ЛЕВЫМ НИЧЕГО НЕ СВЕТИТ

ЛЕВЫМ НИЧЕГО НЕ СВЕТИТ
Главная социалистическая перспектива – это новая индустриализация с несколькими формами собственности (включая и частную). Только тогда у левых появится массовая социальная база – рабочие и инженеры. База подлинная, не чета нынешнему люмпену, нестойкому и дурному, лишь ненавидящему богатых, но неспособному к организованному действию и сплочению. Потому Максим Калашников продолжит носить футболки с символикой «СССР»: вы на нее монополии не имеете. Левацкий фундаментализм погубил мой любимый Советский Союз. Не хочу его допускать. Он мне столь же ненавистен, как и либеральный. Моя перспектива – Нейромир, неосоветская власть, описана в книге «Будущее человечества». Сперва прочтите – потом обвинения кидайте.
В экономике вы ничего не понимаете. Везде, где правили левые догматики, они проиграли мир и завалили экономику, не сумев решить элементарных задач. Китайские коммунисты наплевали на левые догмы и допустили многоукладную экономику с частной собственностью. Ее уже допустили на Кубе. Рыночные реформы и в КНДР пошли. Оно и понятно – людей измотали левые «прелести» в виде изматывающего душу дефицита и запущенных городов. Попытка построить экономику без частного сектора равносильна потугам создать механизм без колес и шестеренок, от коих отказались по религиозным соображениям. Простите, но к догматикам не отношусь. Уже видел, как бюрократизированная и монополизированная экономика довела страну до ручки. Больше мне такого не надо.
***
Предлагаемая связка «кооперативы-советские муниципалитеты-советские республики» еще нигде не проходила проверки практикой. Да и если она будет (без частного сильного сектора), то в результате приведет к производству товаров скверного качества по завышенным ценам (раздуты издержки). Да и к монополизму. Импортные товары снова окажутся и дешевле, и лучше.
Кто вам мешает создавать кооперативы в рамках предлагаемой мною смешанной протекционистской экономики? Доказывайте на практике, что они – лучше и эффективнее частных предприятий. Пусть появляются тысячи таких, как Чартаев. Опыт показывает, что крепкий частник стократ эффективнее наемного директора или нестройного «колхоза». Применение механизмов участия трудовых коллективов в управлении предприятием отлично применяется и в частном секторе.
Кстати, от монополизации частного сектора спасает развитая антимонопольная политика. Вы о ней не слышали? Связка «производство – передовое образование» прекрасно работает и в смешанной экономике (посмотрите на практику Питерского тракторного завода и Череповецкого литейно-механического). А новая Советская власть информационной эры описана в книге «Будущее человечества»: не ломитесь в открытую дверь.
Зато мой оппонент ни слова не говорит ни о протекционизме (обязательное условие подъема национальной индустрии), ни об активной промышленной политике, рисуя децентрализованную левацкую утопию. Что лишний раз говорит о том, что в экономике леваки понимают не больше, чем хряк – в апельсинах. Вы витаете в теоретических облаках, мы – стоим на твердой земле и опираемся на практический опыт управления успешных промышленников.
Так что следую своим курсом, пренебрегая воплями догматиков. Равно левых и либеральных. Ибо остаюсь сторонником Третьего пути. Вы же, товарищи левые, в отсутствие сильного реального сектора, похожи на тех, кто много лает, но укусить не может. Нет у вас организованных отрядов поддержки. И на этом этапе национальные русские промышленники-протекционисты – ваши объективные союзники. А вы на них кидаетесь – и остаетесь бессильными карликовыми группками.
(https://forum-msk.org/material/economic/15475321.html).
Комментарии
Задачей денежной реформы было избавиться от “навеса" обесцененных денег (Gelduberhang) и создать твердую валюту. Реформа проводилась в условиях неопределенности - никаких обоснованных вычислений желаемого объема денежной массы не было. И проводилась она не демократическим путем, а на основании декрета военных оккупационных властей. В ночь на 21 июня 1948 года старые рейхсмарки были объявлены недействительными, и введены новые деньги - дойчмарки. Каждый житель страны получил на руки 40 новых марок (потом к ним было добавлено еще 20). Пенсии, заработная и квартирная плата впредь подлежали выплате в новых марках, в отношении 1:1. Что же касается наличности и частных сбережений, то половину их можно было обменять в отношении 1:10, а половина была заморожена и позже обменивалась по курсу 1:20. Большая часть прошлых денежных обязательств предприятий пересчитывалась по курсу 1:10; обязательства банков и учреждений бывшего Рейха были, в основном, аннулированы...
Задачей реформы цен, которая вступила в силу через три дня после денежной реформы, была отмена „принудительного хозяйства" - (Zwangswirtschaft), упразднение административного распределения ресурсов и контроля над ценами. Разрегулирование цен и заработной платы проводилось постепенно, но быстрыми темпами. Если за денежную реформу отвечали, в существенной мере, оккупационные власти, то отмена обязательных цен была полностью детищем Людвига Эрхарда и его хозяйственного управления. Проводил он эту реформу вопреки советам оккупационных властей (которые опасались слишком быстрого перехода к рыночным отношениям) и вопреки значительным просоциалистическим настроениям в обществе. Правильность политики Эрхарда была вскоре подтверждена на опыте; обоснованию этой политики в течение ее первого десятилетия и посвящена настоящая книга...»