Взгляд преподавателей на девяностые через призму личного опыта

Большинство учителей и преподавателей вузов все же уверены: реформы были необходимы и неизбежны. Часто всплывает расхожая формулировка «история не терпит сослагательного наклонения».

«Мне кажется, здесь нужно дискутировать о методах и способах реформирования, а то, что сами реформы были неизбежны, это уже факт. У старой системы, у каждой системы есть свой ресурс. Она выработала свой ресурс и распалась» (преподаватель, Барнаул).

«У меня тоже такое впечатление, что в этом отношении «если» не могло быть, реформы не были плановыми, это была тактика пожарной команды, все вперед, надо что-то срочно сделать, спасать. Именно такой характер реформы и носят» (преподаватель, Екатеринбург).

Среди возможных последствий отказа от реформ 1990-х с наибольшей частотой упоминаются окончательный крах российской экономики (45%), обострение международной напряженности (43%), несколько реже говорится об усилении тоталитарного режима (33%), международной изоляции России (35%) и насильственном свержении правительства (30%). 

«Если бы не было реформ, была бы революция. Была бы революция, была бы гражданская война» (преподаватель, Н. Новгород).

«Мне кажется, что нас ожидало бы два сценария. Первый сценарий, если бы реформы не пошли так, как они пошли. Если бы, скажем, возобладала реакция, скорее всего, мы превратились бы в аналог Северной Кореи. Только с еще более ужасающими последствиями. Альтернатива была одна — либо мы меняемся в позитивную сторону, либо меняемся в негативную сторону. Среднего пути просто не существовало. То есть что такое средний путь? Это ничего. Структурная реформа назрела однозначно. Все это чувствовали, все это понимали. Еще в 80-е гг. стало ясно, что что-то работает не так. И действительно, 2 вектора — либо мы уходим опять в дикий тоталитаризм со всеми вытекающими, либо мы идем навстречу рынку. Но к рынку просто-напросто оказались не совсем готовы» (преподаватель, Краснодар).

«Распад Советской империи был предопределен, но это могло бы быть более кровопролитным, с большими человеческими потерями» (преподаватель, Рязань).

Чуть более 40% участников количественного опроса полагают, что в случае отказа от реформ страна продолжала бы развиваться по социалистическому пути. Правда, в этом случае само понятие «социалистический путь» может трактоваться довольно широко — от крайнего тоталитаризма Северной Кореи до «мягкого» социализма, характерного для Китая.

1990-е сквозь призму личного опыта и опыта ближайшего окружения

Все, кто пережил 1990-е, в первую очередь вспоминают и оценивают их, опираясь на собственный личный опыт, который для большинства связан, прежде всего, с экономическими реформами. Резкое падение уровня жизни, проблема «выживания», когда средств не хватало даже на еду; сокращения и увольнения, обесценивание вкладов, ваучеры, вложенные в предприятия, которые ныне уже не существуют, — таков первичный пласт воспоминаний, связанных с 1990-ми для большинства населения страны, включая образованный слой.

«Мои родители работали, но не получали за это зарплату. Т.е. я вынужден был, собственно говоря, помогать родителям, хотя сам еще был студентом, но приходилось подрабатывать. В плане экономического положения было очень тяжело. Крайне тяжело» (преподаватель, Краснодар).

«На работе маму сократили, и папа ушел в отставку. Чтобы кормить семью, ездил челноком в Германию. Вообще, страшно ребенку в 16–17 лет, когда идет становление личности, видеть такое падение: папа — полковник, а он ездит как торгаш» (преподаватель, Краснодар).

Масштаб социальных потрясений был настолько высок (некоторые из участников фокус-групп сравнивали реформы 1990-х с революцией), а спектр негативных эмоций широк, глубок и ярок, что позитивные воспоминания на этом фоне либо сравнительно редки, либо меркнут на фоне негатива.

Среди позитивных моментов упоминались приватизация квартир, получение в собственность земельных участков, удачное вложение ваучеров. О духовной, культурной жизни (свобода слова, открытие доступа к западной культуре, к закрытым ранее произведениям и источникам отечественной культуры и истории) говорится сравнительно редко. Все силы концентрировались для физического выживания, так что «не оставалось ни времени, ни сил на саморазвитие».

«Моя семья не жила зажиточно, обычные были советские работники в сельской местности, и, конечно, падения никакого не было. Жили не очень хорошо и продолжали жить не очень хорошо. С другой стороны, появились возможности — частная предпринимательская деятельность. Мы живем на побережье Азовского моря, хотите — занимайтесь курортной сферой. Постепенно мы развиваем это направление. И второй момент — это все-таки приватизация. Да, кто-то там себе прихватил заводы, но многие из нас квартиры получили, в сельской местности землю получили, акции предприятий.

Кто смог ими распорядиться — распорядился. Я знаю товарища, который отцовские акции Новороссийского морского порта успешно продал и купил себе недвижимость в городе Краснодаре. Других шансов у него купить недвижимость не было никаких. У нашей семьи сейчас есть земля в деревне, т.е. это тоже единственный мой шанс — продать землю и превратить ее в жилье в городе» (преподаватель, Краснодар).

«Ваучер свой и жены я вложил: один в нефть, другой в Газпром, нефть пропала, а на ваучер в Газпроме я купил две машины… сначала восьмую модель, потом двенадцатую» (преподаватель, Н. Новгород).

«Я испытала потрясение, узнавая новые факты о репрессиях из истории России, которое не прошло до сих пор» (преподаватели, Рязань).

Оценку ситуации, сформированную на основании анализа фокус-групповых интервью, в целом подтверждают результаты анкетного опроса. Потеря вкладов и неэффективное вложение ваучеров занимают верхние строчки рейтинга с показателями 52 и 44%. 

49% представителей учительско-преподавательской среды приватизировали в 1990-е гг. квартиры, 17% указывают на приобщение к сокровищницам русской и мировой культуры, ранее недоступным, 15% впервые выехали за границу, реализовав право свободы передвижений, 14% получили в собственность земельные участки; такая же доля приобщилась к православной культуре.

В целом все, кто так или иначе сумел воспользоваться какими-то из прав, свобод и возможностей, предоставленных в 1990-е, сейчас оценивают этот исторический период заметно более позитивно, чем те, кто этого сделать не сумел. 

Что же представители образованного слоя рассматривают в качестве главных позитивных итогов 1990-х?

Это изменение общественного сознания и психологии; появление слоя людей, привыкших рассчитывать не на государство и не на партию, а исключительно на себя, свои собственные силы и активность, самостоятельно выбирать в ситуации свободы выбора.

«Было положено начало изменениям подходов к понятию, что такое сознание, личность. Возникла свобода ощущения себя как личности. …Уже появился средний класс, самостоятельные люди, который в принципе год от года растет. И через эту призму надо рассматривать историю 90-х» (преподаватель, Н. Новгород).

«Главным положительным качеством стало то, что человек, россиянин, стал самостоятельным. Он перестал верить в партию, в государство, что его спасут, за него будут принимать решения. Он сам стал принимать решения, сам стал хозяином своей судьбы, у него появился выбор и в образовании, и в социальных каких-то вещах» (преподаватель, Краснодар).

Скорее позитивным можно считать, по мнению учителей и преподавателей, формирование института частной собственности (хотя и признается, что этот процесс сопровождался неоправданно высокими общественными издержками), переход экономики на рыночные рельсы и появление товарной конкуренции.

«Конкуренция — это движущая сила экономики. Если у нас есть производитель, который выпускает более дешевую и более качественную продукцию, это все-таки заставляет отечественных производителей задумываться о новых, энергосберегающих технологиях, которые будут снижать себестоимость, затраты» (преподаватель, Краснодар).

«Позитив в том, что появились собственники — те, кто может распоряжаться своими ресурсами, может, как говорят, «сделать себя сам». Мне кажется, собственность — это очень положительно» (преподаватель, Краснодар).

«Товарное изобилие — самый заметный результат. В начале 90-х в такое поверить было просто невозможно» (преподаватель, Рязань).

Свобода выбора, свобода слова, свобода совести, свобода передвижения — в числе важнейших завоеваний 1990-х гг.

«Сейчас в магазине можно купить все что угодно. Были бы деньги. А деньги при желании могут быть, возможность есть у каждого человека» (преподаватель, Н. Новгород).

«И в этом тоже позитив — мы открылись миру, и мир принял нас. И любой из нас свободно может поехать в любую точку мира» (преподаватель, Краснодар).

«Наверное, не только свобода высказываться, но и личная свобода. Не было уже этих ссылок, расстрелов» (преподаватель, Барнаул).

«Повышение роли и влияния православной церкви — важнейшее достижение 90-х гг.» (преподаватель, Рязань).

«Ведь было до реформ 90-х подавление личности. Все под комсомольские знамена! Хочешь, не хочешь — вступай» (преподаватель, Екатеринбург).

 «Появилась возможность получать правдивую информацию через СМИ» (преподаватель, Рязань).

Возможно, одним из направлений формирования более объективного и позитивного взгляда на 1990-е в российском обществе может стать переход от концепции потерь, утрат и страхов в тот период к концепции возникших возможностей.