Сталинские "репрессии" и демократические "посадки"

•  Борис Сергеев

Тема сталинских репрессий стала "визитной карточкой" как "демшизы", так и государственной пропаганды в России. Впрочем, две эти ветви переплелись между собой настолько тесно, что, фактически, представляют одно целое- достаточно взглянуть на персонажи, отметившиеся на похоронах профессиональной правозащитницы Алексеевой. Ни один аспект сталинского правления не обсуждается настолько назойливо, как ГУЛАГ и его обитатели. Учреждаются специальные "дни", назначаются "слушания", выпускаются книги, на площади втаскивают камни, Солженицына впихивают в школьную программу -точнее, из всего написанного Солженицыным, впихивают туда только Архипелаг ГУЛАГ. Очевидно, что дирижеры этой информационной кампании ставят своей целью связать в массовом сознании деятельность Сталина исключительно с арестами и расстрелами- ничего другого в эти годы просто не происходило. Причём, нередко при этом  они, походя, оплёвывают и своих же предков, как это делает Венедиктов, дед которого служил в НКВД. В целом же, очернение советского, в том числе сталинского, наследия, принятое путинским официозом в качестве генеральной линии, ставит нынешнее российское руководство в один ряд с бандеровцами на Украине.  Хотят они того или нет, но объективно завсегдатаи "стен скорби" выступают пособниками тех, кто проводит дальнейший пересмотр итогов Второй Мировой войны, во многом определённых именно Сталиным. 

Однако, несмотря на обилие бдений и чтений на тему "репрессий", сплошь и рядом мы слышим только слова, описывающие представления благополучателей августа 91-го о том, что происходило в 30-е.  Вопрос о том, на чём основаны эти представления остаётся открытым.  Что ж, обратимся к цифрам без официальной помощи.  Начать, думается, можно с того, что сам термин "репрессия" подразумевает ответное действие и не надо обладать богатым воображением, чтобы утверждать, что ни остатки "белого" движения, ни зарубежные "партнёры" после окончания Гражданской войны не смирились с существованием Советской России. Использовались все возможности для саботажа экономики страны и террора о отношению к коммунистам. Только в1929 году в сельской местности против советских работников было совершено 8278 теракта ( http://istmat.info/node/21515). Об этих жертвах у "стены скорби" предпочитают не вспоминать. Надо полагать, что эти погибшие не за то дело погибли, а потому и делается вид, что их не было.  

Какой же выбор оставался у советских властей в обстоятельствах вооружённого противоборства? Либо позволить себя уничтожить, либо выстоять, ликвидировав  угрозы изнутри и извне. То, что в этой борьбе был использован карательный аппарат, не должно удивлять тех, кто отправил в тюрьму полковника Квачкова только за словесные призывы к свержению власти.  Гораздо удивительнее другое: размах уголовного преследования во времена Сталина отнюдь не превосходит масштаба репрессивных мер, применяемых в "рыночно-демократической" РФ и даже в самой метрополии - "империи добра".

 Анализ архивных данных по приговорам 1921-1954 гг уже был предпринят, его результаты: за этот период за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к приговорено к высшей мере наказания - 642 980, к содержанию в лагерях и тюрьмах - 2 369 220, в ссылку и высылку 765 180 человек (http://m.rusvesna.su/news/1435222194). Заметим, что этот период включает в себя как окончание Гражданской войны, становление Советской власти на национальных окраинах, так и военные и послевоенные годы, когда шла вооруженная борьба с диверсантами, изменниками из числа власовцев и полицаев, а также с националистическими пособниками гитлеровцев в лице бандеровцев или "лесных братьев".  

При таком накале противостояния в течение 30-х годов в расчете на 100 тысяч населения в СССР было 583 заключённых. Для сравнения в России в 1992-2002 годах насчитывалось 647 заключённых, а в США - 626.  При этом в 1940 году в СССР было зарегистрировано 6549 убийств, а в России в 2005 году их было уже 30 800. Другими словами, значительная часть уголовного элемента во времена Сталина сидела в местах заключения, в то время как в РФ эта публика сидит даже в Совете Федерации.  Неслучайно, что и преобладание репрессированных по политическим статьям характерно только для послевоенных 1946 и 1947 годов, когда развернулись процессы над гитлеровскими пособниками; до и после этого "политические" составляли от одной восьмой до одной трети заключённых.

 Так мы и подошли к излюбленной теме спекуляций вокруг уголовной политики сталинского периода: "нарушения законности" и "неправедно осуждённые". "Неважно, что сейчас количество заключённых такое же как при Сталине,"- скажут нам,- "Главное , что сейчас они осуждаются правильно, а тогда осуждались неправильно."  Стоит, однако, заметить, что ещё неизвестно, как будет оцениваться деятельность нынешней юстиции с её понятиями "коррупции  в результате непреодолимой силы" лет шестьдесят спустя.  Кроме того, у нас имеются результаты реабилитации по делам репрессированных при Сталине, представленные Главной военной прокуратурой. Примечательно, что всплески реабилитации отмечались за последние полстолетия лишь дважды - в 1953-61 и  начиная с 90-х годов. Очевидно, что они являлись частью анти-сталинских кампаний Хрущёва и нынешних властных власовцев, так что подозревать Прокуратуру в особой придирчивости при пересмотре дел, не приходиться. Так или иначе итогом этой полувековой работы стала реабилитация около 400 тысяч осуждённых или примерно одного из каждых десяти осуждённых за контрреволюционные преступления (http://lenta.ru/news/2016/11/13/repressii/). Если это является свидетельством "массовых нарушений законности", то не стоит ли Прокуратуре с такой же тщательностью проверить приговоры нынешних судов? И с ещё большей тщательностью рассмотреть дела, когда при причинении ущерба государственным интересам правоохранительные органы нынешней РФ отказывались от уголовного преследования виновных, то есть проявляли преступное бездействие. Столетия на это хватит?