Интересное о правоохранительной системе и преступности в СССР

Выражение «советский суд — самый гуманный суд в мире», пошло от реплики персонажа кинофильма «Кавказская пленница или Новые приключения Шурика», снятого в 1966 г. Однако актуальным оно было в самом начале советской эпохи. Политических преступников, контрреволюционеров, саботажников и шпионов советская власть жестоко и бескомпромиссно преследовала всегда. Но к обычным уголовным преступникам суды раннего советского времени часто проявляли удивительное снисхождение, и порой злостным ворам и даже разбойникам назначали условное наказание. Тогда господствовало убеждение, что Революция покончила с тиранией царского режима, и гражданам социалистического государства следует быть терпимыми друг к другу. Многие виды мошенничества вообще не считались уголовным преступлением, отчего герой романов И. Ильфа и Е. Петрова Остап Бендер, совершая, по более поздним меркам, явные преступления, тем не менее, говорит: «Кодекс мы должны чтить». Однако после усиления власти И. Сталина в стране стала наводится жесткая дисциплина во всех отношениях, и время вольностей для преступного мира ушло в прошлое. В первые годы после революции в России и других странах, позже вошедших в состав СССР, преступность всюду достигла невиданного размаха: новая, неокрепшая власть еще не имела ни достаточно кадров, ни опыта для борьбы с ней. Кроме того, вызванная Гражданской войной и некомпетентной экономической политикой разруха оставила много людей, особенно из «свергнутых классов» без средств к существованию, и чтобы выжить, они присоединялись к воровским и бандитским группам. Во многих районах многочисленные банды буквально терроризировали население, подчас превращаясь в теневую власть. Под началом ВЧК, органы которой позже были подчинены Народному комиссариату внутренних дел, жители районов для защиты от криминального произвола стали создавать вооруженные отряды, названные народной (или рабоче-крестьянской) милицией. С усилением тоталитарного государственного управления народная милиция была полностью подчинена центральным государственным и партийным органам, впоследствии слова «народная», «рабоче-крестьянская» исчезли из ее официального наименования. Сама внутренняя структура советской милиции усложнялась, и она превратилась в мощную государственную структуру, полностью зависимую от исполнительного аппарата Компартии. Народ уже не оказывал на нее непосредственного влияния. В 20-е гг. — период окончания Гражданской войны и первое время после нее, в СССР был наиболее высокий уровень преступности. Бандиты подчас среди белого дня грабили магазины, склады, отделения Госбанка, поезда и граждан. В некоторых городах криминальные группировки становились фактически второй властью. Однако бескомпромиссная борьба с криминалом еще не набравшихся опыта, но полных энтузиазма сотрудников органов внутренних дел, стабилизация государственного управления привели к тому, что уже в то время размах преступности значительно снижался с каждым годом. В 30-е гг. уровень преступности в СССР был примерно таким же, как в России в 90-е гг. Резкий всплеск криминального разгула произошел в 40-е гг.: этому способствовали посеянная Великой Отечественной войной неразбериха, экономический упадок, большое количество выпущенного в оборот оружия. В 60-е гг. в СССР был рекордно низкий уровень преступности, что было связано со стабилизацией внутренней обстановки в стране, занятостью населения продуктивным трудом, ростом экономического благосостояния и решительными действиями правоохранительных органов. Типичные преступники 60-х гг.: «Трус, Балбес и Бывалый» из комедий Л. Гайдая, вызывавшие скорее ироничную усмешку, чем страх. Граждане без опаски ходили в одиночку по самым глухим городским районам в ночное время. Опасные преступления вроде разбоя или убийства случались настолько редко, что всегда вызывали широчайший общественный резонанс. Не случайно дело известного московского убийцы и грабителя В. Ионесяна, орудовавшего в столице в середине 60-х гг., на личный контроль поставил сам глава СССР Н. Хрущев. В 70 — 80-е гг. уровень преступности в СССР незначительно повышался, что было связано, вероятно, с некоторым расширением свободной торговли. Резкий рост преступности в СССР начался с конца 80-х гг., причиной чего стали внедрение в советскую жизнь элементов частного предпринимательства, смягчение отношения советского государства к преступникам, а также нараставшая коррупция в правоохранительной системе. В 40 — 50-е гг. в разных городах Советской России ходили зловещие слухи о ловкой и беспощадной банде «Черная кошка». Однако существование такой группировки в действительности не доказано. Скорее всего, это была просто городская легенда, которую взяли себе на вооружение разные воры и налетчики и, представляясь от ее имени, пытались так больше напугать своих жертв. Прототипом «Черной кошки», описанной в романе братьев Вайнеров «Эра милосердия» и кинофильме «Место встречи изменить нельзя», была банда И. Митина, однако она действовала в Москве не в 1945, а в начале 1950-х гг., и «Черной кошкой» не представлялась. Кроме того, большинство ее участников, в том числе сам главарь, составляли не уголовники-рецидивисты, а считавшиеся до своего изобличения очень даже добропорядочными людьми рабочие оборонного завода КМЗ. СССР традиционно считается страной, уважавшей такую меру уголовного наказания как смертная казнь. Однако и в советское время был период, когда смертная казнь отменялась, причем, что особенно удивительно, в годы наивысшего расцвета тоталитаризма при И. Сталине. Смертная казнь была отменена 26 мая 1947 г.: так государство старалось, чтобы население забыло о зловещих чрезвычайных мерах военных лет. Максимальным уголовным наказанием стало лишение свободы сроком на двадцать пять лет.

Однако 12 января 1950 г. смертная казнь была восстановлена в уголовном законодательстве советских республик за государственную измену, шпионаж и саботаж. В последующие годы список «расстрельных» статей пополнялся. Уже в период руководства Л. Брежнева смертная казнь была введена за хищения и спекуляцию в особо крупных размерах. Однако и в период своей формальной отмены смертная казнь негласно применялась: руководство органов государственной безопасности было секретно уполномочено расстреливать особо опасных политических врагов советского строя. В эпоху развитого социализма — вторая половина советского периода, смертная казнь редко применялась к политическим оппонентам советского строя (чаще таких, если они не совершали шпионажа, террористических актов или попыток мятежа, помещали в психиатрические стационары или высылали из страны), но широко практиковалась в отношении умышленных убийц. Убийство двух и более человек почти всегда каралось смертной казнью. В большинстве советских республик в тот период смертные приговоры приводились в исполнении довольно, если можно так выразиться, гуманно: осужденных не ставили к стенке и даже, как правило, не сообщали им, что прошение о помиловании отклонено. Их выводили из камеры под предлогом прогулки или встречи с какими-либо должностными лицами, а заведя в специально отведенное помещение, неожиданно и незаметно для приговоренного мгновенно убивали точным выстрелом в голову. Вопреки распространенному мнению, в большинстве тюрем, где приводились в исполнение смертные приговоры, орудием казни был не пистолет, а стреляющая более глухо пневматическая винтовка. Иногда исполнитель с винтовкой прятался в углу помещения, куда вводили приговоренного, после чего быстро производил выстрел тому в затылок. Только в Азербайджане приговоренным непосредственно перед исполнением приговора прямо объявляли о том, что решение об их казни утверждено окончательно. Новочеркасская тюрьма — одно из учреждений, где в СССР приводились в исполнение смертные приговоры Советские суды почти не выносили оправдательных приговоров. Это было связано с тем, что функция судов, по сути, сводилась к определению меры наказания: дело направлялось в суд, только когда уже были собраны убедительные доказательства виновности обвиняемого, в суде оставалось лишь подтвердить их подлинность. Если под следствие попадал невиновный человек, то его, если выявлялись обстоятельства, доказывающие его невиновность, либо освобождали еще до суда, либо уже потом из мест лишения свободы. Конечно, везло не всем, в особенно плачевном положении оказывались приговоренные к смертной казни. На случай, если вдруг был осужден невиновный, исполнение смертных приговоров в эпоху развитого социализма всегда отсрочивалось минимум на год. К слову сказать, правоохранителей, по чьей вине был осужден невиновный человек, наказывали сурово. Классический образ советского милиционера: аккуратного, подтянутого, ответственного и всецело преданного служебному долгу, вежливого и обходительного с добропорядочными гражданами, сурового с нарушителями закона, сформирован кинофильмами, снятыми по заказу лично министра внутренних дел СССР в 1966 — 1982 гг. Н. Щелокова. Действительно, при нем действовал особенно сильный партийный и государственный контроль за милицейскими кадрами, важное значение придавалось моральному облику служащего милиции. При этом сам Н. Щелоков никогда в милиции не служил, но был старым знакомым генерального секретаря ЦК КПСС того времени Л. Брежнева, который приблизил его к себе по личному доверию. В советское время существовал такой вид уголовного наказания, как принудительные работы на промышленных объектах и строительстве под особым надзором. К ним приговаривались люди, совершившие не очень тяжелые преступления в силу случайно сложившихся обстоятельств или по неосторожности. В просторечии это называлось «химией». Жили так называемые «химики» на режимных объектах, откуда не могли уходить без специального разрешения, но считались свободными и получали зарплату. Людям, отбывшим лишение свободы за тяжкие преступления или ведущим аморальный образ жизни (злостным алкоголикам, тунеядцам, проституткам и т.п.) в СССР в течение определенного срока запрещалось жить ближе, чем в ста километрах от имеющих важное административное значение городов. Это называлось в народе «высылка за сто первый километр». Советская карикатура на тунеядство В советское время тюремный срок можно было получить просто за нетрудоустроенность. Каждый работоспособный гражданин был обязан официально где-то работать, и если он сам не мог найти себе работу — он должен был отправляться трудиться туда, куда укажут соответствующие государственные органы. За уклонение от трудоустройства грозило уголовное преследование за тунеядство. Тунеядцами, ведущими «паразитический образ жизни», признавались и те, кто имел свой заработок, но не официальный. Во время антирелигиозной кампании Н. Хрущева часто за «тунеядство» отправляли в тюрьмы и лагеря священников, так как духовные должности советское государство официально трудовыми не считало. Также в советском уголовном законодательстве преступлением (и очень серьезным) считалась спекуляция — то же, что сегодня обыкновенная коммерческая торговля. Продавать от себя человек мог только то, что выращивал или изготовлял своими руками. Все производственные предприятия принадлежали государству, и их продукция сбывалась населению по твердой цене, установленной государственным советом (парламентом), через государственные магазины. Под следствие можно было попасть и за взятие платы за проезд с попутчика, которого подвез на своем автомобиле (нетрудовые доходы).