Надо ли русских детей учить нерусским языкам?

На этой неделе Госдума, без большого шума, приняла в третьем чтении Закон о преподавании родных языков в автономных республиках РФ. Теперь эти языки будут изучаться в школах на добровольной основе.

«Добровольно» — чем же плохо? Все логично и замечательно: если кто-то не хочет учить национальный язык республики – и не надо! Родители пишут заявление об отказе: зачем детей – в первую очередь, русских детей — заставлять учить чужой, мало распространенный и мало нужный язык? Трата времени – лучше больше часов на русский язык и русскую литературу! Возможно, многие читатели Эха думают именно так.

Итак, о принуждении к изучению чужого языка. Начнем разбираться.

Речь идет не об обучении на национальном языке, как могут подумать некоторые, нет – только о двух-трех часах в неделю на изучение местного языка и литературы в русских школах.

Кому помешали эти два-три часа, и откуда вырос Закон? Ясно, что недовольство было среди части русскоязычного населения автономных республик – тех, кто не хочет тратить время своих детей н «ненужный предмет». И тогда президент сказал: нельзя заставлять силой русских учить нерусские языки. И стало так. Однако, речь идет лишь о курсе знакомства с местной культурой и языком – помешает ли это человеку, который собирается жить вместе с людьми, говорящими на этом языке?

Следствием отказа от изучения языка будет обособление, в некоторых случаях – маргинализация русского населения: русские, живущие в республике и не владеющие языком, окажутся исключенными из определенных сфер социальной жизни.

Слово «добровольно», конечно, подкупает: не надо никакого насилия и принуждения, люди сами решат… Однако, мы ж не говорим о добровольности изучения физики, истории или… русского языка в школах. Не спрашивая и принуждая, мы учим русскому всех: и тех, и кому он родной и кому – не очень. Потому что это государственный язык.

Но такими же государственными, согласно конституциям республик, являются и языки эти республик: татарский, якутский, башкирский, марийский… Двадцать один язык всего — это государственные языки автономных республик! В чем же тогда их «государственность», если преподавание будет по заявлению родителей?

 

Говорят, плохие методики, нет учителей, не хватает учебников, формальное отношение – но это все пустяки житейские, эти вопросы можно было б решить за пару-тройку лет, было б политическое желание.

А вот отказ от обязательности изучения национального языка будет иметь последствия и надолго. «Добровольность» приведет к тому, что большая часть русскоязычного населения (возможно, и часть «местного») откажется от изучения языка. Через пять-десять лет изучающих эти языки в школе будет еще меньше. Зачем учить язык, на котором не сдают Единого экзамена, говорят только в сельской местности и всё меньше и меньше людей? Это медленное вытеснение его, смерть его через несколько поколений.

Зачем искусственно поддерживать слабеющие языки? Мы живем в России, русский – государственный для всех… Зачем препятствовать процессу глобализации? Да, ежегодно в мире умирает несколько десятков языков – и это трагедия не только для лингвистов. Многообразие мира может раскрыться только через многообразие культур и языков, каждый язык – это и традиция, и основа идентичности, и картина мира. Глобализация, господство одного или нескольких сверхязыков не противоречит сохранению множества локальных языков. Представим себе фантастическую картину: лет через двести английский или китайский окончательно победил и стал языком мирового общения, и вот обсуждается в Планетарной Думе закон о добровольном изучении прежних государственных – в том числе, русского языка. Ну как?

Для республик, где национальный язык конституционно признан государственным, перспективой было реальное двуязычие: свободное владение двумя языками, — русским как государственным и местным, национальным. Что не кажется утопией: примеры Бельгии и Швейцарии говорят о возможности этого. Да что там, Швейцария! Значительная часть населения мира, если не большинство – реальные билингвы: африканец какого-нибудь тропического племени в семье говорит на языке своей деревни, приехав в город – на национальном языке страны, а дети его учатся в школе, где преподавание идет, допустим, на французском. Русским, англичанам, французам, китайцам – имперским нациям, это может показаться удивительным, но для малых народов двух— и трех— язычие – обычная практика.

А в нашем случае речь шла только о двух-трех часах изучения национального языка в русских школах автономных республик Российской Федерации. «Добровольность» — шаг к вытеснению национального языка, неловкая попытка ассимиляции и постановка под сомнение принцип федерализма, поскольку в конституциях этих республик национальный язык имеет статус государственного.

Добровольное изучение государственного языка?