Риски ядерной Третьей мировой войны слишком непредсказуемы

Третьей мировой войны в том же горячем смысле, что и первая/вторая не будет. По самой простой причине: Горячая мировая война не решает ни одного из экзистенциальных вопросов ни одной из влиятельных частей глобальной элиты, включая национальные элиты глобальных держав.

Сейчас нет и в силу намеренной глобалистской политики «дебилизации» не предвидится появления новых прорывных (критических) технологий, способных вызвать военный дисбаланс между мировыми державами и стоящими за ними крыльями и коалициями глобальной элиты. И даже получение другими державами уже известных критических технологий, если оно нарушает, а не укрепляет глобальный баланс сил, предотвращается санкционными усилиями всех глобальных сил, имеющими именно в этом общий интерес.

Кроме того, послевоенные 70 лет доказали действенность финансовых технологий во всех вопросах доступа к рынкам и олигопольного владения ключевыми технологиями, включая подкуп и переподчинения милитаристских ветвей элиты в каждой из мировых держав. «Осел, груженый золотом, может взять любую крепость». Так что доминирующие финансистские элиты крайне не заинтересованы в реальном усилении милитаристов в своих политических центрах, способных в случае эскалации подготовки к мировой горячей войне взять политический реванш и экспроприировать, заключить в крепость «золотых ослов» банкстерской олигархии. В том числе и по этой причине огромные программы перевооружения (типа F-35 или Зумволт) имеют все признаки финансового распила, намеренного не дающего истинным милитаристам законченного продукта и ставящего тем самым военных в долгую зависимость от финансистов.

Кроме того, даже для милитаристов и их союзников банкстеров-пиратов риски ядерной Третьей мировой войны слишком непредсказуемы. Никто не гарантирует, что по итогам войны вообще будут победители. Даже если гипотетически первый обезоруживающий удар случайно окажется успешным, мировой экономический кризис как непосредственная политическая причина войны уничтожением конкурирующих великих держав, а значит и емких рынков ‑ не облегчится, а усугубится, что все равно чревато дестабилизацией во всех оставшихся мировых державах и на всех континентах. Такого десятилетия полной нестабильности достаточно для того, чтобы «победители» были развешаны на фонарях в своих собственных столицах, ну или сгнили заживо в своих укрепленных бункерах.

Таким образом, единственной политической пользой от милитаризма, помимо распила банкстерами и союзным генералитетом военных бюджетов, остается именно взаимная сдерживающая угроза Третьей мировой войной для элит мировых держав. Кроме того, виртуальная эскалация такой угрозы в информполе позволяет жестче контролировать сателлитов во внешней политике и подчиненные элиты во внутренней политике. Именно поэтому вопрос о Третьей мировой войне так часто задается.

Чем в таком случае закончится мировой финансовый кризис, если не мировой войной между великими державами?

Этот главный вопрос придется дополнить наводящими вопросами:
- А мы уверены, что Третья мировая война должна быть именно горячей?
- Точно ли мировой кризис первой половины ХХ века закончился вместе со Второй мировой, или же он продолжился и вылился в гонку вооружений двух сверхдержав?
- Обязательно ли война как продолжение политики иными средствами, тем более в однополярном мире, должна вестись между державами, а не между глобальными институтами и за глобальные институты враждующих коалиций финансовой олигархии?

В первой половине ХХ века милитаристские элиты использовали военные методы и инструменты в виде больших армий и державных ВПК, сначала для создания угроз и перехвата власти в своих странах, а затем вынужденно из-за нарастающих дисбалансов и мирового экономического кризиса ‑ и для реализации этих угроз в горячей войне. Точно так же финансиалистские элиты конца ХХ ‑ начала ХХI века используют в борьбе друг с другом свои собственные политические средства, прежде всего валютные войны, кредитное закабаление и контроль финансовой политики побежденных клиентов, финансовые санкции.

Хотя, разумеется, для политического контроля реального пространства требуются подчиненные милитаристские и спецслужбистские элиты, виртуальные военные угрозы, другие информационные и чекистские спецоперации, ограниченные задачами глобальной финансовой элиты. Такое сочетание и соподчиненность «иных методов» финансовой политики сегодня принято называть «гибридной войной». При этом по аналогии с первой горячей мировой войной ‑ первой гибридной мировой войной была комплексная атака объединенных сил финансовой олигархии против ослабленного СССР в 1987-91 годах.

Когда после развала СССР экспансия и доминирование финансовой элиты и «гибридных» достигло естественных пределов экспансии, главная причина для единства финансовой олигархии исчезла и проявились неустранимые противоречия, ведущие к такому же расколу и взаимной непримиримой вражде, как между западными милитаристскими элитами веком раньше. Поэтому вторая гибридная мировая война между двумя главными крыльями финансовой элиты была неизбежной, и она уже состоялась в 2011-2017 годах. Война между коалициями банкстеров, условно названными «пиратами» и «менялами», произраильскими и пролондонскими, происходила в форме так называемой «Арабской весны».

Также как первая и вторая мировые горячие войны составляют собой начало и конец большого узла Смены глобального центра (Вторая мировая перезагрузка), так и две мировых гибридных войны 1980-х и 2010-х составляют большой глобальный узел Третьей мировой перезагрузки. При этом итогом этого периода является полное исчерпание ресурсов (пространства экономических связей) и прежних методов господства финансовой олигархии. Таким образом, гибридная «Третья мировая» уже не только началась, но и успела закончиться, пока подконтрольные финансовой олигархии мировые масс-медиа прикрывали этот острый конфликт интересов дымовой завесой русофобской истерии. То, что происходит в мире после 2017 года ‑ это уже гибридный послевоенный период, переходный к многополярному мироустройству.

Если гибридная Третья мировая уже позади, то кто в ней победил?

Для любого факта можно выбрать разные шкалы оценок. Если оценивать по целям и задачам двух главных сторон в войне, то проиграли «пираты» (основные совладельцы ФРС, богатевшие от эмиссии доллара, продажи ГКО и заказов госбюджета США) во главе однополярной долларовой системы. Им не удалось сохранить статус-кво и жестко подчинить себе главных конкурентов ‑ лондонских «менял» (основные владельцы валютных и торговых бирж, оффшорных механизмов обхода финансового контроля).

В этом же смысле банкиры-менялы гибридную войну не проиграли, сохранив прежний статус второго по силе игрока на подхвате. Хотя, судя по развитию финансовых институтов БРИКС и АБИИ, усилению роли шанхайских и гонконгских бирж, а также борьбы за влияние в российской политике, у «менял» были планы и шансы выйти на первые роли. В этом смысле война ими тоже не выиграна.

Главным бенефициаром и в этом смысле победителем гибридной ТМВ оказалась, как это всегда бывает, третья сила, внимательно наблюдавшая и отчасти помогавшая обеим сторонам победить друг друга. В период ВМВ такой третьей силой была рузвельтовская Америка, не самая сильная по милитаристским меркам, но развившая финансовую силу, решающую для ускоренной милитаризации и общего баланса сил. Точно также и сейчас третья сила в последний момент вышла из тени двух финансистских крыльев ‑ в лице трамповско-путинской глобальной коалиции национал-глобалистов с опорой на инструменты глобального финконтроля и связанных с ним спецслужбистской политической элиты (в США ‑ это, прежде всего, политический клан Бушей, выдвинувший сейчас на передовую Болтона, помощника президента по нацбезопасности).

Если же оценивать итоги ТМВ по результирующему влиянию коалиций, то «победила дружба» в смысле формирования глобального баланса сил как минимально приемлемого результата для всех. Это и неудивительно, поскольку в дереве целей всех игроков главным было не проиграть, сохранить достаточное влияние и статус глобальной элиты, и лишь во вторую очередь - попытаться стать лидером в процессе выхода из глобального финансового кризиса.

Почему после Третьей мировой продолжается мировой финансовый кризис?

Следует различать финансово-политический кризис как состояние и результат острых противоречий глобальной элиты в борьбе за рычаги финансовой власти, чтобы навязать свою стратегию и свои инструменты выхода из этого кризиса. Финансово-политический кризис привел к нарастанию глобальных финансовых дисбалансов и вытекающих из них социально-политических и внешнеполитических кризисов.

Борьба между коалициями Третьей мировой перезагрузки (гибридной войны) велась за «право руля», что предопределит бенефициаров и баланс сил после долгого переходного периода выхода из мирового финансового кризиса.

До тех пор, пока эта борьба не завершилась, общим интересом борющихся сторон было сохранение системы наращивания кредитной долларовой пирамиды, иначе проиграли бы сразу все. При этом само по себе это надувание глобального финансового пузыря могло продолжаться бесконечно, поскольку в реальную экономику из спекулятивного сектора виртуальных «ценностей» и деривативов мало что просачивалось. Однако деградация реального сектора экономики и социального сектора даже в метрополии, а также рост реальной экономики в странах БРИКС ограничивали время на разборки в верхах.

Аналогично в период горячих ПМВ и ВМВ, как и между ними ‑ продолжение острой борьбы между европейскими коалициями милитаристов не только вело к росту ресурсных и социально-экономических дисбалансов, но и формировало за океаном новую растущую силу альянса финансовой олигархии, совладельцев ФРС, с будущим американским ВПК. После окончания Второй мировой перезагрузки именно эта третья сила руководила выходом двух проигравших коалиций из экономического кризиса, максимально нарастив при этом свое влияние и дивиденды. Аналогично разруливать дисбалансы глобального финансового кризиса после Третьей мировой будет третья сила, представляющая альянс части финансистов со спецслужбистами.

Собственно, для поддержания внутриэлитной дисциплины в период все более рискованной накачки систем и была востребована опора в виде спецслужбистского клана Бушей и созданного на основе финансовой Секретной Службы США финконтроля как новой политической стратегии и стоящей за ним растущей силы. И как это обычно бывает, кто что охраняет в политике, тот это и заимеет, если поставившие охранять занялись самой острой дракой между собой. В данном случае подчиненная спецслужбистская коалиция финконтроля охраняла необходимый обоим крыльям элиты финансово-политический баланс, и в итоге так и осталась заведовать этим необходимым всем частям глобальной элиты балансом.

Почему Россия оказалась в негативном фокусе глобальных СМИ, и чем это грозит?

По той же самой причине, как и после Второй мировой, ‑ необходимости поддерживать даже еще намного более жесткую дисциплину среди элит западных и восточных стран в переходный период управляемого спуска глобального финансового пузыря. Блоковая дисциплина первой Холодной войны, с одной стороны, поддерживала высокий политический статус милитаристского крыла элит всех держав, но и подчиняла их общему политическому руководству одной из двух сверхдержав.

Однако для поддержания и роста влияния финансистов в руководстве Западного блока этого было недостаточно, влиятельные генералы вполне довольствовались бы достигнутыми технологиями и тратами бюджета. Так, генерал Эйзенхауэр был против засилья ракетно-ядерного ВПК, как и маршал Жуков. При этом только Советский Союз обладал необходимыми ресурсами и жесткой политической организацией, чтобы выдержать и даже лидировать в гонке высоких военных технологий. Что в свою очередь позволило финансово-милитаристскому альянсу ФРС+ВПК нарастить свое влияние (через кредиты растущему оборонному бюджету) и отбить после Карибского кризиса попытки это влияние ограничить.

Аналогично и сегодня альянсу финансистов и спецслужбистов в США (аналитики ГолдманСакс+СикретСервис), как и финансовой элите в целом необходима еще более жесткая дисциплина среди всех крыльев и влиятельных кланов элиты. После ВМВ социально-экономические дисбалансы не угрожали влиянию милитаристов, а сейчас после возгонки валютно-кредитной пирамиды на заоблачные высоты любое неосторожное или антисистемное движение держателей крупных финансовых ресурсов или контролеров узлов финансово-торговой инфраструктуры угрожает быстрым крахом всей мировой финансовой системы. В том числе и поэтому были зачищены или поставлены под более жесткий контроль такие слабоуправляемые элиты как в Ливии или в Киеве (теневая торговля оружием, прежде всего). Сейчас дело дошло и до саудовских принцев, которых сначала ставил под контроль молодой наследник, а теперь и на него самого надели узду.

Не меньшее значение имеет дисциплина мэйнстримных западных и глобальных СМИ, особенно деловых и политических. Нельзя называть черное черным, а потому и белое белым. Вообще слово «черный» лучше запретить и показательно высечь кого-то из заметных медиа-персон за его употребление всуе. Иначе в какой-то момент можно получить в информполе неуправляемую лавину если не плохих новостей, то неправильных эмоций, толкающих рынки не в ту сторону.

Спецслужбистский контроль над элитами и жесткая политическая цензура в западных СМИ являются самыми необходимыми условиями для управляемого выхода из финансового кризиса. Изобретать для этого какие-то новые инструменты и методы, когда по опыту Холодной войны хорошо показали себя старые антисоветские - абсолютно излише и несвойственно наглосаксонским элитам. Кроме того, никто кроме России и на этот раз неспособен выдержать столь жесткое информационное и санкционное давление. Хотя по поводу санкционного давления, наверняка, было просчитано, что в реальности оно только укрепит необходимый западным элитам геополитический противовес. Вопрос о закулисных договоренностях и технической помощи, как и в прошлый раз, остается за кадром, точнее ‑ за кадрами спецслужб.

Разумеется, наглосаксы не были бы сами собой, если бы не попытались и русофобскую дисциплинирующую карту разыграть во внутренней борьбе, перетягивая на себя баланс влияния. Обвиняя рулевого и его команду в связях с Россией, можно попытаться, как минимум выторговать себе дополнительные проценты и транши кредитов, а если повезет, то и надеяться на реванш, переиграть уже проигранную партию. Однако, и тут Россия хороша тем для Трампа, Болтона и их команды, что имеет минимум финансовых и прочих связей с элитами США. То есть антироссийская риторика никак не ударяет по самому интимному и причинному месту элитариев США ‑ их кошельку, мошне.

Однако кроме России есть более опасный для оппонентов Трампа вариант возгонки риторики: Одно лишь упоминание вице-президентом Пенсом в том же контексте как и России, вмешательства в выборы Китая ‑ заставило глубоко заткнуться все американские СМИ, а фрондирующих сенаторов ‑ быстро-быстро свернуть кампанию затягивания и утвердить трамповского (вернее - бушевского) кандидата в Верховный суд. Молчание западных и всех либеральных масс-медиа после заявления Пенса ‑ и есть признак реального страха истеблишмента, угодившего в ловушку, казавшуюся против Трампа. Ведь связей с китайскими госкорпорациями и диаспорами у элиты США очень много, и лучше от греха подальше не вынуждать трампистов, спецслужбы и финконтроль эти связи обнародовать ‑ бьет и по имиджу, и по кошельку.

С другой стороны, трампистам тоже не резон перегибать палку с риторикой против Китая, оставляя эту угрозу в запасе политических инструментов. Во-первых, и это самое страшное ‑ можно реально подтолкнуть Китай и Россию к сближению вплоть до военного альянса. Это совсем ни к чему в момент, когда «антииранская» стратегия Трампа нацелена на «мирное» нагибание китайцев заплатить за услуги по поддержанию на плаву экономики США и тем самым глобального баланса. Собственно, это желание удержать Россию от альянса с Китаем, а еще лучше вбить еще клиньев между ними и было задачей Болтона во время спешного визита после заявления Трампа о возможном выходе из Договора о РСМД. Нагнетание холодно-военной антироссийской истерии не должно, по замыслу стратегов, выйти за рамки виртуальных, символических шагов.

Тем не менее, на данном начальном этапе выхода из мирового финансового кризиса необходимость строгой внутриблоковой дисциплины для западных элит делает неизбежным дальнейшее продолжение, а регулярно ‑ и усиление антироссийской риторики и виртуальных политических шагов, как после «дела Скрипалей». В таком случае, как ни странно, ответная риторика в виде предложений Кудрина сдаться и немедленно улучшить отношения с Западом ‑ является, по сути, угрозой стратегическим планам администрации Трампа-Болтона и перехода «права руля» опять к «неоконам». Так что, вполне возможно, что последовавшее после визита Болтона заявление Путина о планах развития экономики на 28 триллионов рублей ‑ это и есть заявка России на свою долю компенсации за морально-страдательную роль в этой фарсовой пьесе.

Продолжение будет