Распад СССР и Сталин

В распаде Союза винят Горбачева, затеявшего перестройку, диссидентов-интеллигентов, раскачавших государство, падение цен на нефть, демократов, ГКЧП, Ельцина с сотоварищами-президентами, ЦРУ и Мировое правительство. Все правы, но лишь частично. Это то, что имело место на поверхности событий, но является побочными явлениями, а не причиной. Есть еще подводная часть айсберга, плохо просматриваемая. Чтобы ее разглядеть, нужно нырнуть в прошлое.

Древняя русская традиция – деление общества на две части, народ и элиту. Элита хочет жить как можно лучше, народ, сколько может, терпит. Потом взрыв, бунт. Бунт усмиряют, а напуганная элита идет на некоторые уступки. До следующего бунта. Петр Первый параллельно системе привилегий по признаку рождения ввел заимствованную у Голландии иерархическую систему государственной власти, но без системы контроля государственных служащих снизу (парламент и муниципалитеты). Так появилась бюрократия. К концу жизни он сам уже страдал от мздоимства и воровства своих чиновников. Элита по рождению органично срослась с элитой чиновничьей. Эта элита зависела от государя, но если государь сильно задевал ее интересы, могла и заменить царя. Так к власти пришла Екатерина Вторая и был убит Павел Первый.

После революции элита по рождению исчезла, осталась только элита бюрократическая, т.е управленцы, занимающие высшие посты в партийном и государственном аппарате. Ее стали называть номенклатурой. Похоже, Сталин хорошо понимал силу номенклатуры и жестоко подавлял всякие поползновения с её стороны на свою власть. В качестве компенсации за страх награды за верность он создал целую систему привилегий в виде государственных квартир и дач, персональных автомобилей, дополнительных зарплат в конвертах и спецснабжения. Контроль снизу осуществлялся по линии госбезопасности с их системой сексотов и поощрения стукачества. В том же направлении работали и первичные партячейки, разного вида собрания и партийная пресса. Критическая публикация в прессе влекла за собой увольнение или последующие репрессии. Однако уровень чиновника, доступный для контроля снизу ограничивался руководителями районного масштаба. Более высокое руководство имело право критиковать только высшее партийное начальство уровня членов ЦК и политбюро.

Пока Сталин вытаскивал страну из отсталости и разрухи, пока вел войну и восстанавливал разрушенное хозяйство, созданная им система контроля сверху и снизу работала эффективно. Не поленишься и не поворуешь, да и профессионализм требовался, чтобы доказать, что не зря ешь свой хлеб и пользуешься недоступными простым гражданам благами. Но когда экстремальная ситуация была преодолена, разрушенное войной хозяйство восстановлено, заложены основы атомной промышленности, ракетостроения, создана передовая высшая школа, требовалось пересмотреть теорию построения нового общества. Нужна была модернизация власти, чтобы в полной мере раскрепостить производительные силы и обеспечить высокие темпы роста экономики. И опереться было на кого: на молодых фронтовиков, с их пониманием справедливости и чувством собственного достоинства, и на их младших братьев и сыновей, для которых фронтовики были примером. Но, Сталин уже был стар, а отобранные им приближенные не только боялись проявить инициативу в направлении изменений во властных структурах, но и не были способны теоретически их обосновать. Поэтому никаких движений в сторону модернизации системы власти сделано не было. Дальнейшее эффективное существование сталинской системы было возможно только при наличии сильной руки. После смерти Сталина на такую роль мог претендовать только Лаврентий Берия, но сталинская номенклатура, физически уставшая жить в атмосфере страха, быстро его уничтожила физически. Маленков, не претендуя на диктаторские полномочия, попытался сократить отрыв номенклатуры от народа, отменив доплату в конвертах и другие льготы. Но, благодаря интригам Хрущева, опиравшегося как раз на номенклатуру, тут же потерял власть.

Лидером страны стал не блещущий талантами, но очень энергичный, Хрущев. Приписав себе успехи в космосе и атомной энергетике, основы которых заложил еще ненавидимый номенклатурой Берия, он возомнил себя безгрешным и гениальным и стал заниматься реорганизациями, сильно задевающими покой номенклатуры. И тоже потерял власть. Предварительно в азарте разоблачения культа личности он дискредитировал КГБ и разрушил систему контроля за номенклатурой снизу с помощью сексотов и стукачества. Отсутствие научного поиска путей развития общества превратило идеологию в догму. Пропаганда идей коммунизма потеряла мобилизационную эффективность. Соответственно, потеряли эффективность воздействия и партийные организации и собрания. В партию уже шли не по зову души, как на фронте, а из карьерных соображений. Номенклатура сохранила за собой всю полноту власти, освободившись при этом от контроля как снизу, так и сверху. Создалось то, что Гавриил Попов назвал Административной системой с присущими ей недостатками: каждое новое поколение управленцев хуже предыдущего; развивается только то направление в технике, которое показало эффективность на Западе, что обеспечивает устойчивое отставание.

Отсутствие явных лидеров привело к власти Брежнева. Он не обладал ни энергией Хрущева, ни авторитетом и интеллектом Сталина, но вполне устраивал сытую номенклатуру. Наверное, высшей номенклатуре было очень комфортно и она не нуждалась ни в каких переменах, поэтому попытка Косыгина провести минимальные реформы в экономике была отвергнута. Зато в обществе созрела потребность перемен, с попытками осознания причин спада экономики. Тем более, что для развития высокотехнологичных направлений сами же наплодили огромное количество интеллектуалов. Интеллектуалы не рвались к власти, они хотели всего лишь эффективной организации общества и процветания государства. Вторая категория жаждущих перемен – это дети высшей номенклатуры и номенклатура второго эшелона. Им казалось несправедливым, что уходя со службы, они могли быть лишены служебных квартир, дач и других льгот. Они хотели иметь блага в пожизненное пользование и передавать их по наследству, как в других странах. Надоел этот социализм без собственности и с уравнивающей бедностью.

Физическое вымирание престарелого политбюро привело к власти относительно молодых Горбачева, Лигачева и Ельцина. Будучи представителями следующего поколения номенклатуры, они не обладали профессиональными качествами членов сталинского политбюро, и по закону Паркинсона, старались окружить себя еще менее профессиональными помощниками. Как реформировать общество они не знали, знаниями в экономике не владели, да и страны своей не знали тоже. Горбачев оказался между жаждущей демократических перемен образованной частью народа и желающими богатств номенклатурой. Да и сам он не собирался кому-либо отдавать свою почти абсолютную власть. Но, как показывают события тех лет, реальной властью он и не владел. Ярким подтверждением этому является антиалкогольная компания. Вместо намеченной ликвидации вредных для здоровья суррогатных вин и ограничения потребления водки, из продажи исчезло пиво, и уж совсем вопреки принятому постановлению, вырубили виноградники.

Горбачев, не обладающий реальной властью, не может нести ответственности за произошедшее.

Не отвечает он и за, кажущееся малозначительным событие, как создание центров НТТМ (научно-технического творчества молодежи) при райкомах комсомола. Незаметно на фоне происходящих во «взрослой» экономике событий, этим центрам дали права обналички и зарубежной торговли при освобождении их от таможенных пошлин и налогов. Так же незаметно на их счета пошел поток беспроцентных кредитов от государства. Спустя несколько лет это позволило комсомольским вожакам покупать банки и через залоговые аукционы стать собственниками ряда нефтяных компаний и металлургических комбинатов. Не виноват он и в приватизации еще до начала официальной приватизации недвижимости партии и комсомола, в результате которой шикарные здания в центре городов, почему-то, стали принадлежать частным лицам. Не мог он сопротивляться и тому, что при содействии номенклатуры разных уровней управляемая ими государственная собственность негласно переходила в собственность их родственников или уполномоченных из комсомола.

В результате власть от номенклатуры в распадающемся Союзе незаметно превратилась в собственность частных лиц из числа их окружения и доверенных лиц. И никогда не было равноправных условий на созданном ими рынке. Государственные кредиты и предпочтения доставались только членам семьи и уполномоченным. Поэтому среди олигархов нет ни одного выходца из теневиков брежневской эпохи. И не потому, что теневики оказались менее способными.

Те же процессы происходили и в, ставшими независимыми, бывших союзных республиках. Мы считали, что у нас в стране диктатура лидеров, а оказалось, что у нас всегда была диктатура столоначальников. И никогда бы эти столоначальники не позволили провести нормальные преобразования, направленные на оздоровление экономики, но лишающие их власти и привилегий.

Тем более не виновата в произошедшем интеллигенция, родившая диссидентов, которую некоторые считают главным виновником распада СССР. Не к месту раскаяния бывшего диссидента Александра Зиновьева за участие в расшатывании государства, или обвинения  интеллигенции в дебилизме Максима Калашникова. Люди просто хотели жить по-человечески и быть полезными своей стране, в которой выросли.

Вот так Сталин, создавший эффективную для кризисной ситуации систему власти, заложил бомбу замедленного действия под созданную им же Мировую Державу. Диалектика, блин!

Десять лет спустя анонимный участник закулисных событий 91 года сказал о путче: «Это была мистификация. Со всех сторон - горбачевской, янаевской, ельцинской - были люди крайне заинтересованные, чтобы ситуация разрешилась именно так. Заинтересованные материально.»

Откровения анонима. (приношу извинения автору этого интервью за отсутствие у меня на него ссылки)

В 1988-1989 годах уже можно было купить любого чиновника. Абсолютно. Началось растление капиталом. Заговорили о рынке: человек должен быть экономически свободен, нам нужны новые экономические отношения. А рынок- это прежде всего собственность. И бюрократы понимали это лучше, чем любой экономист-затейник со степенью. Они сразу сообразили: нужно организовать дело так, чтобы валяющаяся под ногами госсобственность стала их собственностью и чтобы за это ничего не нужно было бы выкладывать. Зачем им была нужна система приватизации с выкупом предприятий и недвижимости, если все это можно получить просто так?

Возник и другой вопрос: а как не потерять полученное? Ведь приватизация началась не при Ельцине, а при Горбачеве. Первые крупные игроки появились именно тогда. Приватизация была незаконной, процесс-то опережал все законы. И тогда стало очевидно, что эту собственность надо защищать. А если исчезает государство, исчезает и ответственность перед его законами.

Это был звездный час недалеких проходимцев из второго эшелона власти. Их . шефы, интеллектуальные импотенты, которые были на виду, не могли оценивать свои поступки и их последствия. А люди из окружения делали это блестяще. По большому счету именно ими, серыми кардиналами, были инспирированы события августа 1991 года.

Сначала они играли и с Ельциным, и с Горбачевым. Потом они поняли, что Горбачев оставляет их за бортом, и в какой-то момент решили сделать ставку на Ельцина. Предложить ему пост президента СССР. Намеки были, но конкретного предложения так и не последовало. На деле у них была другая идея: использовать Ельцина, его популярность у толпы, а потом от него избавиться. Но он все это прекрасно понимал. Ему не нужна была власть, полученная от Янаева и других. Ему нужна была царская власть. Полная, без остатка. И кроме того, нам было ясно, что его избрание президентом СССР не поддержат главы союзных республик. Беловежские соглашения были прямым следствием этого. Авантюристы из окружения подталкивали Ельцина. Нужен был резкий ход, подобный ГКЧП, чтобы одним махом исключить союзных чиновников вслед за партийными из дележа собственности.

И потом страна ведь действительно расползалась. "Красные баи" понимали, что создается рынок, что все завтра начнут делить. И если останется Союз, то делить собственность будут по правилам, написанным в Москве. И нефть, газ, золото и уран опять достанутся людям из центра, а лидерам республик, как всегда, останется бытовое обслуживание и коммунальное хозяйство. А если разрушить СССР? А?

Гэкачепистов просто спровоцировали на эту громкую акцию. Сделать это было нетрудно. Их систематически накручивали люди из окружения, вот они и выступили на защиту идеалов.

Западные советники были и у Горбачева. Но все разговоры о происках Запада - чушь. Запад не успел очухаться. Пока они вынашивали свои злокозненные планы, Союз развалился. Что они действительно делали, так это ускоряли процесс краха старой системы. Они создали пятую колонну в лице интеллигенции. Ей, глупой и ни на что не способной, показывали красоты западной жизни. И она своими впечатлениями накачивала народ. А в это время за ее спиной другие люди делили собственность.

Мы считали, что у нас в стране диктатура лидеров, а оказалось, что у нас всегда была диктатура столоначальников. Решение всех вопросов было и осталось прерогативой среднего звена бюрократии. И она свою власть никому не отдала. В ЦК КПСС трудилось более тысячи чиновников. Из них в 1992 году не у дел оказалось лишь несколько десятков стариков и совершенно никчемных людей. Остальные отсиделись и оказались в новых структурах.

После 1991 года пошло создание авторитарного государства кланового типа. Кто успел и сумел прорваться в Кремль, что-нибудь да получил. Многие олигархи так и остались бы владельцами микроскопических банков, если бы не сумели понравиться Александру Васильевичу Коржакову. По крайней мере, не ворочали бы миллиардами. Но Россия не исключение. Всюду в бывшем Союзе построены автократические клановые государства.

Интеллигенции, естественно, собственности не досталось. Наконец-то осознав это, она начинает кричать, что у нас из-под носа украли демократию. И опять начнет накручивать народ. Но решать все будут совершенно другие люди.

И кризис 1993 года должен был возникнуть. Будь Хасбулатов во главе парламента или нет. Собственникам был' нужен паралич законодательного органа, чтобы завершить приватизацию самой крупной собственности.