Сергей Цветков / «Враги народа» — кто они?

С некоторых пор Интернет изобилует текстами различного качества (научные статьи, публицистика, посты в социальных сетях, комментарии и т. д.), которые объединяет одно: во всех них, уже как само собой разумеющееся, утверждается, что сталинские репрессии были направлены против некоей «пятой колонны», и только благодаря этой спасительной зачистке страна выдержала тевтонский натиск в 1941–1942 гг. В социальном плане «враги народа» фактически приравниваются к нынешнему «креативному классу» (вечно недовольная властью оппозиционная интеллигенция, агенты влияния и прочие«бездельники»). Вывод, декларируемый или подразумеваемый: не жалко.

Не в моих правилах воевать с ветряными мельницами, но в данном случае я с удивлением обнаружил, что даже человеку интересующемуся очень трудно получить в Сети данные о социальном составе репрессированных в ходе Большого террора 1937–1938 гг. Во всяком случае, сводных данных о всех репрессированных мне обнаружить не удалось, поиск практически вообще ничего не выводит на подобный запрос.

Подробная статистика на сей счет содержится только в статьях, посвященных репрессиям в отдельных областях СССР. Впрочем, эти данные, как мне видится, достаточно информативны. И мне показалось, что будет полезно и своевременно внести ясность этот вопрос.

Возьмем для примера Нижегородскую (в 1936-1990 гг. — Горьковскую) область — думаю, что данные по ней отражают положение дел в целом во всей русской части Европейской России. (Источник: Лягушкина Л.А. Социальный портрет репрессированных в ходе Большого террора (1937-1938 гг.): анализ базы данных по Книгам памяти Нижегородской области. Ссылка: http://kleio.asu.ru/2012/1/hcsj-12012_30-43.pdf)

В этом регионе, по сведениям опубликованных документов, в 1937-1938 гг. было арестовано 11694 чел. Первоначальный лимит приказа №00447 в 4500 чел. был превышен на 115%. В базе данных есть биографические справки на 11417 чел., или 98%.

37% арестованных были расстреляны, 27 % арестованных (3072 чел.) были приговорены к 10 годам заключения, 14,8% (1695) — к различным срокам от 5 до 9 лет, 8% (930) — к срокам от 1,5 до 4 лет, и 7,6 % — к сроку менее 1,5 лет.

181 чел. из арестованных умер под следствием (в книгах памяти упоминалось о нескольких случаях самоубийств), 27 чел. были высланы за пределы СССР. Есть упоминание также об отпущенных (276 чел.), направленных в психбольницы на принудительное лечение (3 чел.), и отправленных в ссылку.

Социальный портрет нижегородского «врага народа» таков.

Люди от 31 года до 60 лет составляли 75% репрессированных (8511 чел.). При этом лиц среднего и пожилого возраста (61 года и старше) чаще приговаривали к расстрелу, чем молодых людей. Так, в людей в возрасте 61–70 лет смертный приговор ожидал в 64,1% случаев, старше 71 года — в 74,6% случаев.

Объяснений, почему чаще репрессировали и приговаривали к смертной казни людей старшего возраста, может быть несколько. Во-первых, у людей этой категории было проще найти «пятна» в биографии: «нерабочее» социальное происхождение, службу в Белой армии, участие в восстаниях, принадлежность к дореволюционным партиям, кроме ВКП(б) и т. д.

Второй причиной, почему людей старшего возраста ожидали более жестокие приговоры, можно назвать их социальное положение, к своим 50–60–70 годам они могли успеть занять высокие и ответственные должности, или по крайней мере заслужить уважение в обществе.

Третьей причиной, на которую указывают многие исследователи, является то, что системе ГУЛАГа люди старые и физически ослабленные были попросту не нужны. Органам госбезопасности было «проще» людей расстрелять, чем содержать бесполезную рабочую силу на «стройках коммунизма».

Абсолютное большинство репрессированных в Горьковской области были мужчинами. Доля репрессированных женщин среди всех попавших в книги памяти, в Горьковской области составляла 8,4%, что в сравнении с данными Алтайского края (4,3%), Северной Осетии (4,5%), Башкирской АССР (5,5%) было достаточно много. В «Ленинградском мартирологе» (только расстрелянные) женщин было около 4–5%, в сборнике «Бутовский полигон» (Москва, расстрелянные) — 4%. При этом женщин еще и редко приговаривали к высшей мере наказания — расстрелу. В Горьковской области это происходило «лишь» в 12% случаев.

Исследователь Г. Жданова приводит несколько причин, по которым доля репрессированных женщин была столь невысока: 1) низкий социальный статус женщин в России — «они не воспринимались в политическом смысле всерьез»; 2) на предприятиях ГУЛАГа требовался прежде всего мужской труд; 3) по букве приказа №00447 предполагалось, что семьи приговоренных не должны были быть репрессированы.

Национальный состав репрессированных в Горьковской области весьма разнороден (в %): русские — 70, поляки и немцы — по 2,9, евреи — 2,1, мордвины и латыши — по 1,6, татары — 1,5, украинцы — 1,4, белорусы — 1,2, австрийцы — 0,4, ассирийцы и эстонцы — по 0,3, литовцы, финны, китайцы, чехи — по 0,2, армяне, чуваши, иранцы, корейцы, марийцы — по 0,1, нет данных — 11,8.

И, наконец, собственно социальный состав арестованных (в %):

Служащий — 27,6
Рабочий — 26,2
Единоличник — 11,5
Колхозник — 11,3
Служитель религиозного культа — 9,5
Без определенных занятий — 6,1
Домохозяйки, иждивенцы, пенсионеры — 3,1
Кустарь — 1,6
Комсостав РККА — 1,4
Сотрудник НКВД — 1,2
Красноармеец и младший начсостав — 0,6
Нет данных — 0,1

Доля смертных приговоров, вынесенных в отношении лиц определенного социального положения в Горьковской области, такова:

— служащий — 32,2%
— рабочий — 34,1%
— единоличник — 40,1%
— колхозник — 21,3%
— служитель религиозного культа — 80,2%
— без определенных занятий — 35,1%
— домохозяйки, иждивенцы, пенсионеры — 21,8%
— кустарь — 34,5%
— комсостав РККА — 28,7%
— сотрудник НКВД — 22,7%
— красноармеец и младший начсостав — 13,8%.

Итак, мы видим, что с особыми размахом и тщательностью жернова репрессий перемалывали простых тружеников — рабочих и крестьян, чья доля среди арестованных составляет 50% (на них же приходится один из самых высоких % смертных приговоров). А спущенные "сверху" лимиты на их уничтожение удостоверяют, что никакой конкретной вины за ними не числилось.

Для сравнения вот данные по одной из национальных республик (Узбекистану):

Протоколы 20 заседаний «тройки» НКВД Узбекской ССР, состоявшихся в период с 10 августа по 5 ноября 1937 г. Здесь обнародованы имена 3083 осужденных, из которых приговорены к расстрелу 1687 человек, к 10 годам лишения свободы — 1278, к 8 годам — 94, освобождены из мест заключения — 24 человека.
По социальному составу это 1543 бывших кулака (50 %), 781 колхозник (25 %), 437 священнослужителей (14 %), 149 работников торговли (5 %), 132 уголовных преступника (4 %), 645 работников сферы обслуживания (20 %).
"Отечественные архивы" № 3 (2009 г.)

Итак, перед нами очевидный факт: так называемый «простой народ» всегда составляет львиную долю среди «врагов народа». Хотелось бы посоветовать будителям лиха учитывать его.

P.S.
Ср. также с социальными данными по жертвам репрессивных органов Советского государства в годы Гражданской войны.