Никакой цифровой экономики не будет


Георгий Малинецкий

 

Заведующий отделом моделирования нелинейных процессов Института прикладной математики РАН им. Келдыша, профессор, член научного совета Военно-промышленной комиссии

«В 2000 году лауреат Нобелевской премии Ричард Стоун проанализировал, в каких отраслях компьютеры позволили поднять производительность труда, и выяснил, что таких отраслей нет, кроме одной – производство компьютеров. Компьютеры тотально внедрены, но производительность труда упала в 10 раз, то есть, компьютеры не дали экономике ничего»

 

 

Великий экономист, демограф, математик Томас Мальтус полагал, что численность человечества растёт по экспоненте, в одинаковое число раз, в одинаковые промежутки времени. И действительно, каждый вид, от амёб до слонов, растёт по этому закону, если есть избыток ресурсов. Кроме нас с вами. Мы с вами – суперхищники. В течение миллиона лет мы росли по красной кривой, по гиперболе. А высшая точка гиперболы, которую на Западе называют точкой сингулярности, а в нашей научной школе – точкой обострения, – это 2025 год. Сейчас происходит главное событие мировой истории. XXI век войдёт в историю не как век атома, не как век космоса и даже цифровизации или мировых войн, он войдёт как век глобального демографического перехода, который меняет алгоритм развития человечества.

Почему мы росли не так, как все остальные? Мы – технологическая цивилизация, мы научились передавать информацию – жизнеобеспечивающие технологии – в пространстве из региона в регион, и во времени – из поколения в поколение.

Меняется радикально всё. Сейчас ситуация такова: в развитых странах из 100 человек в сельском хозяйстве работают двое, в промышленности – 10, в управлении – 13. Спрашивается: а что же должны делать ещё 75 человек? Ответа два. Ответ, который дал в свое время Барак Обама, прост: мы построим многоэтажный мир, и пусть они – как хотят. Ответ второй – традиционные ценности: каждый имеет право на жизнь. По сути дела, именно сейчас будет решаться этот вопрос.

В США за золотое десятилетие – с 1958 года по 1968 – когда производительность труда росла на 2,5% в год удалось создать золотой миллиард. Это обеспечили всего лишь три инновации, которые не имеют отношения к компьютерам. Далее производительность падает, и вот сейчас она упала в 10 раз в сравнении с тем, что было. В 2000 году лауреат Нобелевской премии Ричард Стоун проанализировал, в каких отраслях компьютеры позволили поднять производительность труда, и выяснил, что таких отраслей нет, кроме одной – производство компьютеров. За время развития компьютеров производительность компьютера выросла в 250 миллиардов раз. Ни одна технология не знала ничего похожего. Компьютеры тотально внедрены, но производительность труда упала в 10 раз, то есть компьютеры не дали экономике ничего. Мы переживаем острый кризис производительности.

С другой стороны, компьютеры сделали очевидным неравенство. Сейчас примерно 6 миллиардов человек говорят следующее: «Отдайте наше. Мы хотим жить как тот самый золотой миллиард». И поэтому у нас несколько альтернатив: первая – это бесконечные реформы, в результате которых мы скатываемся в средневековье; второе – это мировая война, которая отбросит назад огромные регионы и заставит их помириться с их жалким положением, и третье – те самые технологии, которые мы сумеем найти, которые были бы экономически значимыми. Очевидно, они не будут связаны с компьютерами.

В начале прошлого года на русском языке вышла книга Клауса Шваба «Четвёртая промышленная революция». Это создатель Давосского экономического форума. По его мысли, с 2015 года началась революция, связанная с мобильным интернетом, мини-производственными установками, искусственным интеллектом и обучающимися машинами.

Более тысячи экспертов, которые были привлечены на Давосский экономический форум, предсказали, что до 2025 года будет 21 переломный пункт. Один переломный пункт мне очень понравился – это вживляемый мобильный телефон. Когда я спросил американских коллег: «Вдумайтесь, что вы говорите. Вот сейчас, когда у нас телефон выключен, то наши спецслужбы легко определяют наше позиционирование, но тут он будет вживляемый». Они мне объясняют: «Никаких проблем. Каждый, кто вживит телефон, получит прибавку к зарплате. Ну какой дурак откажется?» Соответственно, 10% носят одежду, подключённую к сети интернет. Это означает, что каждый носит, соответственно, ещё и детектор лжи на себе постоянно, и так далее. То есть, по сути дела, это технологическая реализация того, что было в фильме «Матрица», который сняли братья Вачовски в 1999 году, когда 1% человечества не может справиться с реальными проблемами и погружает 99% остальных, которые не нужны для производства, в наркотический сон, а сами распоряжаются дискурсом в этом сне.

Но давайте посмотрим, зачем применены компьютеры. Они играют важнейшую роль, но не экономическую, а социальную. Они являются убийцами нашего свободного времени. Пять лет назад Институт социально-политических исследований РАН провёл исследование и выяснил, что российские мужчины главному, а именно российским женщинам и российским детям, уделают 45 минут в сутки, а компьютерам, телевизорам и социальным сетям – 4 с половиной часа.

Теперь перейдем к программе «Цифровая экономика Российской Федерации». В ней есть 8 направлений: государственное регулирование, информационная инфраструктура, исследования, разработки, кадры и образование, информационная безопасность, государственное управление и цифровое здравоохранение. Что касается цифровой экономики, слово «цифровая» – оно абсурдное. Это масло масляное. Экономика всегда была цифровой.

Мне довелось обсуждать эту тему в Российском союзе промышленников и предпринимателей. Я задавал всем выступающим один вопрос: какое из этих направлений – а будет вкладываться больше 100 млрд. рублей – даст экономический эффект? Вы знаете, ни одно! Более того, то, что касается информационно-цифровой экономики – это не сегодняшний день и не завтрашний, это вчерашний день. Мировой выпуск в информационно-коммуникационных технологиях составляет 34,4 триллионов долларов. В 2015 г. он уменьшился на 6%, а в 2016 – еще на 0,6 и т.д.

Это – прошлое, это не завтрашний день! То есть мы, по существу, плетемся в хвосте Давосских рекомендаций. Наша цифровая экономика в той программе, которая была опубликована, похожа на морскую свинку – не морская и не свинка, не цифровая и не экономика.

Спрашивается: может быть, действительно, можно обойтись без компьютеров? К сожалению, нет, коллеги. А программы, которые мы все используем, содержат десятки тысяч уязвимостей.

Мне довелось беседовать с Жоресом Ивановичем Алферовым о цифровой экономике. Он очень хорошо сказал: «Абсурдно говорить о какой-то цифровой экономике, не имея элементной базы». По данным журнала «Электроника», мы покупали 60% всей элементной базы до того, как была начата программа импортозамещения. А вот после того, как она была начата, мы начали покупать 90%.

Одна из вещей, о которой всегда говорят, обсуждая цифровую экономику – это роботы. В мире на 10 тысяч работающих приходится 69 роботов, в Южной Корее – 540, у нас – 2. Говорят, что роботы вытеснят людей, но это не так на сегодняшний день. Анализ американской автомобильной промышленности показал, что после закупки 80 тысяч роботов в течение 5 лет численность занятых выросла на 240 тысяч человек. Это просто другое качество труда.