Что такое правда искусства

          (ответ читателю).

Всеядность не лучшее качество человека. Я не люблю и не читаю Донцову, Арбатову, Пронина, Пелевина, не терплю «Битлов» и современных песен, но им от моего неприятия не убудет. Готовых разорвать себя на части лишь бы им жилось - не плакалось миллионы. Будет еще больше. Самые разнузданные самые постыдные страсти, о которых сейчас говорят шепотом, будут в порядке вещей. Более того эти страсти будут развивать в школе. Приметы этому повсеместны. Уже родителей не считают родственниками детей. Скоро станут штрафовать за публично произнесенное слова «мама» или «папа». В документах уже изымают эту графу в самых демократических государствах планеты.

Вы пишите, что плакали, когда писали этот рассказ. Охотно верю, но мне кажется, что Вы плакали не от рассказа, а от памяти реального случая, который ожег Ваше сердце. Поэтому Ваши слезы ни коем образом не отразились в тексте. Правда жизни жгла Вас и Вы горели не в огне творческого экстаза (назовите это вдохновением), а в пламени жизни. Очень часто такие метаморфозы происходят с начинающими поэтами, или законченными графоманами. Правда, с одной существенной поправкой на мастерство. Есть мастерски сделанные мраморные куклы. Или китайские фарфоровые изделия – совершенство налицо, а жизни нет!

Мой скромный писательский опыт свидетельствует, что любая  попытка написать о том, что было с максимальной точностью, всегда терпит творческое поражение. И чем ближе к тому, как оно было - тем менее интересным становится текст. В пределе получается хорошая газетная статья ценная своей информативной содержательностью. Природа искусства не ходит следом за жизнью, у неё другая задача – вести за собой жизнь. Люди чаще плачут над вымыслом, чем над реальностью. Так устроена человеческая психика, что искусственное глубже проникает в сердце, чем естественное.

Из этого следует: «Над вымыслом слезами обольюсь».

Конечно, писатель вовсе не думает о том, чтобы «жизнь за собой вести». Нет у него этого. Не это определяет сюжет. Сюжет вырастает из творческого процесса и удивляет писателя вычурностью и неожиданностью ходов. Ни чего не ясно писателю до последней точки!

Это происходит естественным путем, как у кобры – яд, у пчелы – мед и так далее. Но когда этого «меда», «яда» нет, произведение становится хилым и беспомощным, малокровным даже в том случае если все запятые стоят на своих местах. Такие произведение оживляют только сцены секса и убийства на каждой странице!

Мой  опыт общения с читателями свидетельствует о том, что, несмотря на всю мою определенность того, что все мои рассказы и повести  исключительно плод моего воображения, - мне не верят.

- Ну откуда, откуда Вы это взяли?!

- Ах, кабы я знал! Как легко бы мне жилось!

И, тем не менее, нет большей похвалы для писателя как вот такое восприятие тобой измышленного. Природа творчества не терпит клонирования реальности, оно требует создание параллельного пространства правды жизни, когда – так не было, но так могло быть! Человек – творец, а не копировальщик.

Поэтому справедлива формула: «не искусство из жизни, а жизнь из искусства». Вот почему колоссальная ответственность писателя перед Богом, ибо он – писатель, разрушает, или созидает человека!

Последний довод беспомощного писательства: так было в жизни!

Всего Вам самого доброго!