать, не произвольный: он должен рассчитывать его в соответствии с объемом своих резервов и согласно состоянию своих инвестиций.

Когда банки одалживают деньги на финансирование продуктивных и прибыльных проектов, займы выплачиваются быстро, и банковский кредит по-прежнему общедоступен. Но когда предприятия, финансируемые банковским кредитом, менее прибыльные и медленно достигают прибыльности, банкиры вскоре обнаруживают, что объем непогашенных займов превышает золотые резервы, и они начинают сокращать объем нового кредитования, обычно путем взимания более высоких процентных ставок. Это может привести к ограничению финансирования новых предприятий и требует, чтобы существующие заемщики улучшили свою прибыльность, чтобы они могли получить кредит на дальнейшее расширение. Таким образом, согласно золотому стандарту, свободная банковская система обеспечивает стабильность и сбалансированный рост экономики.

Когда золото принимается в качестве средства обмена большинством государств, свободный международный золотой стандарт способствует развитию мирового разделения труда и расширению международной торговли. Даже если единицы обмена (доллар, фунт, франк и т.д.) разнятся от страны к стране, когда все обозначается относительно золота, экономики разных стран работают как одно целое – до тех пор, пока не возникает ограничений на торговлю или движение капитала. Кредит, процентные ставки и цены стремятся следовать одинаковым моделям во всех странах. К примеру, если банки одной страны слишком либерально увеличат объем кредитования, то процентные ставки в этой стране будут тяготеть к снижению, побуждая вкладчиков перемещать свое золото в иностранные банки с более высоким процентом. Это немедленно вызовет недостаток банковских резервов в стране «доступных денег», потребует ужесточения кредитных стандартов и возврата к конкурентному повышению процентных ставок.

До совершенно свободной банковской системы и полностью единого золотого стандарта дело пока не дошло. Но до Первой мировой войны (ПМВ) банковская система США (и большинства стран) базировалась на золоте, и даже несмотря на периодические вмешательства со стороны правительств банкинг был скорее свободным, нежели контролируемым. Периодически в результате чрезмерно быстрой кредитной экспансии объем кредитов, выданных банками, превышал лимит их золотых резервов, процентные ставки быстро росли, новый кредит урезался, и экономика входила в резкую, но кратковременную рецессию.

(По сравнению с депрессиями 1920 и 1932 годов спад в бизнесе до ПМВ проходил действительно мягко.) Именно ограниченные золотые резервы тормозили несбалансированные экспансии деловой активности, до того как они превратились в послевоенную катастрофу. Периоды корректировки были краткими, экономики быстро возвращались к здоровому состоянию, и рост возобновлялся.

Но процесс излечения приняли за болезнь: если недостаток банковских резервов вызывал спад в бизнесе, доказывали сторонники экономического вмешательства, почему бы не придумать источник увеличения резервов для банков, который бы никогда не иссякал! Если банки смогут бесконечно кредитовать, как утверждали тогда, то и спадов в бизнесе не будет. Так в 1913 году была создана Федеральная резервная система, состоявшая из 12 региональных банков Федерального резерва, владельцами которых номинально были частные банкиры, но фактически они спонсировались, контролировались и поддерживались правительством. Кредит, предоставляемый этими банками, на практике (на самом деле незаконно) поддерживался правом федерального правительства на обложение налогом. Технически мы оставались при золотом стандарте; частные лица могли иметь золото, и оно по-прежнему использовалось в качестве банковского резерва. Но теперь, кроме золота, кредиты, выданные банками Феда («бумажные резервы»), могли служить в качестве законного средства выплаты вкладчикам.

Когда экономика США слегка пошатнулась в 1927 году, ФРС создала еще больше бумажных резервов в надежде предотвратить возможный дефицит банковских резервов. Однако еще большей катастрофой стала попытка ФРС помочь Великобритании, чье золото утекало к нам, потому что Банк Англии отказался допустить рост процентных ставок, когда этого потребовали рыночные силы (это было политически недопустимо). Власти рассуждали тогда так: если ФРС вольет чрезмерные бумажные резервы в американские банки, процентные ставки в США упадут до уровня, соразмерного со ставками Великобритании, а это поможет остановить потери золота Британией и избежать политического конфуза, связанного с вынужденным повышением ставок.

Действия Феда увенчались успехом; потери золота прекратились, но в процессе это едва не разрушило мировую экономику. Избыток кредита, который ФРС влила в экономику, пошел на фондовый рынок, вызвав фантастический спекулятивный бум. Руководство Феда слишком поздно попыталось впитать чрезмерные резервы, и в конце концов смогло затормозить бум. Но поезд ушел: к 1929 году спекулятивный дисбаланс распространился так широко, что попытка вызвала резкое снижение и последующий подрыв делового доверия. В результате американская экономика рухнула. В Великобритании дела пошли еще хуже, и вместо того чтобы принять все последствия своей предыдущей глупости, она совсем отказалась от золотого стандарта в 1931 году, разрушив остатки уверенности и вызвав серию банкротств мировых банков. Мировая экономика погрузилась в Великую депрессию 1930-х годов.

Руководствуясь той же логикой, что и предыдущее поколение, государственники доказывали, что в кредитном кризисе, который привел к Великой депрессии, виноват золотой стандарт. Если бы его не было, считали они, отказ Британии от уплаты золотом в 1931 году не вызвал бы крах банков во всем мире. (Ирония заключается в том, что с 1931 года мы пользовались уже не непосредственно золотым стандартом, а тем, что можно определить как «смешанный золотой стандарт»; но вину все же свалили на золото.) Но возражения против золотого стандарта в любой форме – от сторонников государства всеобщего благосостояния – исходили из более тонкого понимания: осознания того, что золотой стандарт несовместим с хроническим дефицитным расходованием (отличительный признак такого государства). Отбросив научные термины, можно сказать, что государство всеобщего благосостояния – не более чем механизм, с помощью которого правительства конфискуют капитал у продуктивных членов общества, чтобы поддерживать широкий ряд социальных программ. Значительная часть отъема средств производится путем налогообложения. Но сторонники всеобщего благосостояния быстро распознали, что если они хотят удержать политическую власть, объем налогов нужно ограничивать, и им пришлось прибегнуть к программам массивного дефицитного финансирования, то есть делать займы путем выпуска государственных облигаций, чтобы финансировать крупномасштабные расходы.

Согласно золотому стандарту, объем кредита, который может поддерживать экономика, определяется ее материальными активами, так как каждый кредитный инструмент первоначально является требованием на какой-то материальный актив. Но правительственные облигации не поддерживаются реальным капиталом, а лишь обещанием правительства производить выплаты из будущих налоговых доходов, и не могут быть просто поглощены финансовыми рынками. Большой объем новых правительственных облигаций может быть продан публично лишь при прогрессивно более высоких процентных ставках. Таким образом, правительственное дефицитное финансирование строго ограничивается режимом золотого стандарта. Отказ от золотого стандарта предоставил сторонникам государства всеобщего благосостояния возможность использовать банковскую систему как средство неограниченного кредита. Они создали бумажные резервы в виде правительственных облигаций, которые путем серии сложных шагов банки принимают вместо осязаемых активов и относятся к ним так же, как если бы это были реальные вклады, то есть к эквиваленту того, что ранее было золотым депозитом. Владелец правительственной облигации или банковского депозита, созданного бумажными резервами, верит в то, что он обладает действительным требованием по реальному активу. Но суть в том, что сейчас существует больше непогашенных требований, чем реальных активов. Закон спроса и предложения не обманешь. Так как предложение денег (требований) увеличивается относительно предложения материальных активов в экономике, цены должны постепенно расти. Таким образом, сбережения продуктивных членов общества теряют свою ценность в товарном отношении. Когда отчетность экономики сбалансирована, получается, что эта потеря ценности представляет собой товары, приобретенные правительством для социальных программ или других целей на средства, вырученные от продажи правительственных облигаций, обеспеченных путем расширения банковского кредита.

При отсутствии золотого стандарта нет и способа защитить сбережения от конфискации с помощью инфляции. Не существует безопасного способа сохранения ценностей. Если бы он был, правительству пришлось бы сделать владение ими нелегальным, как было с золотом. Если бы все решили, к примеру, обратить все свои банковские вклады в серебро или медь или любой другой товар, а потом отказались бы принимать чеки в качестве оплаты за товары, банковские депозиты потеряли бы свою покупательную способность, и созданный правительством банковский кредит стал бы бесполезен в качестве требования на товары. Финансовая политика государства благосостояния требует, чтобы владельцы капитала не могли защитить себя.

Такова суть нападок на золото. Дефицитное финансирование – это просто программа конфискации капитала. Золото мешает этому тайному процессу. Оно защищает право собственности. Если понять это, то несложно будет понять и выступления государственников против золотого стандарта.