Письмо с фронта. Оборона Москвы.

Это было первое письмо, которое смог написать с фронта двадцати шестилетний лейтенант, помощник начальника разведки 78-й стрелковой дивизии, Георгий, отец двух малолетних детей пяти и полутора лет. Простившись с семьей 16 октября на станции Губерово под Хабаровском, первое письмо домой он пишет только 24 ноября, спустя 39 дней после расставания. Не любит семью, детей? Нет! Судя по письмам, которые он посылал через знакомых из летнего лагеря, где новый комдив Белобородов после нападения Германии на СССР проводил непрерывные учения, любит и скучает.

 

На Дальнем Востоке войска ждали сигнала. Они находились там на случай нападения Японии. В дивизии Белобородова приказ о переброске на запад получили 14 октября, когда под Москвой сложилась угрожающая ситуация. 30 сентября немцы начали новое наступление и прорвали советский фронт в нескольких местах. В результате, главные силы советского Западного и Резервного фронтов оказались окруженными в районе Вязьмы. 14 октября сопротивление советских войск в вяземском «котле» было сломлено.

Слухи о поражении под Вязьмой распространились по Москве утром 15 октября. Были отданы приказы о немедленной эвакуации военных и гражданских учреждений. Считалось возможным, что немцы достигнут Москвы в течение 24 часов. Железнодорожные станции были забиты людьми, которые эвакуировались вместе со своими предприятиями. Все дороги в восточном направлении были запружены транспортом и пешеходами. Многие покидали столицу с рюкзаками за плечами. Это был самый настоящий исход. Московские власти оказались парализованными. Кое-где в предместьях Москвы появились мародеры. Паника достигла кульминационного пункта 16 октября. 19 октября в Москве было объявлено осадное положение. Оборона столицы на дальних подступах к ней была поручена командующему Западным фронтом генералу армии Г. К. Жукову.

Историки пишут, что Сталин сказал своим помощникам, посланным в запасную столицу Куйбышев (ныне Самара), что он присоединится к ним. На вокзале его ждал спецпоезд. Сталин приехал на вокзал, и какое-то время ходил по платформе перед поездом. В конце-концов он не вошел в вагон. Даже убежденные Антисталинисты, отрицательно оценивающие всю деятельность Сталина во время войны, здесь отмечают, что Сталин поступил как истинный лидер нации.

Оголяя дальние окраины, Сталин не рисковал. От Рихарда Зорге была получена надежная информация, что Япония не планирует нападение на Советский Союз. Это позволило приступить к переброске 400 тысяч хорошо подготовленных к ведению войны в зимних условиям войск.

 

Всего в составе 78 стрелковой дивизии находилось 14 тысяч человек. Из вооружения: 23 легких танка, 53 45 и 76-милиметровых орудий, 22 гаубицы, 59 минометов, 6 37-милиметровых зенитных пушки. Для транспортировки людей и техники имелось 441 автомашина (одна автомашина на 38 человек) и 3400 лошадей (одна лошадь на четверых). Для переброски дивизии потребовалось 36 эшелонов! Через два дня после получения приказа о передислокации дивизии первые эшелоны уже ехали на запад, а 24 октября уже были под Москвой. К 31 октября дивизия в полном составе сосредоточилась в лесах у города Истра.

Получается, что первые эшелоны покрыли расстояние от Дальнего Востока до Москвы всего за 8 дней (с 16 по 24 октября). Сегодня на пассажирском фирменном поезде этот путь занимает 6 суток. «Переброску контролировала Ставка Верховного Главнокомандования. Железнодорожники открыли нам зеленую улицу. На узловых станциях эшелоны стояли не более пяти-семи минут. Отцепят один паровоз, прицепят другой, заправленный водой и углем, - и снова вперед! Точный график, жесткий контроль…» (А.П. Белобородов, «Всегда в бою»). Организация переброски огромной массы людей и техники восхищает. А ведь такая дивизия была не единственной.

К трем месяцам непрерывных учений добавились полторы недели нахождения в замкнутом пространстве теплушек. За время всего пути бойцов готовили к встрече с грозным врагом морально. «До сих пор о трудном положении на фронте мы знали главным образом из газет. Но проезжая через Сибирь и Урал, находясь еще далеко от передовой, бойцы, тем не менее, зримо ощущали приметы тяжелой войны. Навстречу нам с запада на восток, один за другим шли эшелоны с ранеными, с эвакуированным заводским оборудованием, многочисленные поезда с беженцами. Вагоны, наполненные женщинами, детьми, стариками, всякий раз бросались в глаза, как только наши эшелоны втягивались на ту или иную крупную станцию. Картина, прямо скажем, безотрадная. Сорванные войной с родных мест, вынужденные иногда в считанные часы покинуть свой дом, эти люди переживали глубокую душевную травму. Вольно или невольно, они делились своими страхами чуть ли не с каждым встречным, нередко распространяя преувеличенные слухи. Оградить от контактов с ними наш личный состав мы не имели возможности…» (А.П.Белобородов «Всегда в бою»).

Понимая, какие настроения создают такие встречи и разговоры, что это может сказаться в боевой обстановке, Белобородов с комиссаром Бронниковым организовали беседы о справедливом характере войны нашего народа с участием опытных командиров, старых большевиков и людей с большим боевым и жизненным опытом. А когда эшелоны были задержаны на несколько часов в подмосковных Мытищах, с помощью горкома партии Мытищ прямо возле эшелонов организовали совместный митинг рабочих и бойцов дивизии. Белобородов вспоминает: «Это было волнующее зрелище. Люди выступали без подготовки, но их речи были рождены высоким патриотическим порывом и поэтому звучали в ушах слушателей как боевой набат. А когда прозвучала команда «По вагонам!» и первый эшелон тронулся к Москве, в след ему взлетели суровые и четкие слова  великой песни: «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов». Это запели рабочие и работницы, шеренгой стоящие вдоль железнодорожного полотна. И бойцы эшелона дружно подхватили песню».

Результатом успешной идеологической работы стало вступление в партию 300 человек, в том числе и Георгия. К началу боев в дивизии на 14 тысяч человек насчитывалось 740 коммунистов. Как бы вы не относились к коммунистической партии, нужно признать, что именно партия тогда явилась главным объединяющим фактором. Именно партия, как идеологический орган государства, была способна тогда выполнить такую роль. Вступление бойца в партию перед фронтом или в ходе боев, означало внутреннюю готовность его к самопожертвованию.

 

По приказу ставки дивизию Белобородова включили в состав 16 армии Рокоссовского. Полностью укомплектованная 78 дивизия составила половину всей его армии, защищавшей Москву на Волоколамско-Истринском направлении. В 16-ю армию входила и поредевшая дивизия Панфилова, которая уже три недели вела оборонительные бои под Волоколамском и успела получить звание 8-гвардейской. Но его дивизия смогла лишь приостановить продвижение немецких войск к Москве. Поэтому конечным пунктом назначения для дивизии Белобородова были уже окрестности города Истры от которой до Москвы оставалось около 40 километров.

Приняв первый бой 4 ноября, за месяц непрерывных оборонительных боев дивизия организованно отошла до линии Рождествено – Снегири. До Москвы оставалось всего 20 километров. Ни один населенный пункт при этом не был оставлен без приказа.

 

24.11.41.

Привет с фронта отечественной войны.

Здравствуйте Саша, Рима и маленький Рудочка. Шлю вам привет и наилучшие пожелания в вашей жизни.

Я жив и здоров, того и вам всем желаю.

Саша, прости, что не писал с самого приезда на фронт и тем самым заставил тебя беспокоиться обо мне. Но я послал тебе уже 3 телеграммы. Я беспокоюсь, получила ты их или нет?

Постараюсь вкратце описать то, что произошло за это время.

Прибыли мы 24-го. Разгрузились на одной из станций на дальних подступах к Москве. Первый бой был 4-го ноября, а после этого ежедневно шли бои. Тебе уже наверно известно о некоторых наших, т.к. кто-нибудь сообщил об этом раньше. Но в первые же дни из твоих знакомых были убиты (далее замарано цензурой около десяти фамилий). Это в первые 5 дней боев с фашистами. Кромсали их наши очень сильно, особенно Романов. Но они, Саша, как бешеные собаки, их бьют, а они идут. Были такие случаи, когда их били форменным образом как собак. Пример: фашисты пошли в наступление, причем, все были пьяны и шли во весь рост. Наша рота, которая обороняла этот участок, отошла по тактическим соображениям в сторону, остался один красноармеец с ручным пулеметом. Он выпустил один восемь магазинов, убив, вернее покрошив, при этом 80-90 человек, после чего остальные разбежались. Вообще наши бойцы и командиры дерутся здорово и бьют немцев почем зря. Примерно через 4-5 дней я увидел 1-го немецкого солдата, которого взяли в плен наши. Он был эсэсовец, то есть отъявленный фашист. Вид у него был отвратительный. Сам худой от недоедания и смотрит как зверь. Через несколько дней взяли еще одного пленного, которого допрашивал я. Он сын кулака и был тоже в дивизии СС, т.е. отъявленных фашистов.

Итак, Саша, мы бьем фашистов и защищаем нашу родную Родину и любимую Москву. Воюем на Волоколамском направлении.

Итак, Саша, пока до свидания, целую вас всех крепко, крепко. Поцелуй за меня Риму и Рудочку.

С нетерпением жду ответа, пиши быстрее по адресу:

Действующая армия, 485 полевая почта, штаб дивизии.

 

Саша, я тебе отправил переводом 750 руб. сообщи о получении. Еще раз целую вас всех крепко, крепко.

Любящий вас Георгий.

 

 

Ни капли страха или грусти. Так может писать человек, получивший полное удовлетворение от проделанной «работы». Слово «работа» постоянно далее звучит в письмах Георгия при описаниях событий на фронте.

В письме Георгия всего три строчки посвящены первому пленному. На самом деле это был факт огромной важности. При отсутствии точной информации о противнике, взятие языка решало многие проблемы. Этому событию сам Белобородов посвятил пол страницы текста в своей книге «Всегда в бою», а А.Ф.Дмитриевский, добывший этого пленного, в то время лейтенант, командир взвода легких танков-амфибий разведбатальона, написал рассказ, который так и называется «Первый пленный» (сборник «Истра 1941»).

Пленный оказался ефрейтором дивизии СС «Рейх», писарем штаба батальона. Интересно описание его внешности разными участниками события. У Георгия: «Вид у него был отвратительный. Сам худой от недоедания и смотрит как зверь.»  У Дмитриевского: «…в этот момент как из-под земли во весь рост встал здоровенный фашист и с поднятыми руками направился к нам». У Белобородова: «…моргал рыжими ресницами и старательно, даже угодливо, отвечал на вопросы». Наверно, таково свойство воспоминаний: искажать действительность в сторону своих ожиданий и представлений. Так, Дмитриевскому, имеющему совсем не богатырскую фигуру, все немцы казались огромного роста. Особенно из отборных войск СС. О войсках СС наши воины были наслышаны и еще до прибытия на фронт питали к ним ненависть. Может поэтому Георгий так неприязненно характеризует эсэсовца. У Белобородова, обстрелянного еще на КВЖД, рыжий ефрейтор жалок и растерян. В любом случае, это была первая встреча с живым немцем. Он оказался не таким уж страшным, как ожидали.

О втором пленном, упоминаемым Георгием (Он сын кулака и был тоже в дивизии СС, т.е. отъявленных фашистов.) Белобородов тоже пишет в своих воспоминаниях: «Мотоциклист был молод, лицо в прыщах, руки подергивались». В этом эпизоде Белобородов упоминает и Георгия, как помощника начальника разведки дивизии. Но в его воспоминаниях Георгий не лейтенант, а капитан. Такова «точность» и достоверность воспоминаний, не в укор ветеранам будь сказано.

 

В середине ноября нацисты предприняли последний решительный штурм столицы. Эпицентр битвы – Волоколамская дорога. А на дороге этой «прямоезжей» против отборных частей СС стали сибиряки Белобородова. Немцы были уверены в себе. Только месяц как они «очистили» котлы у Вязьмы и Брянска, где окружили еще один миллион красноармейцев. Против одной дивизии сибиряков – четыре немецких соединения: две пехотные дивизии, укрупненная мото-гренадерская дивизия СС «Рейх» и 10-я танковая.

Белобородов вспоминал: «24 и 25 ноября 41-го были для нас беспредельно тяжелыми». В дивизию наведались Жуков и Рокоссовский. Белобородов доложил обстановку Жукову и сообщил, что за месяц беспрерывных боев дивизия лишилась более половины состава.

Как не странно, но потери немцев были еще больше. Командир 4-й танковой группы генерал-полковник Хоппнер докладывал начальству: "Уже в первые дни наступления в ноябре завязываются жестокие бои, особенно упорные на участке дивизии "Рейх". Ей противостоит 78-я сибирская стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи. У дивизии СС особые счеты с сибиряками. Ее потери очень велики". Согласно архивным документам дивизия СС «Рейх» в начале ноября насчитывала 14 тысяч солдат и офицеров. В качестве пополнения она получила еще 7,5 тысяч солдат. А четыре недели спустя в ней осталось менее 3000 человек.

Из отзывов немецкого командования: "Русские стали первоклассными солдатами, как только накопили опыт. Они дрались упорно, отличались исключительной выносливостью". Из письма солдата дивизии СС «Рейх» жене: «Битва здесь более чем жестока и очень, очень тяжелая. Мы бьемся за каждый метр земли, и русский снег впитывает в себя кровь последних солдат СС. Жертвы очень велики и потрясающи».

Белобородов вспоминает: "Когда мы контратаками отбили Нефёдово и соседнюю деревню Козино, нам представилась картина, подобную которой я не видел ни до этого дня, ни после, до самого конца войны. И пепелища обеих деревень, и вражеские траншеи, и окрестные поля, овраги, рощи - всё было завалено трупами эсэсовцев, снега были красны от крови".

 

О нечеловеческой нагрузке, которой подвергались бойцы и командиры во время оборонительных боев под Москвой, говорят воспоминания ветеранов этих боев.

(Уральский Н.М., сборник воспоминаний «Истра 1941»). «Уже месяц, как ложась хоть немного поспать, мы не раздевались. О нормальном отдыхе потеряли всякое представление.»

(Алексей Сурков, автор песни «Бьется в тесной печурке огонь», сборник воспоминаний «Истра 1941»): «…начальник штаба полка капитан Величкин, тот, который закидал гранатами вражеских автоматчиков, сел есть суп. Две ложки съел, и, смотрим, уронил ложку – уснул. Человек не спал четыре дня.»

 

Не мудрено, что за три недели непрерывных боев Георгий смог написать только одно письмо. За это время дивизия Белобородова сдерживая наступление превосходящих сил противника, организованно отступила на 20 километров по Волоколамскому шоссе, не оставив ни один населенный пункт без приказа. Эти оборонительные бои позволили Ставке подтянуть резервы и подготовить если не самое крупное, то самое важное за всю войну контрнаступление. В батальонах в строю оставалось по 100-120 человек вместо 700-800 по штату. Из комбатов, вступивших в бой в начале боевых действий, остался один. За сдерживающие бои на Волоколамском направлении и проявленную стойкость 78-я дивизия Белобородова была переименована в 9-ю гвардейскую, а полковнику Белобородову присвоено звание генерал-майор. Георгию было присвоено звание старшего лейтенанта. Он был представлен к первой боевой награде – ордену Красной Звезды.

 

Интересно, что знаменитая песня «бьется в тесной печурке огонь» родилась, когда 27 ноября группа фронтовых корреспондентов с членами Политуправления Западного фронта прибыли в 78-ю (9-ю гвардейскую) стрелковую дивизию, чтобы поздравить бойцов и командиров с присвоением дивизии звания гвардейской. Попали в передрягу. Пришлось самим брать автоматы и отстреливаться. При отходе вышли на собственное минное поле. Чудом никто не подорвался. Под впечатлением пережитого Алексей Сурков там же под Истрой написал стихотворное письмо жене, не собираясь его публиковать и тем более перекладывать на музыку. Только в феврале 42 по настоянию композитора Константина Листова возникла песня под названием «В землянке». Эффект от песни, спетой под гитару в землянке был потрясающим. Песня мгновенно из уст в уста разошлась по всем фронтам от Севастополя до Полярного. Блюстители фронтовой нравственности из тыловых членов ВКП(б)  слова

Ты сейчас далеко-далеко.

Между нами снега и снега.

До тебя мне дойти нелегко,

А до смерти четыре шага.

сочли упадническими и разоружающими и потребовали вычеркнуть про смерть или отнести ее дальше от окопа. Модернизированный вариант песни, переданный по радио, вызвал протесты фронтовиков. Цензура оказалась бессильной.

Суета вокруг этой песни высветила важный факт: впервые за время сталинской диктатуры в среде ее верных защитников возникла неуправляемая и в моральном плане здоровая сила, под названием «фронтовое братство». Для них Сталин был не кровавым диктатором, а знаменем и вождем, объединившим силы страны в защите Родины.