Предсмертные письма борцов с фашизмом .Продолжение .

ПИСЬМО ПОЛИТРУКА Н. Т. ГАТАЛЬСКОГО РОДНЫМ

Не позднее 13 ноября 1941 г.[1]

г. Волхов

Здравствуй, моя дорогая жена Станислава, дочь Валенька и мама!

Простите, что я плохо пишу: пишу на коленях, на клочке бумаги. Спешу сообщить, что я жив, скоро вступаем в бой.

Может быть, это письмо будет и последним, мои дорогие. Дорогая жена, смотри дочь и досмотри мою мать. Если от меня больше весточки не получишь, то знай, что я отдал свою жизнь честно за вас и за свою любимую Родину.

Будьте счастливы — ваш муж и отец.

Стася! Еще прошу: смотри дочь.

Целую вас всех. Коля.

Николай Трофимович Гатальский был кадровым командиром Красной Армии. Коммунист с 1931 года, он всегда стремился быть в гуще жизни: и в годы юности в родной Ивановской области, и позже-там, куда бы его ни посылала партия. После окончания военной школы его направили на работу в 144-ю дивизию, где он с любовью воспитывал в воинах лучшие качества советского человека. Когда грянула война, политрук Гатальский был переведен в другую часть, которая сражалась на Ленинградском фронте. «Фашистам никогда не бывать в городе Ленина», — говорил он бойцам и первым поднимался в очередную контратаку.

Н. Т. Гаталъский

Под Ленинградом шли упорные бои. Жарко было и у небольшой деревушки Морозове, где занимало оборону подразделение Гатальского. Защитники города Ленина стояли насмерть. Утром 13 ноября 1941 года гитлеровцы вновь предприняли атаку. Трудно, очень трудно было сдерживать озверевшего врага. Казалось, еще немного — и горстка героев будет смята. И именно тогда встал во весь рост политрук, за ним остальные. С последними гранатами и криком «ура!» они устремились вперед…

Когда бой утих, на снегу, в окружении черневших трупов фашистов, лежал убитый политрук. Бойцы бережно подняли героя и похоронили Николая Трофимовича Гатальского на окраине деревни.

Письмо Н. Т. Гатальского получено редакцией от его жены Станиславы Ивановны.

Позже по просьбе составителей книги Станислава Ивановна прислала фотографию Николая Трофимовича — ее не было в предыдущих изданиях. «Это фото 1939 года, но он на ней такой, каким я его помню в самом начале войны, — писала Станислава Ивановна. — Может быть, фотография поможет читателям лучше понять его облик и наше горе…»

Далее сообщалось, что останки героя, похороненного жителями деревни Морозово, позднее были перезахоронены на Октябрьском военном кладбище в Волхове. «Я с дочерью посетила могилу и до глубины души была тронута той заботой и вниманием, которые оказывают вол-ховчане братским могилам. От мала до велика здесь помнят и знают годы войны, где шли тяжелые бои по защите Волхова и Ленинграда, где вся земля окрест была изрыта взрывами снарядов и полита кровью наших родных и близких».

[2]13 ноября 1941 года Н. Т. Гатальский погиб в бою.

ПИСЬМО ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА И. В. ПАНФИЛОВА ЖЕНЕ

13 ноября 1941 г.

Здравствуй, дорогая Мурочка.

Во-первых, спешу вместе с тобой разделить радость.

Мура, ты, вероятно, не раз слышала по радио и очень много пишут в газетах о героических делах бойцов, командиров и в целом о нашей части. То доверие, которое оказано мне, — защита нашей родной столицы, — оно оправдывается. Ты, Мурочка, себе представить не можешь, какие у меня хорошие бойцы, командиры, — это истинные патриоты, бьются, как львы, в сердце каждого одно — не допускать врага к родной столице, беспощадно уничтожать гадов. Смерть фашизму!

Мура, сегодня приказом фронта сотни бойцов, командиров дивизии награждены орденами Союза. Два дня тому назад я награжден третьим орденом Красного Знамени. Это еще, Мура, только начало. Я думаю, скоро моя дивизия должна быть гвардейской, есть уже три героя. Наш девиз — быть всем героями. Мура, пока. Следи за газетами, ты увидишь о делах большевиков.

Теперь, Мурочка, кате там вы живете, как дела в Киргизии, как учатся ребята и, наконец, как живет моя Макушечка? Очень о вас соскучился, но думаю, скоро конец фашизму, тогда опять будем строить великое дело коммунизма.

И. В. Панфилов

Валя[1] себя чувствует хорошо, я думаю, что скоро и она будет орденоноска, приняли ее в партию, работой ее очень довольны.

Мурочка, я тебе послал 1000 руб…

Дорогая Мура, ты очень скупа, совершенно не пишешь. За все время от тебя получил одно письмо. Пиши чаще, ты знаешь, как хорошо, когда получишь весточку из дома. Пиши. Целую крепко тебя и детей: Женю, Виву, Галочку и мою дорогую Макочку. Передай привет всем…

Пиши, адрес: Действующая армия, штаб дивизии.

Целую, твой И. Панфилов.

Привет от Валюшки.

Иван Васильевич Панфилов родился 1 января 1893 года в городе Петровске (ныне Саратовской области) в семье мелкого конторского служащего. С 11 лет начал трудовую жизнь. В 1915 году был призван в армию и после окончания учебной команды в чине унтер-офицера направлен в 638-й Ольпинский пехотный полк. В октябре 1918 года добровольцем вступил в 1-й Саратовский полк, который влился в 25-ю стрелковую дивизию под командованием В. И. Чапаева.

За боевые дела на фронтах гражданской войны И. В. Панфилов в 1921 году был награжден орденом Красного Знамени. После окончания Киевской объединенной пехотной школы в 1923 году направлен в Среднюю Азию. В 1929 году за участие в боях с басмачами И. В. Панфилов получил второй орден Красного Знамени. В 1938 году он был назначен военным комиссаром Киргизской ССР. На этом посту его и застала Великая Отечественная война.

В начале июля 1941 года И. В. Панфилов выехал в Алма-Ату, где приступил к формированию стрелковой дивизии.

К октябрю 1941 года дивизия заняла рубеж обороны под Москвой, близ Волоколамска, протяжением 44 километра. 14 октября 1941 года к этому рубежу прорвались ударные гитлеровские части. Три пехотные дивизии, одна мотодивизия и одна танковая дивизия фашистов действовали против панфиловцев. Семнадцать суток панфиловцы сдерживали натиск гитлеровских дивизий, рвавшихся к Москве. Две недели бойцы 316-й стрелковой дивизии перемалывали силы противника, чему в немалой степени способствовали личное мужество и воинское мастерство командира дивизии генерал-майора Панфилова. Он появлялся на самых трудных участках, быстро и умело принимая нужные решения. В те дни с командиром 316-й дивизии не раз встречался командующий 16-й армией генерал К. К. Рокоссовский. Позже он вспоминал о беседах с Иваном Васильевичем, которые сразу убедили его в том, что этот командир обладает глубокими знаниями и богатым практическим опытом. «Он производил очень хорошее впечатление. Простое, открытое лицо, некоторая даже застенчивость. Вместе с тем чувствовалась в нем кипучая энергия и способность проявить железную волю и настойчивость в нужные моменты. О своих подчиненных он отзывался очень уважительно. Видно было, что хорошо знает каждого из них…»

О личной храбрости И. В. Панфилова, боевого брата «самого Чапаева», как его часто называли бойцы дивизии, на фронте уже тогда складывались легенды.

16 ноября фашистское командование предприняло новое наступление на Москву. Враг сосредоточил здесь громадные силы.

Один из первых ударов приняли на себя части панфиловской дивизии. У железнодорожного разъезда Дубосеково 28 героев-панфиловцев в течение четырех часов вели бой с танками противника и не пропустили их к Москве. 17 ноября 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР 316-я стрелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени, 18 ноября преобразована в 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Позже ей было присвоено имя генерала Панфилова.

19 ноября 1941 года во время боя Иван Васильевич Панфилов был убит осколком мины. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1942 года генерал-майору Панфилову И. В. посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Уже после войны историки, изучая боевой путь Режицкой гвардейской мотострелковой ордена Ленина и ордена Суворова Краснознаменной дивизии имени Героя Советского Союза генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова, скрупулезно подсчитали, что бойцы и командиры этой дивизии еще при жизни своего славного командира в боях за Москву противостояли пяти фашистским дивизиям.

Письмо И. В. Панфилова с фронта жене — Марии Ивановне Панфиловой, говорящее о его безграничной вере в победу, благородстве души и самоотверженности, хранится в Центральном государственном архиве Киргизской ССР (ф. 953, д. 3, л. 13–14). Оно написано на двух листах линованной бумаги, вырванных из блокнота. Письмо опубликовано в сборнике «Герой Советского Союза гвардии генерал-майор Иван Васильевич Панфилов» (Фрунзе, 1948, стр. 32).

В Москве, на Ново-Девичьем кладбище, на могиле Героя Советского Союза И. В. Панфилова, воздвигнут памятник. Одна из улиц столицы названа именем героя.

[2] Дочь Панфилова, была медсестрой на передовой дивизии

ЗАПИСКА И ПИСЬМО ПАРТИЗАНКИ В. ПОРШНЕВОЙ МАТЕРИ

29-30 ноября 1941 г.

29 ноября 1941 г.

Завтра я умру, мама.

Ты прожила 50 лет, а я лишь 24. Мне хочется жить. Ведь я так мало сделала! Хочется жить, чтобы громить ненавистных фашистов. Они издевались надо мной, но я ничего не сказала. Я знаю: за мою смерть отомстят мои друзья — партизаны. Они уничтожат захватчиков.

Не плачь, мама. Я умираю, зная, что все отдавала победе. За народ умереть не страшно. Передай девушкам: пусть идут партизанить, смело громят оккупантов.

Наша победа недалека!

30 ноября 1941 г.

Милая мамочка!

Пишу это письмо перед смертью. Ты его получишь, а меня уж не будет на сеете. Ты, мама, обо мне не плачь и не убивайся. Я смерти не боюсь… Мамочка, ты у меня одна остаешься, не знаю, как ты будешь жить. Я думаю, что Зоя тебя не бросит. Ладно, моя милая, доживай как-нибудь свой век. Мама, я все же тебе немного завидую: ты хоть живешь пятый десяток, а мне пришлось прожить 24 года, а как бы хотелось пожить и посмотреть, какая будет дальше жизнь. Ладно, отбрасываю мечты…

Писать кончаю, не могу больше писать: руки трясутся и голова не соображает ничего — я уже вторые сутки не кушаю, с голодным желудком умирать легче. Знаешь, мама, обидно умирать.

Ну ладно, прощай, моя милая старушка. Как хотелось бы посмотреть на вас, на тебя, на Зою, милого Женечку, если сохраните его, расскажите

ему, какая у него была тетя. Ну все. Целую вас всех и тебя, мою мамочку.

Твоя дочь Вера.

Комсомолка Вера Поршнева одна из первых вступила в Молодо-тудский партизанский отряд Калининской области.

Ровесница Октября, она прошла сложную и трудную школу жизни. Росла без отца, рано стала работать. До войны была библиотекарем, литературным сотрудником районной газеты. Много и упорно училась, охотно выполняла общественные поручения.

Когда враг захватил многие города и села западных районов Калининской области, Вера окончила курсы пулеметчиц и добилась назначения в партизанский отряд, где проявила себя находчивым и храбрым бойцом.

По заданию командования отряда партизанка проникла в немецкую комендатуру. Она стала лучшей разведчицей отряда. При выполнении ответственного задания в тылу врага Веру выдал предатель. Это произошло в небольшой деревушке Борисовке. Двенадцать дней гестаповцы истязали девушку, допрашивали и глумились над нею.

Ничего не добившись, палачи пошли на хитрость: ее освободили. Используя первую же представившуюся возможность, Вера решила скрыться и вернуться в отряд. Но за ней неотступно следили, и через два дня ее снова схватили и бросили в каменный подвал одного из сараев.

Начались нечеловеческие пытки: загоняли раскаленные иглы под ногти, выводили полуголую на мороз, не давали воды и еды. Но лишь ненавистью наполнялись ее глаза, которые раньше, до войны, все называли добрыми.

Вера знала, что скоро наступит ее смерть, но ни о чем не жалела, была уверена в победе над ненавистными фашистами. Ей было жаль свою мать. На клочке серой бумаги Вера написала ей несколько строк — в них и боль сердца, и разумное утешение, и уверенность в скорой победе. Но передать эту записку незаметно не удалось. Незадолго до смерти она написала еще небольшое письмецо, которое зашила под подкладку пальто.

Перед тем как расстрелять ее, озверевшие гестаповцы на теле героини раскаленным железом выжгли пятиконечную звезду. Вера Николаевна Поршнева погибла 21 декабря 1941 года.

Жители деревни похоронили ее за околицей, а когда пришла Красная Армия, перенесли тело девушки в братскую могилу. И только тогда была обнаружена под подкладкой ее пальто записка.

Первая записка в заверенной копии хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (папка по Калининской обл., л. 33–34). Письмо от 30 ноября 1941 года находится в Калининском областном краеведческом музее. Оно было прислано в фотокопии составителям книги «Говорят погибшие герои» после первого издания.

ЗАПИСКА МАТРОСА-ПУЛЕМЕТЧИКА А. В. КАЛЮЖНОГО

20 декабря 1941 г.

Родина моя! Земля русская! Я, сын ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце, уничтожал гадов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Врагу не бывать в Севастополе!

Моряки-черноморцы! Уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал.

Калюжный.

К середине ноября 1941 года немецко-фашистские войска захватили Крым, за исключением Севастополя. Оборона города продолжалась свыше восьми месяцев. Своей железной стойкостью, смелыми контратаками севастопольцы наносили врагу огромный урон в людях и в боевой технике, но и сами теряли многих и многих защитников города.

Матрос-пулеметчик Алексей Калюжный и его боевые друзья из дзота № 11, расположенного на важном направлении, в районе деревни Дальней (Камышлы), трое суток отражали яростные атаки противника. Гитлеровцы неоднократно бомбили дзот с воздуха, забрасывали его минами. Моряки-комсомольцы старшина второй статьи С. С. Раенко, А. В. Калюжный, Д. И. Погорелов, Т. Доля, И. Четвертаков и др. поклялись не отступать ни на шаг. Кончались боеприпасы, ядовитый дым разъедал глаза, было трудно дышать. Многие моряки были ранены. На третьи сутки, в ночь на 19 декабря, к ним подошло подкрепление. Это были их товарищи — М. Н. Потапенко, К. И. Король и П. Корж. Они принесли боеприпасы, продовольствие и немного воды. Но силы были слишком неравными. 20 декабря, когда в живых осталось трое тяжело раненных моряков, фашисты овладели высотой и захватили дзот.

Через несколько дней наши войска вновь отбили высоту. В разрушенном дзоте бойцы нашли девять павших героев — своих друзей. В противогазе пулеметчика Алексея Калюжного был найден клочок бумаги — последнее письмо моряка, обращенное к советским людям.

О записке А. Калюжного сообщило ТАСС 25 мая 1942 года (ЦГАОР СССР, ф. 4459, оп. 21, д. 4, л. 54).

ОБРАЩЕНИЕ СТАРШИНЫ Г. А. ИСЛАНОВА К ТОВАРИЩАМ ПО ФРОНТУ

28 декабря 1941 т.

Я — командир пешей разведки 1243-го с. п. Исланов Г. А.

Второй день в окружении. Против нас враг бросил батальон. Но мы не сдадимся живыми.

Мы разгромили штаб 116-го эсэсовского полка, захватили двух полковников, знамя, документы. Около меня на полу эти два полковника, живые. Фашисты хотят спасти их, но не удастся. Из десяти разведчиков осталось шесть человек…

Около меня тринадцатилетний пионер Петя Сафронов из Калинина. Партизаны послали его к нам связным. Он не мог вырваться. Беспощадно боролся, уничтожил более 25 фашистов, получил шестнадцать ранений, погиб геройски.

Немецкий батальон окружил нас. Стремятся освободить своих полковников и уничтожить нас… За это время уничтожили более 300 фашистов…

Я — коммунист, с честью выполнил свой долг перед партией, перед народом. Бейте фашистов беспощадно, они сильны перед слабыми, а перед сильными они — ничто. Не бойтесь смерти. Она приходит один раз. Прославляйте свою Родину своей преданностью.

Судьба нашей Родины решается сейчас на поле битвы.

Если попадут мои записи к немцам, то читайте — это пишет разведчик перед смертью. Мы победим вас. Наша многонациональная Красная Армия во главе с великим русскгш народом непобедима. Она ведет справедливую войну…

Не забудьте девушку Маню из села Некрасова. Она погибла геройски, настоящая патриотка. Она уничтожила четырех офицеров, а ее саму фашисты расстреляли.

Немцы подтянули еще свежую силу — целый батальон против советских разведчиков. Пусть попробуют. Им не взять своих полковников живыми. Их мы уже приговорили к смерти.

Коммунист, разведчик стрелкового полка старшина Исланов.

28. 12. 1941 года, под городом Старицей, Калининской области.

Перед смертью.

Слава нашей партии Ленина.

Ах, еще хотел бы долго, до победного конца воевать.

Исланов.

Немцы бешено начали… Но мы…

28. 12. 1941 года. Смерть фашистам, не бегите от них, товарищи! Перед сильными они — ноль.

Из десяти человек осталось четверо. В окружении — третий день. Боевое задание мы выполнили, послали трех связных после разгрома эсэсовского полка, знамя, много секретных документов. Мы прикрывали их отход.

Рассветает. Немцы — целый батальон — окружили нас. Наша оборона крепка… Запасли много боеприпасов и оружия.

Истинный герой красноармеец Хабибулла Ислямов, бывший воспитанник детского дома имени ЧК в Петрограде, слесарь завода «Севка-белъ», призван Кзыл-Ординским горвоенкоматом… Он бил беспощадно, пока не был ранен. Вечером с Кузьминым привел двух немецких солдат, захватив их как «языков». Они еще живые. Убедительно просят убить двух полковников. Называют себя коммунистами.

Мы остались трое в живых. У нас по нескольку ранений, у всех течет кровь. Вот сейчас она залила мой левый глаз. Мы погибаем за Родину, наша кровь не пропадет. Присягу мы не нарушили, мы, разведчики, выполнили свой долг перед Родиной.

Прошу сообщить моим детям… они в Ташкенте, что я погиб на поле битвы в неравном бою, храбро. Пусть они не забывают меня никогда, они будут жить счастливо, без войн.

Ислямов скончался. Это большая утрата. Он был не человек, а лев, бесстрашный герой Родины, комсомолец.

Вот только что тяжело ранило Ольховецкого, бывшего секретаря Невинского (или Невянского) горкома ВКП(б). Он был бесстрашный большевик, агитатор нашего полка. Он умирает…

Нас осталось двое. Немцы беспощадно сжимают кольцо. Перед амбразурами — трупы вражеских солдат.

Я кончаю писать. Кузьмин крепко сражается. Гитлеровских полковников я списал на тот свет.

Наступает темнота. Фашисты кричат нам, обещают жизнь и многое другое, чтобы мы сдались.

Двое пленных немцев, рядовых, просят, чтобы я им дал право воевать против своих. Кузьмин очень тяжело ранен. Без сознания. У меня три ранения. Сейчас задело пулей левый глаз. Течет обильно кровь. Немцам я развязал руки, доверил каждому по автомату. Они начали бить по своим. Я удивлен — они наши!

Я одной рукой продолжаю писать в темноте. Перестрелка стихла. Опасная пауза. Блиндаж полон трупами.

Жду.

Последние минуты жизни.

28. 12. 1941 года. Жив. Не сдамся.

Два немецких солдата заменяют моих товарищей. Кто же они? Нет времени спросить их.

Жив! Не сдамся!

Я обращаюсь к своим товарищам-воинам.

Боритесь за Родину, за партию Ленина. Все равно победа будет за нами. Враг силен. Но морально они слабее нас во много раз.

Не падайте духом. Будьте стойкими борцами за победу партии Ленина, за Октябрь, за свой народ…

Ему был 21 год. Уроженец Апастовского района, Татарской автономной республики, Г. А. Исланов жил до войны, как и все его сверстники, с верой в будущее. После десятилетки стал работать, обзавелся семьей, переехал в Свердловск, чтобы без отрыва от производства учиться в вузе. Война нарушила все его планы… И вот Галей Аксанович — в военном училище, осваивает мастерство фронтового разведчика.

В суровые декабрьские дни 1941 года коммунист Г. А. Исланов — старшина и командир отряда разведчиков 1243-го стрелкового полка — участвует в защите столицы нашей Родины — Москвы. Он пишет торопливые, коротенькие открытки родным, жившим в Свердловске, по улице Ванцетти, 80, сообщает об упорных боях под Москвой, о переходе в наступление, об освобождении Калинина, о зверствах фашистов, о героизме своих товарищей-разведчиков Хабибуллы Ислямова, Кузьмина, Ольховецкого, Петра Сафронова и др. Потом весточек не стало…

Советское командование, проводя решительные наступательные действия, остро нуждалось в свежих разведданных. В ночь на 26 декабря 1941 года Галея Исланова вызвали в штаб полка и поручили сформировать отряд из десяти разведчиков, который должен проникнуть в зафронтовой город Старицу и во что бы то ни стало разузнать ближайшие планы врага.

Линию фронта прошли тихо. Добравшись до окраины города, быстро нашли командный пункт местного гарнизона. Внезапная рукопашная атака. Убиты и ранены десятки фашистов, взяты «языки», захвачены ценные оперативные документы. Но гитлеровцы вскоре опомнились. Отряд разведчиков оказался во вражеском кольце, которое час от часу стягивалось все туже и туже. Исланов приказал занять круговую оборону, сражаться до последнего, если не удастся прорваться к своим.

Они сражались, не надеясь на чудо. Уж слишком неравны были силы! Тогда-то и появилось это письмо. Галей Аксанович спешил поделиться своими сокровенными мыслями с товарищами по фронту, выводя химическим карандашом неровные строки на листках из книги по саперному делу.

Когда письмо было закончено, сержант раскрыл свою воинскую книжку и уже не карандашом, а кровью, сочившейся из ран, написал: «Моя партия, моя Родина, мой героический народ Советского Союза! Я это пишу перед смертью…»

Письмо, воинскую книжку, остаток карандаша он запрятал в пустую флягу, крепко закрутил ее крышкой и спрятал в груде камней от обрушившейся стены.

Послание разведчика было обнаружено участниками боев под Старицей, побывавшими в этих местах в 1964 году.

ПРОЩАЛЬНАЯ ЗАПИСКА ЗАЩИТНИКА ЛЕНИНГРАДА ЛЕТЧИКА-ИСТРЕБИТЕЛЯ С. ГОРГУЛЯ

Не ранее 22 ноября — не позднее декабря 1941 г.

Прощайте, ленинградцы. Победа за нами…

Эти слова были написаны смертельно раненным летчиком-истребителем Семеном Горгулем, сбитым немецко-фашистскими стервятниками в небе над Ладогой.

Поздней осенью 1941 года, когда враг занял все железные и грунтовые дороги, ведущие к Ленинграду, молодой летчик-истребитель Волховского фронта защищал «дорогу жизни», проходившую через Ладожское озеро.

Для осажденного города эта дорога имела неоценимое значение: она связывала с Родиной, по этой дороге перевозилось военное снаряжение и продовольствие для осажденных.

Гитлеровское командование во что бы то ни стало пыталось оборвать эту «дорогу жизни», как образно называли ее ленинградцы, и обрушивало на нее непрерывные удары с воздуха и суши.

Днем и ночью над ледовой трассой Ладоги патрулировали советские самолеты, героически отражая атаки вражеской авиации. Среди защитников «дороги жизни» своим бесстрашием и самоотверженностью выделялся Семен Горгуль.

Ровесник Октября, комсомолец Горгуль пришел в летное училище по путевке донецкого комсомола. Он был шахтером, как и отец, от которого унаследовал настойчивость, деловитость и честность.

В эскадрилье его избрали секретарем комсомольской организации. Здесь он стал искусным летчиком-истребителем и с Героем Советского Союза Голубевым, Байраковым и Дмитриевым днем и ночью патрулировал в небе.

На своем «ястребке» Семен неоднократно выходил победителем из поединков с фашистскими асами…

В тот день группа «мессершмиттов» снова пыталась прорваться к дороге. Ей наперерез устремился «ястребок», ведомый С. Горгулем. Вот, объятый дымом и огнем, рухнул вниз один из «мессеров». Повернул, не выдержав боя, другой. Семен Горгуль начал преследовать третьего. Но трассирующие пули четвертого достигли истребителя. «Ястребок» вышел из повиновения и начал быстро снижаться. Тяжело раненный летчик сумел невероятным усилием воли вывести самолет из пике и приземлился на снежное поле.

Гитлеровские летчики, радуясь удаче, с бреющего полета стали расстреливать краснозвездную машину. Пять раз пикировали они на распростертого внизу «ястребка», но только на шестой им удалось поджечь его.

На льду Ладоги рядом со сгоревшим самолетом нашли тело погибшего героя. Раненный в обе ноги, он истек кровью. Рядом с ним лежал открытый блокнот с неоконченной предсмертной запиской. В ней — прощальные слова, написанные кровью.

Записка летчика-истребителя С. Горгуля опубликована в книге Н. К. Смирнова «Матросы защищают Родину» (М., 1962).

КЛЯТВА КРАСНОАРМЕЙЦА И. Я. АНДРОСОВА

Декабрь 1941 г.

Вступая в бой, я, коте коммунист, заверяю командование, что буду драться храбро, умело и с достоинством, не щадя своей крови и самой жизни для полного уничтожения коричневой чумы. Прошу только одно: после разгрома фашизма, если я погибну, сообщить моим родным, что я погиб за дело Ленина, по адресу: БССР, Гомельская область, Жлобинский район, Малевичский с/с, дер. Новики, Андросовой Татьяне Ивановне.

Я заверяю командование, что не оставлю поля боя, в случае[1] буду ранен, покуда не оставят меня силы, а на этом с товарищеским приветом.

Боец коммунист Иван Яковлевич Андросов.

В суровые дни октября 1941 года, когда враг угрожал Туле, городу русских оружейников, тульскому полку НКВД была поручена почетная и ответственная задача — вместе с частями Красной Армии встать на защиту Тулы, отстоять ее от натиска танковой армии Гудериана.

В течение многих дней, в ненастье и непогоду, в крайне сложной и напряженной обстановке бойцы стойко и умело вели борьбу с превосходящими силами гитлеровцев.

4 и 5 декабря были трудными днями обороны: Тула почти полностью окружена; все основные дороги, связывающие город не только с Москвой, но и с ближайшими районными центрами, перерезаны. Лишь северо-западнее Тулы оставалась узкая полоса территории, которую не удавалось занять вражеским войскам.

В результате величайшей стойкости и выдержки защитников Тулы, которые мужественно сражались с численно превосходящим противником, наступление гитлеровских войск было приостановлено.

В тяжелом бою с танками Гудериана за Верхние Присады погиб смертью храбрых молодой коммунист красноармеец 156-го полка НКВД Иван Яковлевич Андросов. Стальные чудовища неумолимо надвигались на маленькую горстку отважных бойцов. В танки летели бутылки с зажигательной смесью, связки гранат. Один за другим загорались вражеские машины и останавливались. Но за ними шли новые и новые танки. Иван Яковлевич Андросов торопливо написал последние слова. Три листочка из записной книжки вложил в партийный билет. Сейчас они хранятся в Государственном музее пограничных войск (п. 110, д. 19).

ПИСЬМО ПЯТЕРЫХ ВОЕННОПЛЕННЫХ ИЗ ГЕСТАПОВСКОГО ЗАСТЕНКА ГОРОДА КИЕВА

Конец 1941 — начало 1942 г.

Дорогие друзья, мирные жители, бойцы и командиры. Мы, узники фашизма, сейчас находимся за три часа от смерти. Нас пять человек: Виктор Селезнев, Иван Кириллов, Петр Афанасьев, Андрей Кошелев и Володя Данилов.

Сидим в смертной темнице уже девять дней. Попали в плен в момент оккупации Киева… Нас терзали, пытали, казнили… Мучили два месяца подряд. Пытались узнать много из военной тайны. Но честные воины, русские воины знают, что Родина дороже жизни.

Если мы пятеро погибнем, то за нас отомстят миллионы наших товарищей. Прощайте, скоро мы погибнем, но погибнем геройской смертью.

Прочтите эту записку и сообщите родным, что русские погибают смертью храбрых.

Возле виселицы в минуту перед смертью споем «Интернационал». Да здравствует Родина! Да здравствует Кр. Армия!

Витя Селезнев.[1] Ржев, Кирова, 14.

Иван Кириллов. Калинин, ф-ка Ворошилова, д. 5, кв. 20.

Кошелев Андрей. Хреновое, Воронежская область.

Петр Афанасьев. Ст. Оскол, Советская, 3.

Володя Данилов. Тамбовская обл., дер. Негорелое.

Прощайте.

Данилов.

Давно уже отгремела война… Киев вставал из руин. Однажды рабочие обнаружили в подвале дома № 56 по Владимирской улице почерневший от времени резиновый шланг длиною 20 сантиметров. В нем оказался обрывок пожелтевшей бумаги с плохо различимыми карандашными строками. Это было приведенное выше письмо.

Еще одно волнующее послание из Великой Отечественной войны. На нем нет даты, и его можно датировать только приблизительно…

Сотрудники Киевского филиала Центрального музея В. И. Ленина, куда поступило это письмо, решили разыскать родственников погибших. Они установили, что Андрей Кошелев действительно жил по указанному адресу, перед войной окончил в Воронеже курсы командного состава, когда началась война, ушел на фронт. В декабре 1941 года сообщал родным, что отправляется на выполнение ответственного задания, и потому просил пока ему не писать…

Немного удалось узнать и об Иване Кириллове: выпускник ФЗУ, он работал перед войной помощником мастера на ткацкой фабрике имени Ворошилова в городе Калинине.

О Селезневе (Селезка) сообщила ржевская газета, но что-нибудь конкретное узнать о нем пока не удалось. Не дали результатов и запросы об адресах Петра Афанасьева и Владимира Данилова, рукой которого, скорее всего, написано письмо. Возможно, в целях конспирации некоторые адреса были указаны не полностью или условно.

Письмо было опубликовано 4 декабря 1973 года в газете «Известия». Поиск продолжается.

[2] Фамилия читается и как Селезка