Циля Борисовна.



Я помню ее хорошо. Очень пожилая, аккуратненькая еврейка. Она преподавала у нас немецкий язык.
Мы не хулиганили у нее на уроках, вернее - не очень хулиганили.
У нее всегда был какой-то испуганный вид, как у маленькой птички, которая  оглядывается, в ожидании опасности.
Она старалась не ставить нам двойки за незнание немецкой грамматики. А мы с нетерпением ждали, когда она поставит нам пластинки с немецкими песнями. Песни были народные, хоровые и мы всегда их слушали с удовольствием.
Иногда она читала стихи на немецком.Своим тихим голосом она делала чудеса с немного грубоватым языком...
Потом она умерла. Умерла быстро, внезапно..
Наш директор пришел и сказал - сегодня немецкого не будет - я проведу урок математики.
Но математику он не провел, а рассказал нам, что Циля Борисовнвна была одинока - всю ее родню убили, кого в Бабьем яру, кого еще где, она жила и воспитывалась вначале в интернате, потом у дальней родни.


Ни детей, ни близких у нее небыло, а были только мы и НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК....
Немецкий язык...Язык тех, которые убивали...Она любила его, она любила нас, она хотела, чтобы мы стали людьми.
Мы ходили к ней на Востряковское кладбище. Мы и сейчас, встречаясь , вспоминаем ее. Нашу маленькую Цилю Борисовну...

 Картинка из инета.