Сталин и «русский дух» — что скрывала оболганная эпоха

Массированная индустриализация в 30-е годы была трагически неизбежной в условиях хорошо известных планов Гитлера по захвату нашей страны. В ту эпоху оказались востребованы лучшие черты русского человека: духовность, с одной стороны, «укорененность в земле», с другой.
Сталин и «русский дух» — что скрывала оболганная эпоха

Годовщина дня рождения Сталина в очередной раз всколыхнула старые споры о нем и его эпохе. Кем он был? Прошедшие годы не пощадили память об отце народов, да и он сам всегда избегал откровенного разговора о себе.

Со временем интерес к его личности только растет, одновременно все больше сгущается марево мифов, окутавшее фигуру старого вождя. А мифы есть на любой вкус. Вся гамма от сладостных восхвалений до яростных проклятий.

Свой взгляд на роль Сталина в русской истории привела доцент кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО, публицист Ольга Четверикова в беседе с корреспондентом ИА Красная Весна.

Ольга ЧетвериковаОльга Четверикова
Скопина Ольга © ИА Красная Весна

Корреспондент: 21 декабря был очередной день рождения Сталина. За 30 лет в общественном сознании в нашей стране произошел глубокий переворот по отношению к этой личности. От «кровавого палача» до одного из самых значимых политических деятелей в истории страны. Что это значит, что таким образом правда пробивает себе дорогу? Как Вы считаете?

Ольга Четверикова: Это такой реализм в восприятии действительности, такая трезвость в анализе. Дело в том, что все эти годы, когда шла перестройка, она сопровождалась разрушением вообще государственных устоев, традиционных устоев, на которых строилось наше общество.

Поэтому, чтобы сгладить негативные последствия этого дела, необходимо было демонизировать то, что было до этого и, конечно, в первую очередь эпоху Сталина. Потому что это был тот самый коротенький период истории, когда фактически была сделана попытка вернуться к традиционным ценностям.

В силу того, что негативные последствия реализации перестройки, а теперь уже, как мы видим, просто встраивания России в глобальную систему управления с ликвидацией какого-либо суверенитета — они стали просто уже вопиющими. То скрывать все это страшилками того периода уже не получается, потому что разрушительные последствия этой политики очевидны уже всем.

Корреспондент: Вот, скажем, индустриализация или коллективизация проводились достаточно жесткими методами. Но, как по вашему, это была трагическая неизбежность, они были оправданы надвигающейся войной?

Ольга Четверикова: Конечно, надо понимать в какой исторической ситуации это происходило, в какой исторической обстановке, каковы были вообще тогда внутренние условия, каковы были социальные отношения, общее состояние духа русского народа, это нужно все учитывать — к этому относиться исторически.

И то, что это была тогда единственная возможность сформировать свой собственный промышленный потенциал, для того чтобы противостоять нацистской Германии, о планах которой было хорошо известно в силу того, что программа Гитлера была опубликована еще до его прихода ко власти — о чем тоже было хорошо известно.

Естественно, все то, что происходило тогда в СССР было обусловлено необходимостью сохраниться как обществу, как государству, как независимому государству. Конечно, можно было бы впустить сюда иностранный капитал, но тогда, фактически, Россия перестала бы быть самой собой.

Корреспондент: Ну, вот Сталин пришел к власти в стране, получается, где-то в середине 20-х. А ушел в начале 50-х после восстановления страны. Можно ли сказать, что пребывание Сталина у власти это проект ВОВ?

Ольга Четверикова: Я избегаю таких слов как «проект», в настоящее время они несут уже негативный смысл с учетом того, что у нас сейчас все наше общество управляется по форсайт-проектам. Но, опять-таки, нужен трезвый взгляд. Я люблю приводить пример крестьянина, русского мужика, который крепко стоит на земле и смотрит высоко в небо — это духовность и такая укорененность в земле.

И тогда тоже, все что тогда происходило, это было очень суровое время, время вынужденной аскезы, аскетики, причем и моральной, и нравственной, и реальной социальной. В итоге, как мы знаем, этот аскетизм пробуждает он в человеке все лучшее. Когда отсекаются эти излишние потребности, излишние соблазны. Когда речь идет не просто о выживании как биологического существа, а о выживании как личности, а именно тогда шла речь об этом.

В этих условиях в людях просыпается все лучшее. Поэтому подспудно укрепилась та вера, которая всегда жила в русских людях, всегда жила в русском народе, то, что мы называем русским духом — она укрепилась. И необходимо было только вернуть русскому человеку Христа, сохранив эти социальные отношения.

Но именно этого и боялись те, кто на протяжении многих веков боролся против России, боролся против этого русского духа. Поэтому все это было повернуто вспять. Но русский дух, он же никуда не девается, поэтому вновь, как и сейчас, когда мы, фактически, оказались у последней черты, он вновь пробуждается.