ПЕРЕСМЕШНИК (продолжение) Работы

                       


Приятного  вам чтения  и  справедливого  голосования!

                                        

14.  ИСТОРИЯ ОДНОГО  СТИХОТВОРЕНИЯ

Отставной генерал ГРУ Асцов, как обычно, сидел на кухне на пару со своей давешней круглосуточной подругой и преданной музой – литровой бутылкой водки «Абсолют». Еще ходившего в звании подполковника, его прочили на очень… очень высокий пост отечественной и мировой политики. Но, увы, другой подполковник другого уважаемого органа в самый последний момент сумел его обойти.

Не будучи злопамятным, он быстро отошел от потрясения, заняв место администратора в крупнейшем политическом сообществе российской части интернета. Но, по чести сказать, вовсе не политика привлекала генерала. Еще сидя в глубоком детстве на горшке, он мечтал стать знаменитым поэтом. Чем так нравилось Асцову слово «поэт», не было известно даже ему самому. Добрые языки утверждали, что еще в детском садике, во время небольшого недопонимания с односадницей Лялькой (имя по требованию ГРУ изменено) по части права владения лучшей куклой, Асцов неожиданно для себя выдал: «Дернул я тебя за кОсу, получил в ответ по нОсу», чем привел в неописуемый восторг упомянутую Ляльку и получил от нее с десяток восторженных поцелуев.

Так ему, старавшемуся постичь тайну бытия через любовь, стало понятно, что без драки и поэзии любви познать не суждено.

Асцов подошел к зеркалу и, любуясь собой, поиграл мускулами. Бесспорно, он был неотразим. И действительно, еще ни одна женщина не смогла отразить его короткий хук слева. Но оставалась проблема со стихотворчеством. Правда, от кого-то он слышал, что и здесь ему не суждено стать первым, что до него уже были поэты Бушкин, Мермонтов, Исенин, но точно их фамилии Асцов запомнить так и не смог, да и читать их не пробовал, справедливо полагая, что стишки поэтов доасцовской эпохи давно пора сдать в утиль.

Увековечить свое имя на вершине поэтического Олимпа Асцов решил через влиятельное интернет-сообщество «Творческая мастерская «Вдохновение». Успех в этом сообществе автоматически гарантировал ему международное признание и любовь миллионов женщин, готовых пасть к его ногам не только после хука слева, но и после потрясения от чтения его виршей.

Асцов подвинул к себе лист бумаги, послюнил карандаш. Приперла первая поэтическая мысль: «Дамам гусары не платят доллАры». «Это почему же не платят?» - возмутился на нее Асцов. – «Настоящие гусары платят. Если, конечно, они у них есть».

Ему вспомнилось, как он, будучи генералом высоких моральных устоев, после выполнения очередного суперзадания ТАМ, ПРЕЗРИТЕЛЬНО запихивал пачки зеленых бумажек в потайную подошву своих ГРУшных ботинок. Да, он по-настоящему презирал этот проклятый символ мещанского западного благополучия. Но разве мог он отказать себе в удовольствии поднять у поверженной дамы боевой дух любви, помахав перед ее носом одной из упомянутых пачек, после чего бой разгорался с новой силой?

В воображении Асцова, творчески простимулированном очередной порцией музы, отчетливо возникла картинка: зеленые человечки запихивают зеленые пачки в зеленые ракеты… И вот это уже даже не ракеты, а зеленые глаза богини любви Афродиты, вызывающей генерала на жестокий любовный бой.

«Щас ударю по сопатке и полОжу на лопатки». Это была вторая поэтическая мысль Асцова, отражающая в его понятии извечную философскую картину идеала отношений мужчины и женщины, взрывающую в своей страсти планеты и звезды и изменяющую само мироздание.

Не заставила себя ждать и третья поэтическая мысль: «Хотел я таинство любви постичь, и на меня спикировал кирпич». Сравнение любви с кирпичом вызвало у Асцова восторг и показалось долгожданной творческой удачей.

Правда, слова «любовь» и «бой», которыми Асцов аллегорически заменил вторую и третью поэтические мысли, между собой не рифмовались, но как всякий настоящий генерал, Асцов считал рифму в поэзии абсолютно лишней, лишь связывающей свободу слововыражения истинного поэта.

Так родилось первое четверостишие будущего гениального творения:

«Глаза твои - зеленые ракеты,
Взлетают ввысь и закипает бой;
И страсти взрывы тело рвут планеты,
И на меня пикирует любовь...»

Воодушевившись первым успехом, Асцов достал новую бутылку «Абсолюта», накатил стакан и приступил к созданию второго четверостишия. Четвертая поэтическая мысль не заставила генерала нервничать в ожидании: «Лежим с тобою мы на полке, а мимо нас визжат осколки. Утюжишь ты меня рыча, ну до чего ты горяча». Впрочем, романтическую натуру генерала явившаяся мысль в истинной страсти не убедила, поэтому четвертую поэтическую мысль тут же контрольным двустишием закончила пятая: «И стреляла и душила, видно здОрово любила!».

После небольшой правки четвертая и пятая асцовские мысли трансформировались во второе четверостишие литературного продукта:
«Осколки дней летят со страшным визгом,
Утюжит танк судьбы мой дзот, рыча;
Глаза твои - в упор смертельный выстрел,
Объятья рук - как петля палача!..»

Трижды перечитав его, довольный собой Асцов накатил еще один стакан «Абсолюта» и приступил к завершающей стадии операции.

Никто в мире доселе не знал, что этого боевого генерала сводила с ума тайная жгучая романтическая мечта. Когда-то он выкрал из тайников одной недружественной ему страны чертежи сверхсекретного летательного аппарата – гиперсветового дельтаплана. В стране Асцова новый успешный проект получил название «Клинок». Правда, оставалась одна проблема: как только дельтаплан начинал движение, пилота тут же размазывало по атмосфере. В мечтах, оставаясь ночью наедине с бутылкой «Абсолюта», генерал представлял себе, что в один чудесный момент ночная темь вдруг разорвется яркой вспышкой света, и к нему явится ОНА – та единственная, которой удастся покорить этот чертов дельтаплан, а вместе с ним и самого генерала. Когда, наконец, он засыпал за столом в обнимку с опустевшей подругой, ему снился один и тот же сон, как две капли воды похожий на его потаенную мечту.

На ум пришла шестая поэтическая мысль: «Ты NaCl оставила мне в ране, охмУрив мозг мечтой о дельтаплане. Я задыхаюсь и потею среди льдин, в кромешной темноте – один…». Получилось как-то пессимистично. Мрак безысходности в финальной части портил всё произведение. «Надо рвать…» - решил генерал. Допив остатки музы, он оптимистично натужился и выдал финал, пропитанный надеждой:

«Я задыхаюсь в хлористом обмане
И... просыпаюсь в ледяном поту;
Глаза твои - полет на дельтаплане, -
Рвут темноту...».

Асцов удовлетворенно выдохнул, аккуратно вывел вверху стихотворения заглавие «Сон в летнюю ночь» и умиротворенно откинулся на спинку стула. Безусловно, это был шедевр, настоящее торжество его поэтической мысли! Подумав, под стихотворением генерал приписал: «Вместо наследия Бушкина, Мермонтова, Исенина». Затем, еще немного подумав, укорил себя: «Скромнее надо быть, товарищ генерал, скромнее». Вычеркнул Мермонтова и Исенина. Затем подписался: «Генерал-подполковник Асцов». Впрочем, настоящее воинское звание необходимо было сохранить в тайне, да и не пугать им своих читателей. Немного поразмыслив, он стукнул себя по лбу, зачеркнул звание «генерал-подполковник» и подписался, осуществив давешнюю свою мечту: «генерал-поэт Асцов».

Наконец, еще немного подумав, в самом низу сделал приписку: «на суд товарищей». Затем запечатал стихотворение в конверт и решительно бросил в электронный почтовый ящик.

                                  

Удачи, друзья!
С теплом.