Записки венеролога(попытка воспоминаний),4 глава,продолжение

На модерации Отложенный
Интересно в интернете, 24 августа 2009 19:44

З А П И С К И В Е Н Е Р О Л О Г А Глава 4

З А П И С К И      В Е Н Е Р О Л О Г А   Глава 4
  ( попытка воспоминаний )
  Светлой памяти покойного отца посвящается  

У меня было несколько случаев, когда девушки такого поведения, с такими типами высшей нервной деятельности, о котором упоминалось выше, просто росли и вырастали в венкабинете лет с 13-14, где им лечили венболезни. И как мы их не воспитывали параллельно с лечением венерических заболеваний, как мы их не выдавали замуж, даже, если они рожали детей, ничего не помогало. Всё равно эти девчонки возвращались на старую, проторенную дорожку – разводились и продолжали гулять. Справедливости ради, следует заметить, что среди них, этих «девушек», встречались довольно неглупые и образованные. Одно другому не мешает. Как говорил А.С.Пушкин:

«Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…»

Я уже говорил, такое поведение не характерно для большинства женщин. И здесь, вероятно, прав был Ч.Дарвин, имея в виду животных, но ведь человек -- тоже животное, хотя и высокоразвитое, со второй сигнальной системой:

«Самцы – борцы за количество потомства, самки же - борцы за его (этого потомства – от автора) качество».

Другими словами: самцы стремятся оплодотворить как можно больше самок для продолжения своего рода. Самки же обязаны выбирать самцов для улучшения качества этого самого потомства. Исходя из этого, ясно, что если полигамичность, склонность к изменам для мужчин – это норма, то для женщин норма – именно моногамность. У меня на приёме, если венбольной, мужчина говорил мне, что прожив десятки лет со своей женой он ни разу ей не изменил, я всегда думал:

«Или он врёт, или он - импотент».
 
Поэтому женщина, если конечно, это нормальная женщина с моногамным поведением, а таких, как мы знаем, большинство, выбирает себе одного мужчину и живёт с ним всю жизнь, и этого ей вполне достаточно - у неё нормальная, как говорят, здоровая семья. Но, и это давно известно, из всякого правила есть исключения и всегда есть небольшое количество женщин, которые не созданы для семьи, для детей, им мало одного мужчины на всю жизнь. И это не естественно, не нормально для самки, для женщины, для матери.

 


Читатель может не понять, почему это я занялся анализом полового поведения человека, подводя философскую базу. А всё дело в том, что именно это половое поведение мужчины и женщины обусловливает рост или падение заболеваемости венерическими болезнями. Ведь это самое «меньшинство» женщин, ведущих беспорядочную половую жизнь, а доля их в человеческой популяции всегда примерно одна и та же, и является основным поставщиком венболезней, а сейчас и СПИДа. Не зря старые венерологи говорили:

«Не было бы женщин, - не было бы вензаболеваний».

Ещё одна цитата из Ж. Жане, французского венеролога, жившего в 18 веке:

«Женщина, ведущая беспорядочную половую жизнь, не может не болеть венерическими заболеваниями».

И тут же расшифровывал:

«Беспорядочная половая жизнь, – это когда женщина за всю свою жизнь бывает в половой связи более чем с тремя мужчинами».
 
Кроме того, не секрет, что количество заболеваний, передающихся половым путём, растёт, причём ускоренными темпами. Сейчас известно, что количество их перевалило за 30. Кроме традиционно венерических заболеваний половой путь передачи приобрели банальные сугубо инфекционные болезни, такие, например, как инфекционные гепатиты «В», «С», не говоря уже о СПИДе, которым, на мой взгляд, по организационной ошибке медицины, в настоящее время занимаются инфекционисты, а должны были бы, на мой взгляд, – венерологи, поскольку заболевание это - вполне венерическое. Стало ясно, что микроорганизмы тоже не «дураки» и, приспосабливаясь к среде обитания, всё чаще избирают половой путь инфицирования человека, прекрасно «понимая», что именно этот канал передачи болезни человеческое общество прервать не может – исчезнет вид, просто исчезнет человек. Кстати, мне кажется именно поэтому периодически, каждые 10-11 лет, что коррелируется с пиками солнечной активности, возникали большие вспышки не только сифилиса, но и других заболеваний, передающихся половым путём и других инфекционных болезней. 

За всю свою долгую 35-летнюю практику дерматовенеролога я научился отличать девушек так называемого «лёгкого» поведения от нормальных, моногамных женщин. Кроме того, я научился очень быстро, почти с первого взгляда, буквально «на вскидку», так сказать, предположить венерическое заболевание. Однажды ко мне на амбулаторный приём из гинекологического отделения больницы присылают на консультацию девушку лет 17 с диагнозом: «Острый двусторонний аднексит». В амбулаторной карте этой больной я увидел запись уролога, которая была сделана за месяц до госпитализации этой девушки в гинекологию. Врач-уролог очень странно, на мой взгляд, записал в карточке диагноз этой больной: «Уретро-цистит невыясненной этиологии» и назначил лечение антибиотиком широкого спектра действия. Суть была ясна. У молодой 17-летней девушки была инфекция, передающаяся половым путём. Я, перелистывая амбулаторную карту пациентки, спрашиваю её:

«Ты давно живёшь половой жизнью?»
«1,5 года»- отвечает мне девчонка. Я продолжаю опрос:
«Сколько у тебя за это время было мужчин?»
«У меня один парень»- гордо подняв голову, говорит мне девушка.
«Так у тебя же «триппер!»- невольно вырвалось у меня. «Триппером» я обобщающе называю все инфекции, передающиеся половым путём. Девушка очень обиделась, как будто я оскорбил её в лучших чувствах:
«Как это «триппер»!? Я, ведь, живу только с одним парнем!»
«Ну, во-первых, ты рано начала половую жизнь – в 15 лет» - отвечаю я ей.
«Во-вторых, ты уверена, что твой парень живёт половой жизнью только с тобой? - спросил я её. Но молодая девушка была очень оскорблена и не ответила.
«Я пойду жаловаться на вас главврачу!»- заявила она мне. 

И сколько я не пытался её успокоить, сколько не пытался объяснить, что я её не оскорблял, что ей нужно прислушаться к моим словам и лечиться со своим молодым человеком, а не обижаться на врача и писать на него жалобы, иначе ей грозит бесплодие, эта девушка всё же пошла к главврачу и написала на меня жалобу о том, что я её оскорбил, сказав, что у неё – «триппер». Через короткое время главный врач вызвал меня к себе в кабинет и спросил:

«Ты брал у этой девушки анализы? Почему ты ей сказал, что у неё «триппер? На каком основании?»

Формально, конечно, администратор был прав. Мои доводы о том, что изучив анамнез, я, в самом деле, предполагаю у девчонки инфекционное заболевание, передающееся половым путём и грозящее серьёзными осложнениями, были бесполезны, и я только ответил:

«Виктор Александрович, я 30 лет проработал дерматовенерологом и я этих «блядей» за километр вижу! Даже без анализов!»
«Ладно, иди!»- махнув рукой, сказал главный врач.

Я думаю, что половое поведение человека не меняется тысячелетиями и уж точно не подвержено моде. Никакой сексуальной революции! Сдаётся мне, что «сексуальная революция», о которой так много говорили последнее время, - это просто половая распущенность и она сейчас всё менее популярна. А причиной снижения половой распущенности в мире как раз и является рост заболеваемости венерическими болезнями, увеличение их числа, и смертельно опасный ВИЧ.
 


Были ли в моей врачебной практике ошибки? Конечно, были. Я считаю, что на моей совести смерть одного больного сифилисом. Дело было так…

Я работал врачом-дерматовенерологом в 5 горбольнице Луганска. Это было в середине 70-х годов. Однажды, ко мне на приём приходит больной сифилисом. Этот больной 59 лет, в конце 50-х, начале 60-х годов получил лечение по поводу вторичного сифилиса. Это лечение, судя по описанию, было полноценным, комплексным, но всё же, в течение последующих 16 лет, у него развился висцеральный сифилис, одним из проявлений которого был специфический мезоаортит (поражение крупнейшего кровеносного сосуда – аорты). Я, подробно обследовав больного в очередной раз и уточнив диагноз (RW было положительным), предложил ему дополнительное лечение в условиях стационара. Поскольку у больного был активный висцеральный сифилис, ясно что лечить его нужно было только в стационаре, потому что начинать курсовое лечение поздних форм сифилиса нужно с очень маленьких доз пенициллина и – дробно. Почему? Всё дело в том, что при введении больших доз пенициллина очень быстро распадается специфическая ткань в органах, поражённых сифилисом, а соединительная ткань не успевает нарасти и закрыть образовавшиеся дефекты ткани. Это приводит к образованию значительных дефектов в жизненно важных органах, зачастую не совместимых с жизнью. Я подробно объяснил это больному. Пациент, выслушав меня, попросил только повременить с госпитализацией – он через полгода выйдет на пенсию, у него будет больше свободного времени и он сможет лечь в стационар, и получить лечение. Я согласился подождать. 
Через 6 месяцев 60-летний мужчина, как обещал, пришёл ко мне на приём. Я связался с городским диспансером и стал просить о госпитализации больного в стационар ГДД или ОКВД. Врач, ответственная за сифилис, отказала мне в госпитализации больного, сказав, что в стационарах ГДД и ОКВД мест нет и не будет, и предложила госпитализировать больного в терапевтический стационар 5 гор. больницы. Выхода не было. Пришлось положить больного сифилисом в терапевтическое отделение (на этой стадии болезнь не заразна и не представляет опасности для окружающих). Госпитализировав пожилого мужчину в стационар, я заполнил историю болезни, назначил лечение, подробно описав курс пенициллинотерапии, начиная с 10-20 единиц через каждый час. Увидев историю болезни и лист назначений, заведовавший в то время отделением, доктор Юхнов, а это был врач из вечерников, т.е. поступивший в мединститут после довольно длительной работы фельдшером и так и оставшийся с фельдшерским мышлением, рассмеялся и махнув рукой изрёк:

«Чё это мы будем мелочиться – по 10-20-50 единиц, да ещё каждый час. Будем колоть по 500 ЕД 3-4 раза в день! И всё!»

И сколько я не возражал, сколько я не говорил о том, что больной может умереть – бесполезно. «Доктор» Юхнов был неумолим. Этого врача уже нет в живых, а о покойниках, как известно, говорят или хорошо, или ничего не говорят, но здесь я не могу умолчать. Этот доктор был невежественен и категоричен в своих суждениях. 
В общем, через несколько месяцев после лечения, назначенного Юхновым, пациент умер от разрыва аорты. Всю последующую жизнь я обвиняю себя в том, что недооценил нерадивость Юхнова и не настоял на точном выполнении моих назначений.

Теперь немного о молодых дерматологах Луганска. 

Возможно, я не прав, но, на мой взгляд, с каждым новым поколением дерматовенерологов Луганщины у врачей снижался профессионализм, уменьшалась тяга к знаниям, просто любознательность, трудолюбие, добросовестность, бескорыстие, наконец. Более молодые доктора становились какими-то ленивыми, безвольными, всё более меркантильными и даже менее начитанными и культурными. Мне сейчас кажется, что это закономерность и знамение времени.  

Вот, например, доктор Г. Ильяно. Мне «посчастливилось» работать с ним бок о бок в одном кабинете несколько лет и, естественно, я имел возможность изучить его довольно подробно. «Жорик», а так доктора Ильяно называли все окружающие, даже больные, подчёркивая его инфантильность, мягкотелость, был небольшого роста, рано располневшим, флегматичным молодым человеком. Не знаю, как он учился в институте, вероятно, не блистал, поскольку не обладал большой эрудицией вообще и в дерматологии, в частности. Доктор «Жорик» очень любил деньги, при этом очень не любил работать, был ленив настолько, что умудрялся не подниматься со стула для осмотра и лечения больного в соседней комнате. Специалисты же прекрасно знают насколько важен подробный осмотр больного в дерматовенерологии для постановки диагноза и назначения лечения. Кроме того, Ильяно был неравнодушен к спиртному и частенько приходил на работу нетрезвым. Как кто-то сказал о нём:

«Жорик, - он «жорик» и есть».

Другой представитель этого же поколения дерматологов Луганска – В. Ступницкий. Этот вообще относил себя к «золотому» поколению, потому как его отец был каким-то высокопоставленным работником КГБ, по-моему, начальником КГБистской тюрьмы в Луганске, поэтому В.Ступницкий, закончив мединститут якобы с красным дипломом, считал, что ему всё позволено, что он может защитить диссертацию, быть главным специалистом, заведовать отделением или даже кафедрой и такое прочее. Закончилось же всё это банально. Этот, с позволения сказать доктор, очень любил выпить, в конце концов спился и благополучно скончался в 2001 году от алкогольного цирроза печени в возрасте около 40 лет. И тут я не могу не рассказать случай из жизни этого «доктора».

Доктора Ступницкого взяли на работу в облвендиспансер. Кстати, в облкожвендиспансер по всем правилам, по закону должны были брать на работу врачом-специалистом только по конкурсу. А поскольку, в те, да и не только в те времена, жили не по законам, а по «понятиям», то Ступницкого по «блату» легко устроили в областное лечебное учреждение.

Дело было летом, в начале трудовой деятельности нашего «специалиста» областного масштаба. В это тёплое время года наш доктор пропадал на даче. Надо сказать, что дача, конечно же, была у него в престижном месте – недалеко от обкомовских дач в г. Счастье. И вот однажды Ступницкий, как обычно, «нажравшись» во время отдыха на лоне природы до свинского состояния, приезжает на своей черной «Волге» в облвендиспансер на ночное дежурство. Хорошо, что это было под вечер и начальства на работе уже не было. 

Как я уже говорил, доктор Ступницкий на своей «Волге» заезжает во двор диспансера, открывает дверцу автомобиля, а выйти из машины не может, настолько он пьян, вываливается из салона на асфальт как мешок, извините, с дерьмом. Остаётся лежать на дороге без малейших признаков сознания. 

… Причём, врач Ступницкий лежал на земле в пиджаке, галстуке и в …трусах. Дежурная медсестра попыталась привести доктора в сознание или, хотя бы, сдвинуть его с места, но бесполезно – врач весил больше 150 кг. Медсестра кликнула больных. Им вчетвером удалось втиснуть в «усмерть» пьяного Ступницкого обратно за руль автомобиля и так наш доктор проспал на баранке своей «Волги» до утра. Таким образом, он отдежурил первоё своё дежурство. Этот случай характерен не только для доктора Ступницкого, но и для большинства современных врачей. На мой взгляд, нынешним украинским медикам присущи две беды – это лень и пьянство (алкоголизм).
 


Следующим дерматологом из этого поколения была доктор Любимцева. Имя её и отчество, простите, запамятовал. Да это и неважно, поскольку она являлась типичным представителем своего поколения врачей и фамилия её была, можно сказать, нарицательной. Фамилия у этой «девушки», естественно, по мужу. Её же девичьей фамилии я также не помню. Так вот, доктор этот была дочерью третьего секретаря Луганского обкома КПУ. Этим всё сказано. Дочь эту, конечно, всячески «вытягивали», «тащили», «толкали» везде и всегда. И в институте, и после института, приготовив ей «нагретое» место в облведиспансере, и распуская слухи о её «выдающихся» способностях вообще и в дерматовенерологии, в частности, хотя, на самом деле это была самым заурядным врачом с самыми средними способностями. 

На смену этим молодым дерматологам пришли ещё более молодые «мальчишки» и «девчонки» - соверщенно не запоминающиеся как личности. Единственно, что я могу сказать о них это то, что, по- моему, все отрицательные черты, характерные для старших поколений, предшедствовавших этим «мальчишкам» и «девчонкам», только усиливались, усугублялись.

Появилось, среди молодых, большое количество врачей-мошенников. У меня на памяти один случай, очень характерный для последнего поколения молодых врачей, когда одна «девушка» врач-дерматовенеролог из 10 поликлиники, подделала анализ крови на RW одной совершенно здоровой женщины, сказав ей, что она больна сифилисом и потребовала у этой несчастной женщины 100$ за лечение, естественно, для того, чтобы прикарманить эти деньги. Как давно сказал поэт, не стало: «юношей бледных со взором горящим…»

И это поколение врачей, опять же, на мой взгляд, не стало лучше, а стало только хуже того, которое было перед ними. Как говорил М.Я.Мудров:

«Так и медиков много по имени, а на деле их очень мало».

Произошла какая-то инфляция людей, можно сказать обесценивание и деградация врачей, специалистов. Исчезли личности среди медиков, дерматологов Луганска. Тому есть много причин: и школьное образование, и образование высшее медицинское, и, наконец, просто воспитание врача, его, так сказать, моральный облик, моральные качества. 

У читателя возникает естественный вопрос: с какой это стати автор даёт оценки деятельности врачей, фактически вешает им ярлыки? Какое он имеет на это право?

Конечно, многие считают, что объективно оценить качество врачебной деятельности, моральные качества того или иного специалиста могут только больные, лечившиеся у этого доктора. В крайнем случае - вышестоящие «товарищи», администраторы. Моё глубокое убеждение: наиболее правильную, объективную оценку профессиональной пригодности, а это, на мой взгляд, самая важная и социально значимая часть врачевания, может дать только врач-специалист этой отрасли медицины. Мне, по-моему, это легче сделать, тем более, что я проработал в дерматологии Луганской области много лет.

И здесь возникает естественный вопрос: сколько же нужно врачей, специалистов-профессионалов для нормальной работы здравоохранения, для хорошей, качественной медицинской помощи людям? Я, например, считаю, что если в каждой отрасли медицины в данной стране, в каждой медицинской специальности есть 2-3 классных специалиста, – этого вполне достаточно для нормальной работы каждой отдельно взятой отрасли здравоохранения. Тоже самое -- в городе, любом населённом пункте. 

Скажем, в Луганске с его почти 500 тысячным населением, если было или есть 2-3 хороших, знающих специалиста-дерматовенеролога, то этого вполне достаточно для бесперебойной работы данной отрасли медицины в городе. Но всё дело в том, что, насколько я знаю сейчас в Луганске, несмотря на добрую сотню дерматологов, включая профессоров и кафедральных работников, 2-3 хороших специалиста не найти. Сколько же необходимо врачей для определённого количества населения в стране, области, городе? 

Какое количество врачей нужно обучать в медвузах? 

Много сейчас врачей в Украине, в частности, слишком много врачей выпускают медицинские вузы. От этого в первую очередь страдает профессионализм медиков, выпускаемых высшими медицинскими учреждениями. Вот, например, такие цифры по Луганску (данные взяты из интернета): в областном центре в настоящее время – что-то около 480 тысяч жителей. В это же время в здравоохранении города работает 2.134 врача, оказывая медицинскую помощь населению. Путём простого подсчёта выясняем, что на 10000 населения города приходится 44.4 врача, тогда как в развитых, цивилизованных, богатых странах 10 тысяч населения лечат 18-20 врачей. Как видим, численность врачей за границей на душу населения вдвое меньше чем в городе Луганске. Естественно, что в бедной Украине, при отсутвии страховой медицины, наличии бюджета примерно более 50 миллиардов долларов (пусть даже $100 млрд.,как говорит г. Ландик, хотя это вряд ли) на 47-48 миллионов населения (для сравнения: в Израиле бюджет более 90 миллиардов долларов на 6-7 миллионов населения, имеется страховая медицина) и сплошной коррупции, на питание одного больного в стационаре выделяется 1,5-2 гривны (сейчас, может быть чуть больше), т.е. примерно чуть более 50 центов. На лечение того же одного больного – от 3 до 5 гривен, т.е. где-то от 75 центов до 1 доллара. При таком количестве медицинских работников с высшим образованием и бедности государства ясно, что средняя зарплата врача составляет 40-50 долларов (сейчас, кажется, 100-200 долларов) и поднять её невозможно. При таком «остаточном» финансировании, какое же может быть здравоохранение на Украине? Какой может быть профессионализм врачей? 

Сплошной «занепад»!
 

Продолжение следует
 
 
геннадий поэль, свободный журналист "ХайВей"