Подводя национальные итоги - 2010. Часть 2.

На модерации Отложенный

 

Боевой, ударный батальон

 

Между тем борьба кремляди с русским движением все больше превращается в борьбу со всем русским народом. По сути, в повестку дня встала война за русское будущее. Это связано с тем, что авангардом, ударным батальоном движения стало русское юношество.
Обсуждая с коллегами возможность национальной революции в России еще года три тому назад, я заметил, что не вижу такой возможности, поскольку не вижу класса, которому нечего терять и который мог бы приобрести, в случае победы, все, о чем мечтает.
Сегодня такой класс определенно сложился: это русская молодежь.
Это ей, теснимой приезжими в вузах и на рынках труда, жилплощади и секса, сегодня нечего терять. Это ее по беспределу прессуют милицейские органы, насквозь при Нургалиеве пропитавшиеся нерусским элементом и проникшиеся антирусским духом. Ее до полусмерти избивает ОМОН и безжалостно присуждают к максимальным срокам суды. Это ее, похватанную и брошенную в автозаки на массовых мероприятиях, внесрочно сдают в солдаты по остроумной придумке Собянина, поддержанной Медведевым. Это ее потом в армии, созданной Сердюковым, чморят этнические землячества кавказцев…
Словом, это ей, в отличие от «новых комсомольцев» Суркова и Якеменко, не светит ничего хорошего в путинской России (а уж в медведевской, если таковая, все же, настанет, и подавно). И это ей Русское национальное государство обещает небывалые горизонты.
Уровень понимания молодежью всех этих обстоятельств – шокирующе высок. Я был 4 ноября на Русской марше и видел сам, что добрых 90% манифестантов – это люди, родившиеся после распада Советского Союза. Особенно поражает количество школьников. Все теоретические выкладки социологов и статистиков, которыми я делился в последней статье «Русское подполье: год спустя», я узрел воочию на этом марше-смотре.
Снова и снова – в который уже раз – я вспоминал, как мы, горстка русских националистов, не более десятка взрослых, сорокалетних дяденек, шли посреди Тверской 9 мая 1996 года, а точнее – болтались в хвосте праздничного шествия, занимая пространство между окончанием мощнейшей колонны коммунистов и началом православно-монархического, куда менее внушительного, но живописного отряда. Мы кричали в мегафон «Россия – для русских, москва – для москвичей!», «Русскому народу – русскую власть!» и т.д., примерно тот же набор лозунгов, что и сегодня пользуются популярностью. Но только в тот ясный солнечный день мы остро чувствовали свое одиночество и оторванность от народа. Не только потому, что, количественно ничтожные, мы занимали некое межеумочное положение в шествии – между ярыми адептами вчерашнего и столь же ярыми адептами позавчерашнего дня. Но еще больше потому, что зевавшие по обочинам обыватели смотрели на нас совершенно по-путински, т.е. как на «придурков и провокаторов», крутили пальцами у виска…
Только мужество отчаяния, вера в правоту нашего дела и чувство долга заставили нас тогда пройти до конца этим маршрутом безнадежности.
Сегодня, когда я слышу, как те же лозунги грохочут над Москвой, выкрикиваемые десятками тысяч молодых глоток, я испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение. Ибо понимаю, что не зря прожил эти годы.
Пятнадцать лет прошло с того первого выхода русских националистов на улицу.
Шесть лет после первого Русского марша 2005 года.
Пять лет от первого русского восстания в Кондопоге. (Помню, как той же осенью 2006 года на полузапрещенном Русском марше под мерный топот тысяч ног мы скандировали «Кон-до-по-га! Кон-до-по-га!» – и была в этом рокоте воля и сила, предвещающая грозу; и ежились омоновцы в оцеплении.)
Ну, а дальше события стали развиваться с ускорением, наращивая масштаб и накал борьбы. Харгун и Хотьково, Ростов-на-Дону и Ставрополь, Пермь и Самара, Зеленокумск и Пятигорск и далее, как говорится, везде. Характерно, что когда полыхнуло пламя в Приморье, почти все население, затравленное антирусским беспределом, поддержало партизан, невзирая на прямую угрозу гражданской войны.
Власть, как обычно, сделала противоестественные и глубоко несправедливые выводы из всех этих событий. Чем только ожесточила русских, особенно молодых, которые осознали: все, край, терпеть больше нельзя.
Массовый приток молодежи в русское движение – знаковое явление последних лет, качественно меняющее ситуацию в России. Россия уже никогда не будет страной терпил, какой она была до Приморья, Хотьково и Манежной. Молодежь вырастет, повзрослеет. Но националистическая закалка, прививка правильных убеждений останется с русскими мальчиками и девочками на всю жизнь. Они никогда не забудут уже ни Русских маршей, ни своего триумфа у стен Кремля в декабре уходящего года.
Они своими глазами видели и сердцем ощущали свое единство, русскую солидарность. Они видели смятение и растерянность властей, шкурный страх ментов и омоновцев, трепет противника. Они поняли, что наращивая массовость своих выходов на улицу, можно добиться в конечном счете очень многого, если не всего. Они учатся преодолевать собственный страх и презирать опасность. Они с гордостью рассказывают об этом друзьям и подругам, сокурсникам и одноклассникам. Они обязательно захотят снова ощутить эту силу и власть, это чувство русской солидарности и подъема национальных чувств, этот восторг победы и мощный выброс адреналина, с которым не сравнится ничто!
Тигренка можно кормить молоком и кашкой, только пока он не попробовал сырого мяса и крови. После его уже не вернешь за вегетарианский стол.
Именно это и произошло на наших глазах в ноябре-декабре 2010 года. С тем год и войдет в историю.
 
 

 

От Манежной до Красной – два шага

 

Для Путина и Медведева, Суркова и Нургалиева, бывшего московского мэра Лужкова и нынешнего Собянина молодые русские участники уличных противостояний – это всего лишь «деструктивные элементы» и чуть ли не малолетние бандиты, осмелившиеся – подумать только! – на «несанкционированные действия».
Они не понимают, что дело зашло так далеко, что плевать уже хотели эти ребята на ваши … санкции!
В Кремле не понимают также, что обрушивая на этих мальчишек и девчонок репрессии, они втягивают в противостояние всю русскую Россию, для которой эти мальчишки и девчонки – не экстремисты и не хулиганы, а своя родная плоть. Поднявшаяся на защиту, между прочим, и старших поколений, придавленных к земле борьбой за выживание. А значит, количество взрослых людей, воспринимающих уличные выступление как правое дело, будет неуклонно расти. С ним будет расти и политизация выступлений.
Сегодня молодежь встала за своих отцов и дедов. Но если над русскими детьми всерьез сгустятся тучи, то тут уже за них, в свою очередь, поднимутся отцы и матери, дедушки и бабушки.
Лиха беда – начало. Дальше уже все пойдет по накатаной дорожке.
Я думаю, что недалек тот час, когда, всколыхнувшись от любой огнеопасной причины – от очередного беспредела кавказцев или от очередной глупости и подлости властей, неважно – молодые русские жители Москвы и Подмосковья, а возможно и близлежащих городов (Интернет и средства связи решают эту оргпроблему) выйдут уже не на Манежную, а на Красную площадь, обманув или прорвав оцепление. Но с ними, на этот раз выйдут и взрослые.
Выйдут, чтобы предъявить Кремлю политические требования.
Какие? Тут каждый может увлечься собственным прогнозом. Мой – таков.
Часть требований, наиболее поверхностных и легковесных, лежит на ладони и очевидна невооруженному глазу, например:
– отменить национальные квоты в вузах России;
– отменить ст. 282 УК РФ, закон «О противодействии экстремистской деятельности». Прекратить преследования за инакомыслие, упразднить индекс запрещенной литературы, ликвидировать новую инквизицию;
– освободить узников совести, политических заключенных, осужденных по вышеназванным статьям и законам. В том числе, тех, которых похватали в декабре сего года. «Свободу политзаключенным!» – самый естественный лозунг дня;
– снять со своих постов воинствующих русофобов Суркова, Нургалиева, Чайку. Именно их усилиями государственная русофобия достигла максимальных величин, выражаясь в том числе в судебных преследованиях за политическое инакомыслие, за мыслепреступления. Именно они виновны в ежедневных нарушениях свободы слова, печати, собраний, партий и т.д. Именно они формируют и проводят курс на политические репрессии вместо того, чтобы за столом переговоров начать диалог с русским движением. Именно этих несовременно мыслящих, жестоких и твердолобых политиканов надо в первую очередь убирать с дороги, по которой пошла русская Россия.
Из сказанного естественно вытекают такие требования:
– назначить в Администрацию (вместо Суркова) и Общественную палату наиболее видных представителей русского движения (см. выше);
– укомплектовать русскими кадрами Первый и Второй телеканалы. Нелепо и провоцирующе выглядят передачи, в которых два еврейских деятеля под водительством еврейского телеведущего обсуждают русскую проблему! А мы видим подобное часто;
– проводить регулярные консультации с наиболее видными представителями русского движения. В т.ч. правозащитниками. Иначе политика Кремля и дальше будет входить во все более жестокий клинч с русским движением, что неизбежно приведет к эскалации насилия.
На такие встречи с русскими у Кремля почему-то никогда не хватает не то времени, не то мужества, не то доброй воли. Но когда-то ведь придется начинать!
Наряду с этими тактическими требованиями «ближнего прицела» есть, конечно, гораздо более важные требования «дальнего прицела», стратегического характера.
Бессмысленно было бы требовать от Кремля преобразования Эрэфии в Русское национальное государство (таково основное неизменное программное условие всех русских националистов). Но можно и нужно требовать, в полном соответствии с действующей Конституцией, политических изменений, которые сделают возможным наше продвижение к указанной заветной цели. А именно:
– либо отменить национально-административные формирования на терриотории России, либо предоставить русским право на самоопределение и государственность, какое есть у татар, башкир, чеченцев, якутов и проч. Иначе нарушается ст. 19 Конституции РФ;
– разрешить формирование партий по национальному признаку, поскольку противное нарушает права человека на объединение;
– вернуть народу право на референдум в его первоначальном варианте, без обременительных ограничений, по сути аннулирующих данное право;
– принять закон «О русском народе», разработанный в 2001 г.
рабочей группой Комитета по делам национальностей ГД РФ;
– отменить дискриминирующую русских поправку 2003 года к Закону «О национально-культурной автономии»;
– вернуть графу «национальность» в паспорт в обеспечение ст. 26 Конституции РФ. Наличие конституционного права при отсутствии механизма его исполнения есть издевательство над человеком, над его национальными чувствами;
– учредить Чрезвыйчайную государственную комиссию по расследованию геноцида русского народа в ХХ-XIX вв.;
– политически и экономически поддерживать на постоянной основе русскую диаспору в ближнем и дальнем зарубежье.
Наверное, этот список можно бы и расширить, но в любом случае заявленные требования будут в числе первоочередных.
Судя по тому, как сегодня ведет себя Кремль (Путин, Медведев, Собянин и проч.) никакого желания обсуждать подобные самоочевидные требования у него не имеется. Они предпочитают затыкать рты, сажать за решетку и сдавать в рекруты «бунтовщиков».
Ну-ну…
 
 

 

Кремлевский тянитолкай

 

Итак, общий прогноз ясен: русское движение будет развиваться оптимальным образом, а противостояние русского народа с Кремлем будет расти, шириться и углубляться.
Но ведь любое противостояние предполагает участие как минимум двух сторон. Поэтому закономерен вопрос: что же тем временем будет с Кремлем, с большой политикой, с выборами, со всей Россией?
О том, что российский суверенитет изрядно ограничен Вашингтоном, распространяться излишне. Этот фактор позволяет объяснить, но не оправдать многие неприглядные стороны режима.
К счастью, внутренний расклад сил все же имеет значение. Поэтому, хотя общий ход событий представляется в целом таким, как он был описан еще три года назад (см. параграф первый), но очень многое будет зависеть от исхода выборов, как думских, так и президентских. Потому что различие в установках между Медведевым и Путиным (понятно, что эти имена лишь символизируют политические различия двух команд, играющих за различные общественные силы) намечается с каждым днем все ясней. Та «временная победа консолидированного режима», о которой я писал тогда, становится с каждым днем все призрачней.
Это связано, в первую очередь, с тем, что все недовольные и обиженные режимом Путина, в том числе жаждущие реванша ельциноиды, сегодня открыто делают ставку на Медведева, облепив его со всех сторон, как мухи. А это немалые силы, располагающие как экономическими, так и информационными ресурсами (взять хотя бы популярную «Новую газету» или главный сайт еврейской интеллигенции «Ежедневный журнал»). Они неутомимо и непрерывно по любому поводу атакуют Путина и пытаются более или менее осторожно направлять и популяризировать Медведева, тонко льстя ему и выдавая желаемое за действительное, акцентируя реальные или мнимые противоречия с премьером.
Насколько такие авансы оправданы, судить трудно, хотя нельзя не отметить, что тяга у сторон этого альянса обоюдная: недаром свое первое интервью Медведев из всех российских газет дал именно резко антипутинской и русофобской «Новой газете». Откровенно либерально-демократической является риторика Медведева, выдающая его истинный образ мыслей. Реакция на Манежную площадь абсолютно показательна, да и других подобных эпизодов хоть отбавляй. Забавно видеть, как горделиво исполняет младопрезидент роль продвинутого и современного политика европейского образца, обремененного полным набором затертых пропагандистских штампов.
Между тем, предвыборное соперничество бывшего и нынешнего президентов уже видно невооруженным глазом, и оно, конечно, будет расти, как снежный ком.
Казалось бы, в таких условиях патриотически настроенное общество должно однозначно принять сторону Путина, а не облепленного известно кем Медведева.
Но наша проблема в том, что несмотря на указанный расклад в Кремле, никаких иллюзий в отношении обоих персонажей питать не приходится. Президент Медведев живет и действует (как и все мы) в рамках ультралиберальной Путинской России, созданной именно его предшественником. Либерализовать которую еще больше он, конечно, сможет, если победит, опираясь на наиболее оголтелых этнических демократов. Но которая останется ультралиберальной и в случае его поражения. Для нас, русских избирателей, путинский хрен не слаще медведевской редьки.
Достаточно просто взглянуть, в чьих руках самая экономически «вкусная», перспективная и капиталоемкая часть России: нанотехнологии – у Чубайса, атомная промышленность – у Кириенко-Израителя, Сколково – у Вексельберга. Это только то, что на самом виду, не забираясь в сырьевые и оборонные отрасли. Но и это одно впечатляет, не правда ли? Однако, не Медведев, любезный еврейским СМИ, а именно Путин распределил эти сладкие места.
И не Медведев, а Путин создал «новую Инквизицию», обустроил полицейское государство, воскресил систему политических репрессий.
И миграционная политика, вызывающая наибольшее отторжение у русского электората, в своих основных чертах сложилась при Путине.
И армия уничтожена при нем, и производство. И т.д.
Было бы очень глупо и неосмотрительно забыть обо всем этом. Так что обольщаться по поводу возможной смены режима не приходится. Кремлевский тянитолкай лишь улыбается в противоположные стороны (беря пример с двуглавого орла), а идет – все в одну и ту же.
 
 

 

Сердцем выбирают те, у кого нет мозгов

 

Мы должны ясно понимать следующее;
1.                          Если не произойдет никакого форс-мажора, выбирать придется между Путиным и Медведевым, даже если кто-то из них выставит за себя наемного бойца. Для нас это выбор между ультралиберальным и суперультралиберальным курсом России, не более того, всерьез считать это выбором нельзя;
2.                          На данном макрополитическом уровне у нас, русских националистов, пока нет ясно выраженного приоритета. Но приоритеты появятся на микрополитическом уровне в ходе предвыборной борьбы.
3.                          Борьба, судя по всему, будет очень ожесточенной и чреватой шумными разоблачениями, сокрушительными крахами карьер, резкими и сильными политическими шагами. Судьбы многих сильных мира сего будут поставлены на карту, и эти люди не станут сидеть сложа руки. Вся гладь необъятного политического озера России будет перебаламучена. В этой мутной воде у многих возникнут свои шансы. Наиболее умная и циничная сторона непременно возьмется разыгрывать русскую карту. В этом случае для нас настанет звездный час: время политического торга. И главное тут – не продешевить. Если мы, пользуясь предвыборной замятней, не продвинем в жизнь ни одного из стратегических требований, описанных выше, то грош нам всем цена. Я оставляю надежды на народное восстание и революцию – Борису Миронову, полковнику Квачкову и им подобным мудрецам. Но я считаю реально возможным вырвать у режима важные политические уступки, пользуясь неизбежной кремлевской войной.
4.                          Разумеется, уступки будут тем значительнее, чем красноречивей фон, на котором пойдет торг. Как мы давно и твердо убедились, только сильное, бесцеремонное давление снизу может заставить Кремль прислушаться к русским проблемам. Это значит, что русским интересам соответствует не просто протестное движение как таковое, но именно и только с максимально выраженным национальным уклоном. Выражаясь метафорически, за Манежной площадью должна последовать Красная.
 
2011 год будет во многом годом решающим, переломным. Он обозначит основные направления русского распутья, выявит основные движущие силы. Нам, русским националистам, архиважно занять правильные позиции в этом году, точно сориентироваться от прошлого и настоящего – к лучшему будущему. Мы накопили силы, судьба предоставит нам шансы. Мы должны ими умно распорядиться. Как расставим фигуры, так и сыграем в политические шахматы. Какой выбор наметим, к таким результатам и придем.
 
 

 

Даешь Русское национальное государство!

 

Сегодня правящий тандем вздумал разыгрывать против русских националистов карту патриотизма. Это недалекий взгляд на вещи, и приемчик это дешевый, ибо мы это противоречие уже давно разрешили. Мы твердо знаем, что от патриотизма до национализма всего один шаг, что патриотизм есть лишь первая стадия национализма, а патриот – всего лишь недозрелый националист. Ибо патриот пока еще думает, что государство первично, а нация вторична, а националист уже понял, что все строго наоборот: первична нация, а государство – вторично. Они соотносятся как содержание и форма.
Придет время, и патриот, если он способен к умственному развитию, сделает следующий шаг и превратится в националиста. Но пока нашим правителям до этого очень далеко. Ни ближнее, российское, ни дальнее, заморское их окружение не позволит произойти такой метаморфозе. А значит, веры им у нас нет и быть не может.
Поэтому в заключение я должен повторить – слово в слово – ту же концовку, что и три года назад:
Надо вытвердить раз и навсегда самое главное: интернационалистическая, космополитическая, имитационно-демократическая, клановая, неолибераль­ная Эрэфия – это не наше государство. Это чужое и чуждое нам государство. Мы ничего не должны ему и ничем не обязаны. Если мы не воюем с ним, значит игнорируем, ничего третьего быть не может. Оно само по себе – мы сами по себе. Мы – не оно, оно – не мы.
С этого понимания начинается правильное видение проблемы, правильное позиционирование себя в политике.
Либо нам в конце концов удастся преобразовать Эрэфию в Русское национальное государство, либо мы выстроим негосударственную и надгосударственную структуру национального самоуправления поверх всех препон и границ. В любом случае совершенно непреложный императив один: отдельно от Эрэфии.
Итак, мой тост на новогоднем пиру: «За русскую национальную независимость!»