У каждого своё представление о счастье

    У каждого человека свои представления о счастье. Мне почему-то приходят на память события далёких военных лет, при которых я чувствовал себя счастливым. Когда уходил на фронт отец в октябре 1941 г. я был ещё слишком маленьким (полтора года), чтобы запомнить его. А остались с матерью пятеро детей, я был самым младшим. Помню как старшая сестра писала ему письма-треугольники и обводила химическим карандашом мою ладошку на листке из школьной тетрадки. Про фотографии мы тогда и не слышали – жили в глухой Сибири в 100 км от железной дороги. Годам к трём я уже стал соображать, что у нас есть какой-то член семьи, которого все называли папанькой, но он уехал на какую-то войну .Что он пережил и испытал на той неведомой мне войне, я узнал только через много-много лет. А в июле 1944 года ночью кто-то постучался в дверь нашей убогой избёнки. Вышедшая в сени мама крикнула нам оттуда: - Папанька приехал! Не помню, как отреагировали на это старшие дети, а я на всякий случай спрятался за печкой. Когда вошёл отец, он первым делом начал высматривать среди набежавших деток меня. Наконец нашёл и протянул мне какой-то мешочек, оказавшийся кисетом Старшая на 4 года от меня сестричка сказала мне, что в нём мне подарок. Я вынул из него маленький кусочек жёлтого цвета, пахший табаком, которого раньше никогда не видел. Сестричка убедила меня взять его в рот. Этот кусочке оказался сахаром, которого я никогда не пробовал, пропитавшимся солдатской махоркой. Отец был демобилизован из госпиталя в Ржеве, где его три месяца лечили от ранения, полученного год назад в котле по Мясным бором. Врачи при выписке сказали ему, что солдату лучше умереть дома, чем в госпитале. Курить ему запретили и вместо махорки стали выдавать по два кусочка рафинада в день. Их-то он и откладывал в теперь уже ненужный кисет. Тот волшебный вкус сахара с запахом и привкусом махорки я запомнил на всю жизнь. Это и был мой самый счастливый день в моём детстве. Ежегодно езжу с внучками в день Победы на могилу отца-фронтовика за 100 км, где в первую очередь кладём на его могилу по два кусочка нонешнего рафинада, но без запаха махорки…

Но бывают и другие причины для счастья – у всех они свои. Прочитайте заметку об этом в последнем номере «АиФ».          

Статья из газеты: Еженедельник "Аргументы и Факты" № 52 26/12/2018

Разговоры о счастье в преддверии Рождества и Нового года ведутся во всех странах. Россия не исключение.

Понятно, жизнь устроена так, что счастьем может похвастать не каждый, но поговорить о нём и помечтать — дело святое. Ведь депутаты ещё не догадались выступить с инициативой о налоге на счастье.

Особенность разговоров об этой материи в этом году в том, что к ним подключилась власть. Проводятся семинары о по­строении счастья. Говорят, что депутатам даны указания при встречах с избирателями напоминать о том, что наш народ и наша власть согласно действующей Конституции «соединены общей судьбой на своей земле».

Слабы на ухо

Заказы на замеры счастья получили социологи. И некоторые досрочно («до боя кремлёвских курантов», как говорили в СССР) уже отрапортовали. Вот ВЦИОМ утверждает, что более 80% наших граждан чувствуют себя счастливыми. А почему бы и нет? Ведь разливу народного счастья стал способствовать даже салат оливье, без которого у нас, как известно, не обходится ни один праздничный стол. В этом году он подешевел на целый рубль. И неспроста! Оказывается, в этом году у нас выдался отменный урожай огурцов, а они в русском оливье составляют немалую долю. Не то что в салате для Цеповяза («оливье ФСИН»), где преобладают крабы. Впрочем, как признали социологи, опрос по поводу счастья проводился по телефону. Телефонистки могли чего-то и не расслышать, чего-то не понять. У социологов Фонда «Общественное мнение» результаты несколько иные: очень счаст­ливы –17% граждан, просто счастливы – 43%, несчастливы – 37%. По-моему, это как-то ближе к жизни. Не слишком оптимистичны результаты и у социологов Левада-центра.

На 2-й Мещанской

Впрочем, и уровень счастья, и представление о нём у различных слоёв населения сильно разнятся. И это объяснимо. Понятия о счастье меняются и с возрастом, и в зависимости от уровня образования, и по ходу перемен в жизни самой страны. Я родился на знаменитой (благодаря В. Высоцкому) 2-й Мещанской улице (ныне ул. Гиляровского). Нищета во дворах была страшная. У большинства обитателей коммуналок на столе были щи да каша. Из деликатесов – ливерная колбаса, из сладостей (если кто помнит) карамельные подушечки. Представление о счастье в послевоенной Моск­ве было таково: вернулся отец живым с войны – значит, семья счастливая.

А кто сколько получал, как питался и как был одет – считалось второстепенным.

У нас во дворе большин­ство семей жили в безотцовщине. Счастливой считалась семья наших соседей – водителя трамвая Геннадия. Он, вернувшись после войны живым и без ран, к тому же привёз с собой трофейный аккордеон и радиоприёмник с немецкими пластинками. По вечерам в субботу приёмник выставлялся на подоконник, и девчонки со двора танцевали танго и фокстрот. Почти все дети двора ходили в «шитом и перешитом». «Сыт, обут и нос в табаке» – такой была формула счастья в послевоенном СССР.

Когда подняли веки

Критерии счастья менялись по мере того, как страна поднималась из военного пепелища, и позднее, по ходу того, как ветшал «железный занавес» и наши граждане, вначале вполглаза, а потом широко раскрыв глаза, стали открывать для себя «их образ жизни». Американская выставка на ВДНХ, где москвичи впервые увидели автоматы по изготовлению кофе и бумажных стаканчиков, для многих была шоком. Стало не совсем понятно, кто побеждает в соревновании с капитализмом. Люди начали прозревать: оказалось, загнивание капитализма не такое уж отвратительное, как рассказывали газеты, а «неизбежное падение доллара» откладывается на неопределённое время. Пока же нужно ухитриться достать джинсы или яркую трикотажную кофточку. И московские модники и модницы ринулись в комиссионные магазины, куда дипломаты Страны Советов сдавали привезённое из-за границы барахло.

Помню, каким культурным шоком стал приезд в Москву в 1956 г. знаменитого французского киноактёра и певца Ива Монтана. Наша культурная общественность, проклинавшая «разлагающуюся западную культуру», хором запела голосом не менее знаменитого у нас Марка Бернеса.

Когда поёт далёкий друг,
Теплей и радостней становится вокруг,
И сокращаются большие расстоянья,
Когда поёт хороший друг!

Песня была лишь маленьким символом идущих перемен. При первых же признаках оттепели в стране медленно, но неотступно стали меняться представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. В том числе и представления о счастье и достатке. Оказалось, одеваться по моде, носить узкие брюки, короткие юбки и слушать джаз не так опасно для строитель­ства коммунизма, как считалось ранее. Знаменитая советская формула «сегодня слушает он джаз, а завтра родину продаст» уходила в прошлое.

Впрочем, сразу же обнаружились и противники сближения с Западом. Кто-то из верных партии и народу стихотворцев на приезд Ива Монтана отозвался язвительными строчками:

Монтан гремит на всю Европу,
Спасибо, что приехал он.
Но целовать за это в ж...,
Как говорится, миль пардон!

Любовь или величие?

Сегодня наши критерии счастья мало отличаются от западных. Социологи распределяют их так: первое место – здоровье своё и близких; второе – семья, дети, внуки; третье – материальный достаток; четвёртое – благополучие семьи; пятое – хорошая работа; шестое – процветание страны и стабильность; седьмое, восьмое и девятое места делят  любовь, доброта и душевное спокойст­вие.

Картина, как мы видим, заметно отличается от той, которую внушает стране телевидение, слишком уж навязчиво торгующее такими элементами счастья, как патриотизм, величие, военная мощь или державность. Судя по тому, какие паспорта и какое гражданство представители нашей элиты выбирают для себя и своих детей, счастье они видят совсем в ином ракурсе и совсем в иных местах.

Споры о том, из чего состоит народное счастье, продолжаются. Недавно Комитет гражданских инициатив, возглавляемый А. Кудриным, даже провёл в Москве общероссийский форум, посвящённый этой теме. Но яснее не стало. Многие выступавшие говорили о неопределённости формулы счастья, о серьёзных различиях в понимании счастья у представителей властей и простых граждан. Форум выявил и растущую в стране остроту противоречий по поводу выбора пути к общегражданскому счастью и согласию.

* * *

В главной христианской книге, в Библии, отсутствует понятие счастья (есть понятие блаженства). И, видимо, неслучайно. На протяжении веков счастье остаётся одним из самых загадочных и хрупких явлений человеческой жизни. На сегодня ясно одно: счастье – категория вечная, но быст­ро меняющаяся. Меняющаяся в зависимости от множества обстоятельств: от длительности жизни, от среды, в которой рос человек, от образования, от найденной или потерянной любви. И конечно, от таких необъяснимых понятий, как везение и судьба. Так что, независимо от того, какое вино будет на нашем столе, будут ли щедрыми подарки близких и друзей и чем будет заправлен наш «салат оливье», мы всё равно будем пить за счастье. За счастье – наше и нашей страны. С наступающим Новым годом, друзья! С новым счастьем!

   Вячеслав Костиков