Церковь на госслужбе у власти: палка о двух концах

Церковь на госслужбе у власти: палка о двух концах

Опубликовал Иван Лапин

Тема конфликта между Русской православной церковью (РПЦ), Украинской православной церковью (УПЦ) и Константинополем не утихает.

После украинского антироссийского майдана в 2014 году авторитет московской патриархии, естественно на Украине упал.

Этим не преминул воспользоваться Константинополь, взяв в октябре 2018-го УПЦ под свой контроль и признав ее независимость от РПЦ.

Уже через несколько дней РПЦ, в свою очередь, расторгла отношения с Константинополем.

Такая вот престранная игра или даже война попов – в чьих действиях сиюминутная политика довлеет над всяким религиозным чувством, убивая на корню соединительный Христов завет.

Ну а реакция на все это российских и украинских властей, их ярая мирская борьба за то, что по определению «не от мира сего», за верующих и церковное имущество – задает вопрос об отношениях между церковью и политическими режимами вообще.

Есть ли какая-то специфика этих отношений на постсоветском пространстве?

В постсоветских странах, как и во многих других, государство активно использует религию для поддержания и укрепления существующего режима.

Политическая верхушка мобилизует религиозных граждан, чтобы повысить свои результаты на выборах или чтобы придать своей победе больше легитимности.

При этом с церковью у властей складываются особые отношения.

Например социолог Алексей Алексеев описывает гибридную модель, сложившуюся в России.

Государству удалось поставить церковь в финансовую зависимость: сначала власти выделяли разнообразные гранты, субсидии и прочие выплаты религиозным конфессиям, а затем стали усиливать контроль и за этими средствами, и за миссионерской деятельностью.

Кроме того в 2000-е годы власти корректировали законодательство, создавая все более благоприятные условия для основной религии РФ – православия, но ущемляя при этом другие религиозные объединения.

Для сохранения этих и других преимуществ РПЦ вынуждена сегодня исповедовать полную лояльность Кремлю и оказывать ему всяческие политические услуги.

 Однако если в России церковь сыграла роль сугубо в формировании государственной идеологии, то в некоторых других постсоветских странах религия использовалась для национального строительства.

 Например стала инструментом восстановления идентичности для азербайджанцев или таджиков, долгое время живших в подчинении другим странам.

И это помогло там правящей элите практически замкнуть на себя голоса верующих граждан.

Такая церковь фактически стала для властей политической машиной – средством воспитания электората, лояльного существующему режиму.

По данным ВЦИОМ, после распада СССР интерес и положительное отношение россиян к религии значительно выросли.

Если в 1991 году к православным относили себя 32-36% жителей России, то на 2012 год это уже были 74%.

Правда, к 2017 году эта цифра снизилась до 70%.

Но суть в том, что православие для россиян – это скорее все то же проявление национальной идентичности, чем религиозная идея.

Соблюдают посты и регулярно посещают храмы лишь 9% называющих себя православными.

Это тоже немало, но можно ли мобилизовать в политических целях этих действительно религиозных людей?

Социолог Вячеслав Локосов утверждает, что религиозное население более лояльно власти: в опросах общественного мнения уровень поддержки власти и доверия к президенту коррелируется с уровнем религиозности.

Политолог Мария Ухватова, которая изучала голосование в регионах России, пришла к схожему выводу.

Причем из ее анализа следует, что именно «обрядовые» православные (кто соблюдают все посты и заветы) чаще голосуют за партию власти.

Политолог Максим Богачев выделил четыре группы православных избирателей: мало-, средневоцерковленные, воцерковлненные и сильновоцерковленные.

И по его мнению именно первые три группы – основная целевая аудитория для властей.

Они воспринимают православие как некий коллективный идентификатор.

Напротив, «сильновоцерковленные» куда реже поддерживают «Единую Россию», так как их не устраивает «медлительность и нерешительность» власти; они гораздо более консервативны, чем правящая элита.

Государству выгодно, когда его режим поддерживают самые большие группы называющих себя православными – те, для кого православие значимая ценность, но кто не предъявляет радикально консервативных требований.

Однако увеличение числа «сильновоцерковленных» и в целом повышение религиозности населения могут изменить ситуацию.

И если верить Богачеву, когда все больше людей уверуют искренне в бессребреника Христа, это может негативно сказаться на голосовании за власть, состоящую сегодня сплошь из одних сребролюбцев.

Такая вот выходит религиозно-политическая палка о двух концах.

По материалам Черный Ящик➡ Источник: https://publizist.ru/blogs/4796/28123/-