Условия службы солдат. Сталинский "порядок".

  Там, где нет контроля общества за властью, где народу затыкают рот, где люди лишены возможности публично ВЫРАЗИТЬ своё мнение, защитить свои права и свободы, где правящая верхушка сконцентрировала в своих руках ВСЮ власть, захватила основные СМИ, где насаждается ОДНО мнение, страх, подозрительность, беспрекословное подчинение, рабская покорность, там НЕИЗБЕЖНЫ бардак и наплевательское отношение к людям, в том числе и к тем, кого готовят ЗАЩИЩАТЬ эту власть, этот РЕЖИМ!

Оглянемся назад ….посмотрим на УСЛОВИЯ жизни красноармейцев перед Второй мировой войной……в мирное время…..

 “Не менее безрадостная картина наблюдалась, когда бойцы приходили в свои казармы, которые советская пресса сравнивала с “дворцами”, в которых “много света, всегда тепло и уютно”. Проверка Орловского военного округа, проведённая в 1938 году, показала, что “в комнатах общежития, на лестницах, в коридорах грязно, умывальные комнаты неисправны. На несколько сот человек один умывальник с восемью кранами, а 30 кранов засорены и не работают. В столовой не хватает табуреток, и бойцы обедают чуть ли не стоя. Табуретки использованы для устройства кроватей в общежитии”.

 Не лучше обстояло дело в Московском округе, где в казармах проткала крыша, отсырели стены и личный состав спал на топчанах. Проверка, прошедшая в декабре во всех частях Ленинградского округа, показала, что казармы “не отеплены….двери не закрываются, и, вследствие этого, люди мёрзнут”. В Киевском ОВО: “…..уже в течение четырёх месяцев бойцы двух подразделений не имеют возможности как следуют умыться. На всех бойцов имеется 5 рукомойников. Утром, в тесноте и давке, стараясь не опоздать в строй, красноармейцы едва успевают протереть глаза водой. Они не имеют возможности вычистить зубы…..”

 При этом можно смело утверждать, что этим солдатам ещё сильно “повезло” – казармы имели далеко не все воинские части.

 В корпусе ПВО Ленинграда бойцы “жили в землянках, без освещения и т.д.”. Но даже такие условия представлялись роскошью воинам Забайкальского округа, которые спали в рваных палатках, без одеял и без нар, на голой земле при 12 градусах мороза. Советская группировка на Дальнем Востоке только с 1932 по 1934 год численно выросла в пять раз. Прибывающие из европейской части Союза дивизии и бригады выгружались в чистом поле или на глухих таёжных полустанках. Генерал И.М. Чистяков вспоминал:

“В этих местах, как мы говорили, дождь идёт один раз: начинается он в мае, а кончается в августе. Причём к августу разражаются такие ливни, что смывает и дороги, и мосты – не проехать, не пройти. Сапоги, если оставить на два дня без ухода, покрывались зеленью”.

 Здоровый, в общем, климат. На месте обустраивались своими силами, кто как мог. Выглядело это примерно так:

 “Комдив палкой раздвинул кусты: “Вот что …Будешь тут, Чистяков, полком командовать…..”Каким полком? Где командовать? Ничего вокруг, кроме кустов да травы и бурьяна. Однако комдив не шутил. Пришлось принять полк, на голом месте строить временное жильё, столовую и конюшни. Красноармейцы рыли землянки, ставили навесы. Натаскали камней, сделали казарму на пятьсот (!) человек.

 Осенью стали прибывать лошади. И вдруг (!) ударили сильные морозы. Лошадей укрывали на ночь своеобразными попонами, сплетёнными из камышей, но они всё равно мёрзли. Приходилось делать так: когда ночью было особенно холодно, я шёл к секретарю комсомольской организации полка Спиридонову, будил его: “Поднимай комсомол….” Он уже знал для чего. Садились наши комсомольцы на коня и гоняли их несколько часов, чтобы согрелись, принимались все меры, чтобы спасти лошадей, и надо сказать, что ни одна из них не пала (какими “попонами” укрывались его бойцы, командир полка не упоминает)…….Питание у нас было неважное, но очень спасала рыба. Осенью по реке шли кета и горбуша метать икру, и мы делали большие запасы”.

 В конце лета 1937 года передовика майора Чистякова назначили командиром 105-й стрелковой дивизии: “Деревня, где расположился штаб, стояла на голом месте у реки, даже сопки были здесь пустые, безлесые…Размещены полки были плохо. Некоторые подразделения не имели даже землянок, бойцы и командиры жили в “лисьих норах”.

 И продолжали в них жить и осенью, и зимой, и весной 1938 года, когда в дивизию приехал маршал Блюхер и попросил показать ему расположение 314-го полка: “Вышли мы из машины. Кругом степь, только трубы из земли торчат.

- Где же полк?

- В “лисьих норах”.

- А ну, сыграй “тревогу”.

 Только раздались первые звуки трубы, как красноармейцы и командиры из-под земли, словно суслики, повыскакивали и вмиг построились. Блюхер схватился за живот и стал хохотать. Действительно зрелище было очень смешное……”

 У хорошего хозяина собаке живётся лучше, а маршалу весело, его не беспокоит, что вверенные ему войска косят простудные заболевания, а весной – цинга. Маршал прочитал лекцию о международном положении, призвал “потерпеть”, а затем приказал “сусликам” совершить марш по сопкам, проверил стрелковую подготовку и убыл, очень довольный, и ставил потом 314-й полк в пример другим. Отсюда можно сделать вывод, что условия, в которых размещался полк, не считались экстраординарными, что таких соединений краснозвёздных “неандертальцев” на Дальнем Востоке хватало. Люди в норах – это нормально.

 Начальник Политуправления РККА приводил вовсе дикие примеры из жизни блюхеровской губернии, когда красноармеец, посланный охранять несуществующий полигон, “жил один в землянке в течение 13 месяцев (!), про него все забыли и в течение этого времени никто его не навестил”. Или высланный на два дня на обеспечение предстоящих учений караул пробыл на месте “17 дней без горячей пищи и продовольствия, вследствие чего была попытка к продаже обмундирования и охраняемого имущества”.

 Правда, продавать особо им было нечего: не прельщали потенциальных покупателей обноски забытых богом и начальством “солдатов Чонкиных”. Многим из них выдавались шинели не соответствующего размера, ношеные, рваные и даже “сшитые из разноцветных кусков материала”, а также дырявые ботинки и брезентовые сапоги. Нередко отсутствовало зимнее обмундирование. В частности, после проведённой в конце января 1938 года проверки 5-й мотомеханизированной бригады отмечалось: “кто не получил брюки, гимнастёрки и ходят в рваных брюках и гимнастёрках…на что бойцы проявляют своё недовольство”.

 Проверка Ленинградского ВО показала, что штаб округа не знал даже, сколько в округе военнослужащих: “По одним данным – некомплект 8000 бойцов, по другим данным, сверх комплекта 12 000 бойцов. Поэтому в ряде частей имеется излишнее обмундирование на складах, а в ряде частей часть бойцов ходит раздетыми”.

 Факт наличия на складах вещевого имущества ещё не означал, что его получит  личный состав. Обмундирование приходило в негодность в помещениях с протекающими крышами, нередко оно просто сгнивало под открытым небом, разворовывалось, продавалось или использовалось “не по назначению”. Никакого контроля и учёта материальных ценностей, в первую очередь со стороны командиров и политработников, не существовало, народные деньги выбрасывались на ветер.  

17 августа 1940 года группа бойцов и командиров направила анонимное письмо первому секретарю Ленинградского обкома партии.

 “Тов. Жданов!

 Положение в Красной Армии стало совершенно невыносимым.

1.       Срок службы стал самым длинным, по 3-4 года держат в целях муштровки….

2.        Питание стало самое отвратительное – равноценное на броненосце “Потёмкин” в старое время.

3.       Одевание у нас, как у партизан, ходим кто в чём попало.

4.       Семьи наши тоже голодают.

5.       Порядок и дисциплина как в старой армии, только лишь одного нет, не бьют по морде.

6.       Работаем по 13-15 часов, только нас ещё не лишили сна 6-ти часов.

Благодаря этому у красноармейцев и мл. командиров моральное состояние самое отвратительное, это показала война с Финляндией, где наша армия показала свою беспомощность, многие наши товарищи сдались врагу. Такое же настроение и в данное время. Бойцы в открытую протестуют и выливают своё возмущение перед средними командирами, они молчат и никому не доносят, т.к. они сами это осознают и сочувствуют….

Бойца, как личность, унизили до невозможности; за малейшее – дают гаупвахту и наряды, политруков и не слушают, т.к. их считают пустышками, трепачами, в их агитацию никто не верит.

 Мы осознаём, что в стране у нас экономическое положение тяжёлое, поэтому просим:

1)      Отпустить нас домой;

2)      Сократить срок службы, т.к. длинный срок хуже отражается на моральном состоянии;

3)      Приравнять бойца к человеку;

4)      В корне изменить питание;

5)      Дать хорошее обмундирование;

6)      Выпускать из расположения части хоть часа на три, Вы видите, какие результаты, когда не выпускают;

7)      Уменьшить рабочий день;

8)      Предоставить свидание с родными.

Поверьте, т. Жданов, если это будет выполнено, то все недостатки в армии ликвидируются и моральный дух будет высокий, и бойцы будут сражаться. Убедительно просим, проделайте эти мероприятия. Вы сами хорошо знаете из опыта царской армии – репрессии, наказания порядка не восстановят”.

Прошедший путь рядового, ныне профессор искусствоведения Н.Н. Никулин утверждал:

“Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое вредительство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они бы не достигли того эффекта, который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат”. (Владимир Бешанов “Кроваво – красная” армия. По чьей вине?”, Москва, 2010 год, стр. 337 - 342)