Лицемерие российской дипломатии

Для российского государства не все граждане равны. Те, кто не был достаточно
лоялен, не могут рассчитывать на поддержку и защиту властей. Даже посмертно.

Виктория Волошина

Журналист

Недавно в Китае обнародовали список первых 169 граждан, которым на год ограничили возможность передвижения на самолетах и поездах из-за низкого социального рейтинга. В число «непроездных» вошли нарушители порядка в транспорте и налоговые должники. Среди последних оказался Цзя Юэтин — основатель технологической компании LeEco, которая занимается разработкой электромобилей. В отличие от большинства неблагонадежных китайцев, Юэтин, судя по всему, догадывался, что находится на плохом счету у государства, а потому возвращаться на родину из США не собирается.

И это только начало очередного большого китайского пути — к концу апреля суды страны назвали имена 10,5 млн граждан с низким социальным рейтингом, сообщает South China Morning Post со ссылкой на Национальную комиссию по развитию и реформам КНР. Чиновники обещают пополнять список ежемесячно.

Систему социального рейтинга в КНР впервые протестировали в 2010 году, а вводить начали в 2014-м. Государство не поясняет, какова методика оценки — известно лишь, что баллы присваивают в зависимости от законопослушности и благонадежности. Высокий рейтинг увеличивает шансы устроиться на хорошую работу, дает приоритет при обслуживании в госучреждениях. Низкий фактически превращает человека в маргинала, лишает части прав и свобод. Планируется, что к 2020 году система затронет всех жителей страны, то есть 1,4 млрд человек.

В России, в отличие от Китая, списки неблагонадежных официально пока не оглашают. Но избирательность отношения государства к своим гражданам легко проследить, например, по деятельности МИД.

Когда в США был приговорен к 25 годам тюрьмы «торговец смертью» Виктор Бут, обвиненный в попытке поставки переносных зенитно-ракетных комплексов террористическим организациям, МИД РФ официально заявил, что считает приговор «необоснованным и ангажированным», и пообещал предпринять все необходимые усилия для возвращения предпринимателя на Родину, «используя для этого имеющиеся международно-правовые механизмы». Причем в ведомстве особо подчеркивали, что товарищ Бут не имеет никакого отношения к госструктурам и дипломаты заботятся о нем как о любом другом соотечественнике, потому что «своих бросать нельзя».

Когда там же, в США, была задержана сторонница свободного обращения оружия Мария Бутина, которую подозревают то ли в шпионаже, то ли в политическом лоббизме без регистрации в качестве «иностранного агента», российский МИД назвал это произволом и политическим заказом — и даже устроил флешмоб в соцсетях, требуя вернуть соотечественницу в Россию. Кроме того, дипломаты поспешили проинспектировать тюрьму, куда поместили «нашу Машу», а официальный спикер МИДа Мария Захарова сегодня в красках описывает, как мучается девушка в застенках американской военщины: «Она помещена в одиночную камеру, находится под круглосуточным надзором, у входа постоянно дежурят надзиратели, которые, в том числе, неоднократно врывались ночью в целях проверки и включали свет, не давали спать.

В помещении очень холодно, рацион питания скудный, в отличие от других заключенных она лишена возможности гулять на свежем воздухе — все эти вопросы были поставлены перед американской стороной».

МИД также добивается освобождения российского летчика Константина Ярошенко, отбывающего 20-летний срок наказания в США за транспортировку кокаина. «Мы продолжим свою линию, мы не отступимся. Это не только Ярошенко, это и Бут, и другие российские граждане РФ. Забота о российских гражданах, наши энергичные действия по их вызволению — один из приоритетов как посольства, так и МИД РФ», — заявил на днях посол России в США Анатолий Антонов.

Однако в случае гибели в Центральноафриканской Республике троих российских журналистов — Орхана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко — наши дипломаты вдруг перешли с языка защиты на обвинительную риторику. И первым делом стали возмущаться, что журналисты полетели в Африку по туристической визе, а не получили аккредитацию в Минобороны, — как будто это как-то оправдывает убийство наших граждан. Вместо того, чтобы срочно вызвать на ковер посла ЦАР и настаивать на немедленном допросе оставшегося в живых водителя (как минимум главного свидетеля случившегося), представители России поспешили допросить сотрудников Центра управления расследованиями, который оплачивал командировку корреспондентов.

Наконец, МИД не изменил аватарку в своем «Твиттере» на траурную, а Мария Захарова вместо соболезнований задавалась вопросами, что погибшие «делали в ЦАР на самом деле, каковы были их цели и задачи?»

Почему так происходит, в общем, понятно. По поводу Бута-Бутиной-Ярошенко МИД был «уполномочен заявить», а по поводу гибели троих журналистов, которые отправились снимать фильм о ЧВК Вагнера — группе наемников, засекреченной настолько, что федеральные СМИ избегают даже упоминать про ее существование, — не уполномочен. Поэтому в первом случае Мария Захарова официально протестует и причитает о томящихся в застенках соотечественниках, а во втором по сути намекает, что убитые «сами виноваты», попутно отметая все подозрения в адрес Вагнера («так это же околесица, это даже смешно рассматривать»).

Даже без конкретных указаний «сверху» отличить одних граждан от других для дипломатов сегодня — дело нехитрое. Не зря же в стране давно введен термин «пятая колонна», а некоторые особо ретивые общественники прямо призывают публиковать пофамильные списки «врагов народа».

А может, в России, как в Китае, уже давно составлен рейтинг неблагонадежности граждан — просто нас не спешат об этом информировать. Хотя так было бы честнее. Нашел свою фамилию в таком реестре — и не станешь лишний раз идти в суд за защитой, обращаться к чиновникам за помощью или апеллировать к МИДу, если что-то случилось с тобой или твоими близкими за пределами страны. Потому что как ты к государству — так и оно к тебе. Закон джунглей.