Письмо с фронта. Передышка.

Это была первая за пять месяцев почти непрерывных боев передышка. Она затянулась на целый месяц и одну неделю. Была ли она отдыхом в нашем понимании? Едва ли. Получив свежее необстрелянное пополнение, нужно было успеть его подготовить к предстоящим боям. Должности командиров батальонов и рот удалось укомплектовать офицерами-фронтовиками. На должности командиров взводов приходилось ставить зеленых выпускников ускоренных офицерских курсов. Нужно было в кратчайший срок воссоздать боеспособные полки и батальоны из этого сырого материала. Это означало интенсивные занятия, полевые учения и марши. Ход обучения широко освещался в дивизионной многотиражке.

 

Здравствуй любимая Сашенька и маленькие Рима и Рудочка!

С приветом и наилучшими пожеланиями в вашей жизни.

Любящий вас ваш супруг и папа.

Саша, прошло уже около месяца, а я от тебя не получал еще писем, хотя сам уже написал тебе на протяжении этого времени 2 письма.

Что я могу написать о себе? Все одно и то же день и ночь. Разрывы артиллерийских снарядов и мин, пулеметные очереди, ночью освещение ракетами и иногда так, что становится светло как днем. Ко всему этому мы привыкли и когда случается быть в тылу километров за 3-5 и не слышишь этого, видишь, как люди ходят прямо и ни от кого не прячутся, чувствуешь себя не в своей тарелке и кажется, что чего-то тебе не хватает. А когда приходишь к себе в блиндаж, то прежде чем к нему подойти и в него войти, несколько раз упадешь, а частенько и проползешь, слыша свист пуль и разрывы мин недалеко от себя. Тогда, как говорят среди моряков, «попадаешь в свою стихию». В этой стихии недолго отправиться на тот свет и в тот момент, когда меньше всего этого ожидаешь. Об этом я писал тебе в прошлом письме, как погиб мой помощник ст. лейтенант Федорович. Но все же, чувствуешь себя нормально. Если в первое время все казалось новым, каждый маленький эпизодик врезался в память и казался большим, то сейчас, когда этих эпизодов очень много, они становятся будничными, не такими яркими и сливаются в одно, не выделяясь из общей массы, и быстрее подзабываются. Но все же, часть из них запоминается и врезается в память так, что их никогда не позабудешь.

Пишу это письмо, уже не слыша разрывов снарядов, мин, и трескотни пулеметов, и даже звуки артиллерийской канонады не доносятся до нас. Мы сейчас отдыхаем, с тем, чтобы, накопив силы, снова ринуться в бой, с еще большей силой, имея боевой опыт, против озверелых фашистов.

Сидя за столом оперативного дежурного, в ночной тишине, я вспомнил весь наш боевой путь, в течение долгих месяцев, овеянный славой, отмеченный тяжелыми боями с немецкими оккупантами. Передо мной как в калейдоскопе промелькнули все бои, легкие и тяжелые, все трудности военной жизни, все те тяжелые минуты и испытания, которые нам всем пришлось пережить в течение этого времени на протяжении почти 800 км с упорными боями.

Многих моих товарищей нет среди нас. Большинство из них были ранены и уехали в госпитали, а часть погибла геройской смертью на поле боя. Об этих героях, в частности Галиче, Гуке, Погорелове, Дементьеве сложена замечательная песня, которая увековечит их. Часть раненых вернулись в строй и продолжают биться с прежней силой и храбростью. Некоторые попали в другие части, а некоторые, уже выздоровев, работают на фабриках и заводах, продолжая борьбу на трудовом фронте. К этим относятся и Павел Ульянович (работает на одном из заводов в Молотове).

В этом месте, куда я был переведен перед отъездом на фронт, все живы, хотя и были в больших переделках. Жив и Новиков ст. лейтенант, сейчас он майор. Меня назначили на место моего начальника, помощником которого я был, а его немного повыше у нас же. В этой должности я работаю уже около 3-х месяцев. С работой пока справлялся и не плохо. А моя работа не из простых, и довольно трудная и сложная. Я работаю тем, кем работал, если ты помнишь, капитан Ковпаненко, когда мы были в Беберово.

Каким образом я остался цел, я и сам не знаю. Ведь я, Саша, хорошо понимаю, да и ты, я думаю, тоже. На то она и война, чтобы кто-нибудь да погиб. Это ведь не учения, где стреляют холостыми патронами, а борьба не на жизнь, а насмерть с озверевшими фашистами. А каждая война, особенно Великая Отечественная Война русского народа за свою Родину требует больших жертв. И каждый из нас принесет себя в жертву ради нашей Любимой Родины, ради наших детей, жен, матерей и отцов. Но, как бы то ни было, я все же остался жив. А сколько раз я был на волоске от смерти, да на каком! Несколько раз мои старшие начальники меня хоронили, а я являлся к их удивлению и радости жив и невредим, выполнив то или другое задание.

В моей памяти сохранился один случай. Это было еще в ноябре 1941 года во время второго и последнего наступления немцев на Москву. Враг всеми силами старался прорваться к Москве. Наши части под давлением превосходящих сил противника откатили на Восток. В районе нескольких сел наши части закрепились, но враг наседал, обходя нас. Небольшое промедление грозило нам крахом. Почти все командиры были разосланы по частям. Тогда наш командир, будучи еще полковником, -- Белобородов, решил перекинуть один батальон на другое направления. От этого батальона зависело очень многое, но точное местонахождение этого батальона было неизвестно. Командир приказал мне ехать найти этот батальон и передать его приказ комбату, указав на то, что от этого зависит очень многое. Я и сам понимал это хорошо, но одно дело понимать, а другое дело выполнить, и как можно быстрее. Я сел на коня и вместе со своим коноводом поехал выполнять приказание. Ночь была темная, место незнакомое. Проехал несколько сел, но там его не было. По дороге встретил одного конника, который ехал тоже туда, но как и я, не знал местонахождение. Мы стали разыскивать втроем.

Проехав одно село, мы услышали по дороге скрип телег и шум голосов. Когда мы подкрались метров на 100 к дороге, то разобрали немецкий говор. Оказывается, это шли обозы немцев. Мы хотели навести панику в ряды немцев, но здравый рассудок подсказал, что этого делать нельзя, т.к. мы не выполним приказа, и мы повернули обратно и поехали в другое село спокойно и не о чем не думая, поскольку по нашим данным там немцев еще не было. Дорога шла вдоль опушки рощи, плетня и огородов. Проехав рощу, мы очутились перед маленьким мостиком, перекинутым через канаву и ведущим в село Раково. Коновод, красноармеец Бабушкин, спросил меня, будем ли мы заезжать в село? Что я ему мог ответить? Конечно, будем. Мы въехали в улицу села. Кони наши шли вместе. Глаза наши старались разглядеть в темноте, то что находилось в селе. Проехали метров 10 по улице. Вдруг из-за туч на какое-то мгновение выглянула луна и осветила то, что находилось в селе, и мы увидели то,… о чем напишу тебе в следующем письме.

Саша, сегодня вечером прибыл Дмитрий Петрович, о котором я писал тебе в прошлом письме, и привез письмо от тебя со штемпелем от 6-го апреля. Я конечно был безмерно рад, прочитав его. Оно опять на какое-то мгновение перенесло меня к вам. В то короткое время, которое потребовалось на прочтение письма, я был вместе с вами. Я рад, что все вы живы и здоровы, но меня, Сашенька, тревожит твое здоровье. Надо же, Саша, смотреть за собой и лечиться, а эти возможности у тебя есть и их надо использовать. Ведь ты не маленькая и понимаешь, всю серьезность положения. Саша, ты спрашиваешь насчет аттестата. Новый аттестат тебе уже выслан, и я думаю, ты его уже получила. Справься в военкомате. С этим письмом высылаю справку, она тебе, я думаю, будет необходима.

Итак, Сашенька, до свидания. Целую вас всех крепко, крепко. Любящий вас всех, твой Георгий.

С нетерпением жду ответа.

28.4.42.

 

По письму видно, что Георгий находится на отдыхе. Все мысли посвящены одной цели: победить. Путь к долгожданной семье мыслится только через победу. Возможная смерть воспринимается как необходимая жертва.

«Меня назначили на место моего начальника, помощником которого я был, а его немного повыше у нас же. В этой должности я работаю уже около 3-х месяцев.»  Прямо писать нельзя – военная тайна. Георгия назначили командиром разведки дивизии.

 

16.5.42

Здравствуте Сашенька и маленькие Риммочка и Рудик. Шлю вам всем привет и наилучшие пожелания в вашей жизни.

Сашенька, 15 мая, приехав с учений, я нашел на своем столе написанное тобой письмо, а сегодня утром получил второе, датированное 24 апреля. Я был безмерно рад этим письмам, т.к. давно от тебя не получал их. Сейчас мы временно пока учимся  и учимся усиленно, с тем, чтобы с новыми силами уничтожать врага. Наше соединение указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 мая награждено орденом «Красного Знамени». А эта большая награда обязывает нас к тому, чтобы мы с еще большей силой уничтожали фашистов. Таким образом, к званию «Гвардейской» нам прибавится звание «Краснознаменной». Все это вместе говорит за то, что мы били фашистов неплохо, за что и удостоились Правительством и т. Сталиным звания Гвардейцев и Краснознаменцев.

Ну а теперь о себе. Работать, Саша, приходится много, так что свободного времени совсем нет. Саша, ты пишешь, что Рудик болел, а чем не написала. Я рад, что он выздоровел. А насчет малярии надо, Саша, что-то предпринять. Я ведь знаю, какая это паршивая болезнь, она и взрослого может свести с ума, а такому маленькому и вовсе трудно. Да и вообще, за ними надо сейчас смотреть в оба. Ведь весна – самый опасный период в плане заболеваний и особенно детей. В это время за ними нужен тщательный уход.

Сашенька, ты пишешь, что ты много бы отдала за то, чтобы увидеть меня. Я тоже очень хочу увидеть вас всех, побыть с вами вместе хоть немного. Но сейчас, Сашенька, это невозможно. Мы должны думать только о том и делать только то, чтобы как можно быстрее разгромить фашистских захватчиков и обеспечить свободную и хорошую жизнь нашим отцам, матерям, женам и детям. О себе, конечно, я не упоминаю, т.к. никто не гарантирован от смерти. Но ведь и смерть эта, Саша, не простая. Погибнуть во имя нашей любимой Родины, во имя освобождения всего славянства от ига гитлеризма – большая честь.

Вообще, Сашенька, в последнее время я думаю много о вас. Как вы там живете, как Риммочка, Рудик и ты? Ведь скоро год, как мы не видели друг друга. А сейчас еще весна! В отношении Гусинского. Он был ранен еще в ноябре и убыл в госпиталь. Где он сейчас, я сказать не могу, т.к. никаких известий от него я не получал. Дерется, наверно, с фашистами где-нибудь в другом месте.

Ну а теперь, Саша, постараюсь продолжить прошлое письмо, которое оборвалось так неожиданно для тебя, и ты, наверное , хотела, чтобы я закончил рассказ или с нетерпением ожидаешь его продолжения. Итак, на чем я кончил? Да, «и мы увидели……». Вернее, не «мы» а я увидел, т.к. мой коновод и красноармеец наблюдали в другом направлении. Я увидел велосипед, который был прислонен к огородной изгороди. За ним другой, третий и так далее. А дальше они были поставлены друг к другу. Всего их было приблизительно 30 штук. В голове мелькнула мысль – немцы (у нас не было велосипедов). А у меня в сумке документ, за который они отдали бы очень много. Но шуму никакого не было. Я перед этим только хотел переехать на правую сторону улицы и ехать в тени домов, но это открытие заставило переменить решение. Я быстро подъехал к Бабушкину, шепнул ему, что в селе немцы и приказал пускать свою лошадь вперед, т.к. моя шла быстрее за его лошадью. Последний сразу повернул лошадь в обратную сторону, я за ним. В это время из-за стога сена, который находился от нас в 25-30 метрах, раздался крик «хальт» (стой) и стук заряжаемых автоматов. Я быстро бросил гранату, которую держал все время наготове, и мы галопом поскакали из деревни. В это время «заговорили» автоматы Гансов, которые стреляли по нас. Их было 4-5 человек. У меня, Сашенька, по спине мурашки забегали, как будто ее облили кипятком. Не от испуга за свою жизнь, нет, а оттого, что в моей сумке лежали приказ и карта. Попадись они Гансам, они могли много бы натворить. А так как я не предполагал, что мы встретимся с гансами, то и Бабушкину не сказал о содержании сумки. В случае, если бы я был убит, сумка досталась бы им, а вместе с этим и документы. В голове мелькнула мысль, куда деть ее?

И я на всякий случай приготовил ее для взрыва. Все это длилось мгновение, а не так, как я тебе описываю. Этого делать не понадобилось, т.к. мы уже свернули за рощу. Проскакав немного еще, мы осмотрелись, не веря себе, что мы живы и здоровы и никто из нас и наши кони не ранены. Нас спасло только то, что часовые оказались плохими стрелками, вернее, никудышными. Не попасть на расстоянии 25-30 метров в конников… куда уж хуже? Доехав до соседнего села, мы нашли комбата, которому я передал приказ и сообщил о немцах. После этого я быстро вернулся к командиру и сообщил ему об обстановке. Вот, Сашенька, маленький эпизодик из моей жизни на фронте. А этих эпизодиков, подобно этому случалось немало.      

Итак, Сашенька, до свидания. Целую вас всех крепко, крепко. Любящий вас Георгий.

С нетерпением жду письма.

 

Здравствуйте мои маленькие Риммочка и Рудик.

С приветом любящий вас ваш папа.

Я жив и здоров, того и вам желаю.

Рима и Рудик, я вам пишу уже третье письмо, а от вас еще не получил ни одного. Так нехорошо, надо писать папе, ведь он на войне, бьет немецких фашистов, которые захватили нашу землю и многим детям и их мамам и папам делают плохо. А мы, все, кто бьет фашистов, хотим сделать так, чтобы вам было хорошо и весело.

Кончаю свое письмо и жду от вас ответа. Пишите, как вы живете с мамой, как играете, учится ли Рима читать и писать.

Пока, Риммочка и Рудик. До свидания, целую вас обоих крепко, крепко. Поцелуйте за меня маму и передайте от меня привет бабушке и дедушке, когда будете им писать с мамой письмо.

Любящий вас, Ваш папа.

20.5.42 г.

 

 

Здравствуй милая Саша! И маленькие Риммочка и Рудик.

С приветом и наилучшими пожеланиями в вашей жизни.

Твой, Сашенька, Георгий и Риммочкин и Рудика папа.

 

Я, Сашенька жив и здоров, чего и вам всем желаю.

Саша, живу пока по старому, там же, о чем я тебе писал в том же письме. Работы сейчас очень много. На месте не сидишь, но и отдохнуть, как следует, некогда.

Сашенька, мы с большой радостью встретили указ Верховного Совета СССР о введении звания «Гвардеец» и еще больше силы кладем на то, чтобы как следует подготовиться и лучше бить врага.

Сегодня, т.е. 28.5.42 г. нам вручили орден «Красного Знамени», который был приколот к Гвардейскому знамени. Таким образом, как я тебе писал раньше, к слову «Гвардейцы» прибавилось и «Краснознаменцы». Одновременно с этим был вручен орден «Ленина» и подразделению, которым командует Романов.

Сашенька, можешь меня поздравить с присвоением мне звания «Капитан», вернее Гвардии капитан. Это звание накладывает на меня еще больше ответственность за свою работу.

Итак, Сашенька, до свидания. Жду с нетерпением ответа и прошу во чтобы то ни стало сняться с ребятами и прислать мне карточку.

Целую тебя и ребят крепко, крепко, а ты их поцелуй за меня Риму и Рудика.

Твой Георгий.

Р. S. Сашенька, сообщи, получила ли ты аттестат. Он выслан в Ужурский РВК еще в конце марта.

Пиши как вы живете, как ваше здоровье, как чувствуют себя Рима и Рудик.

Еще раз целую всех крепко, крепко.

28.5.42 г.

 

 

 

Здравствуйте дорогие и любимые дети Рима и Рудик.

С приветом ваш папа

Я жив и здоров, того и вам обоим желаю.

Я по-прежнему вместе со всеми продолжаю бить фашистов, которые захватили нашу землю и хотели сделать нас всех рабами, а у вас отнять папу и маму. И мы воюем для того, чтобы прогнать и уничтожить этих зверей и освободить нашу родину от них с тем, чтобы нам тоже жилось лучше.

Я о вас все время вспоминаю и думаю как вы там живете с мамой, слушаете вы ее или нет? Маму надо слушаться, ведь она у вас сейчас одна, а папы нет, он воюет с фашистами. Когда мы прогоним фашистов, я приеду к вам и мне, конечно, будет обидно, если вы будете баловаться и не слушать маму. Но я думаю, вы хорошие и маму слушаете. Римочка и Рудик, я жду от вас письма, но так как вы писать не умеете, то говорите маме, а мама ваши слова запишет на бумагу и пошлет письмо мне.

Пока Риммочка и Рудик, до свидания. Целую вас крепко, крепко. Поцелуйте за меня маму.

Ваш папа. 28.5.42 г.

 

Здравствуй милая Сашенька. С приветом и наилучшими пожеланиями в твоей жизни с Риммой и Рудочкой. Твой Георгий.

Итак, Сашенька, набрав силы снова в бой с фашистскими извергами с тем, чтобы в этом году выполнить приказ любимого Сталина «Разгромить фашистов в 1942 году».

Опять начнутся жаркие боевые дни борьбы против гитлеровцев. Опять начнется боевая пора. Прошу тебя писать как можно чаще, а я постараюсь использовать каждую свободную от боя минуту для того, чтобы послать тебе весточку о себе.

До свидания, милая Саша, Рудик и Риммочка. Целую вас всех крепко, крепко.

Твой Георгий

30.5.42 г.

 

29 мая был получен приказ грузиться в эшелоны. Пункт назначения не сообщался, но ясно было – к новым боям.

 

Начало в http://gidepark.ru/community/129/article/236599   http://gidepark.ru/community/129/article/237581   http://gidepark.ru/community/129/article/238117