Король на Колыме: как "вредитель" Сергей Королев ГУЛАГ пережил

Про судьбу Сергея Королева, создателя ракетно-космической техники и "виновника" космических успехов СССР, многое известно. Сняты фильмы, сохранились дневники, воспоминания. Но и его жизнь становится предметом спора. Вот и сейчас снова заговорили о его положении в лагерях. Некоторые полагают, что талантливому конструктору были созданы особые условия на Колыме и он мог спокойно работать по своему профилю. Владимир Тихомиров решил напомнить, в каких условиях отбывал срок будущий генеральный конструктор ракетно-космической промышленности СССР. 

Конвейер

Сергей Королев, работавший до войны руководителем отдела Реактивного института, был арестован ночью 27 июня 1938 года. Взяли его в служебной квартире в доме на Конюшковской улице и сразу же отвезли во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, где Королева поставили на "конвейер" — череду непрерывных допросов, когда подследственному не давали ни есть, ни пить, ни спать, выбивая нужные показания.

Сергей Королев сразу после ареста

Как следует из протокола, сохранившегося в уголовном деле Королева, методом "конвейера" его обрабатывали почти месяц. В конце концов он признал, что состоял в антисоветской вредительской организации, в которую его вовлекли его начальники и руководители по Реактивному институту. Много лет спустя он скажет жене: 

 

Я подписал протокол потому, что мне угрожали: "Не подпишешь — погубим твою жену и дочь".

Королева обвинили по самой тяжкой 58-й "политической" статье, по двум пунктам сразу: "Подрыв государственной промышленности, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий, или противодействие их нормальной деятельности" и "Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений...".

Его дочь Наталья Королева вспоминала:

Когда папу арестовали, мне было три года. Тогда я не знала, что отец в тюрьме. Мама говорила: он летчик, выполняет важное правительственное задание. Впрочем, однажды соседский мальчик заявил, что родители запретили ему водиться со мной. Он, как и я, не понимал, о чем идет речь, ведь мы были слишком маленькими. Но после этого случая моя мама решила, что я не буду гулять во дворе, и мы с бабушкой каждый день ходили в зоопарк, благо, он находился поблизости. Я безумно любила папу, его фотография висела над моей кроваткой. На праздники мама вручала мне книги с дарственными надписями, сделанными печатными буквами: "Котику. От папки Сережи".

Ровно через три месяца после ареста состоялся суд. Военная коллегия СССР "за участие в троцкистской вредительской организации" дала Королеву 10 лет лагерей — по тем временам этот приговор означал расстрел. Почти год просидел он в Новочеркасской тюрьме, ожидая своей участи. Его спас приход Берии к власти: тогда поколение "ежовских" чекистов пошло под нож, и многие дела, сфабрикованные "ежовцами" в 1937–1938 гг., были показательно возвращены на доследование.

13 июня 1939 года в результате усилий родственников и друзей был отменен и приговор Королеву — "для доследования". Наталья Королева вспоминала:

В одном из писем из тюрьмы отец эзоповым языком подсказал, у кого нужно искать помощи. В письме было сказано, что он восхищен рекордным перелетом Москва-Дальний Восток женского экипажа во главе с летчицей Валентиной Гризодубовой. А также просил передать привет дяде Мише. В семье поняли, что дядя Миша — это другой знаменитый летчик, депутат Верховного Совета СССР Михаил Громов. Оба этих пилота были одними из первых Героев Советского Союза. Громов обратился к председателю Верховного суда СССР Ивану Голякову, а тот попросил разобраться своего заместителя Василия Ульриха, который начертал резолюцию: "Прошу пересмотреть дело Королева".

Королев с женой и дочерью

"Король уже не встанет"

Но даже председателю Верховного Суда СССР не удалось остановить ГУЛАГовскую мясорубку. Дело в том, что пока родственники хлопотали за Королева, его по этапу отправили на Дальний Восток. И уже 14 июля 1939 года эшелон доставил Королева во Владивосток, где партию зеков посадили на пароход и отправили в Магадан.

Так 3 августа Сергей Королев оказался в поселке Мальдяк — на золотом прииске, на котором совершенно официально ежедневно умирало от 10 до 15 человек. Прииск был только открыт, поэтому зеки на лютом морозе жили в палатках, а бревенчатые бараки были предназначены только для охраны и конвоя. Смертности "человеческого материала" способствовало и то, что лагерем фактически управляли "социально близкие" уголовники, которые отнимали у политических и без того скудное питание.

Расстрелы за невыполнение плана были в порядке вещей. Документально засвидетельствовано: 

В 2 часа ночи на прииск "Мальдяк" приехал прокурор Метелев и к 6 утра рассмотрел 200 дел. 135 человек приговорил к расстрелу. Никому из арестованных не задал ни одного вопроса.

С прииска Мальдяк Королев сумел отправить письмо, которое доставил освободившийся молодой парень, отбывавший срок за уголовное преступление.

Его дочь так описывала рассказал отца: 

От него мама и бабушка узнали, что дела у папы совсем плохи — расшатались и стали выпадать зубы, распух язык, начали отекать ноги. Отец попал в немилость к старосте — заправлявшему всем уголовнику — за то, что посмел заступиться за зека, у которого не оставалось сил везти тачку. Папу стали лишать пайки.

Прииск Мальдяк

За несколько месяцев Королев фактически превратился в доходягу, оказавшегося на грани жизни и смерти. Спас его бывший директор Московского авиазавода Михаил Усачев. Он любого умел заставить уважать себя — сильная личность, к тому же отличный боксер. В одной из палаток уголовник показал ему доходягу: 

Это Король, из ваших политических, он уже не встанет.

Усачев узнал Королева, с которым был когда-то знаком по работе в Москве. Он добился, чтобы его положили в санчасть. Лагерный врач приносила из дома картошку, выжимала из нее сок и натирала им десны больных цингой пациентов. А после пришел приказ о том, чтобы Королева этапировали на пересмотр дела в Москву.

Месяцы, проведенные на золотоносном прииске, оставили такую страшную рану в душе, что отец спустя годы неоднократно повторял: "Я ненавижу золото". 

Случайное спасение и шарашка

Наконец, уже в ноябре 1939 года до Севвостлага наконец дошла бумага об отмене Королеву приговора. И его повезли по Колымской трассе обратно в Магадан, забыв дать конвою для него продуктов. На одной из остановок он, совершенно уже обессиленный, едва доплелся до одинокого колодца и на его краю увидел... буханку хлеба! И она спасла ему жизнь.

В Магадане Королеву снова повезло: он не успел попасть к рейсу теплохода "Индигирка". Во время шторма 12 декабря "Индигирка" потерпела катастрофу у берегов японского острова Хоккайдо, и все 740 запертых в трюме заключенных погибли.   

Под Новый год Королев все-таки попал во Владивосток и был отправлен далее по этапу в Хабаровск. К тому времени он потерял четырнадцать зубов, опух от цинги и едва мог передвигаться. Он был настолько плох, что начальник Хабаровской пересылки отпустил его без конвоя к докторше, которая отмыла и перевязала гниющие язвами ноги, снабдила витаминами и лекарствами. На следующий день послала в тюрьму два таза с сырой капустой и свеклой — лучшее лекарство от цинги.

Кадр из японской хроники о катастрофе "Индигирки"

До Москвы Сергей Павлович добрался только 28 февраля 1940 года, когда  разработанный по его проекту ракетный планер уже совершил первый успешный полет. Пересмотр дела состоялся, и хотя Королев отказался от всех показаний, ему лишь незначительно сократили срок — до 8 лет. Но в лагеря инженер больше не попал. По поручению Берии Королеву предложили написать заявление с просьбой использовать его по специальности. И Королев был направлен в так называемую "шарашку" — конструкторское бюро ЦКБ-29, в котором заключенные создавали новый военный самолет под руководством зека, выдающегося авиаконструктора Андрея Туполева.

В "шарашке" условия были гораздо лучше, чем в камере, отцу даже разрешили свидания с родными. Я хорошо запомнила нашу первую с ним встречу: маленький внутренний дворик тюрьмы. Мы с мамой зашли в одну дверь, отец — в другую. Мне уже было пять лет. Первое, что спросила: "Папа, как ты посадил здесь самолет, ведь места мало?" Ответил охранник: "Сесть сюда несложно, а вот выйти — очень и очень тяжело.

Сергей Королев в конце своего заключения, февраль 1940-го

В июле 1941 г. "шарашку" эвакуировали в Омск, откуда Королева вскоре вызывают в Казань. Там ему поручили заниматься разработкой самолетных двигателей. В 1944 году Королев попал под амнистию. 27 июля он был досрочно освобожден из заключения, а 10 августа получил справку о досрочном освобождении и снятии судимости. Его реабилитация последует только в 1957 году — за полгода до запуска первого искусственного спутника Земли.

P.S. 14 января 1966 года главный конструктор умер после неудачной полостной операции. У Сергея Павловича недостаточно широко раскрывался рот, поэтому ему не смогли корректно ввести дыхательную трубку в трахею. Известный хирург Борис Петровский вспоминал, что Королев скрывал, что у него были сломаны челюсти, он не мог широко открыть рот. 

Оперируя людей, прошедших ужасы репрессий 30-х годов, я довольно часто сталкивался с этим явлением. У меня нет никаких сомнений, что во время допросов в 1938 году Королеву сломали челюсти. Это обстоятельство и заставило нас сделать трахеотомию — разрез на горле, чтобы вставить трубку.

Сергею Павловичу было всего 59 лет.