Дискуссия с Энгельс. Часть первая: определение коммунизма.

Александр (ВКП): Вашей группой недавно выпущена брошюра «Что такое коммунизм?», которая посвящена главным образом определению и пониманию высшей фазы коммунистического общества. В этом же разговоре с Вами, хотелось бы поговорить как о коммунизме в целом, так и прояснить позицию по тем или иным моментам марксистско-ленинской теории, в том числе затронутым в вашей брошюре.

Мы считаем, что наш разговор будет полезным не только для нас с Вами, но и выльется в некоторое актуально-пропагандистское изложенное ключевых моментов теории научного коммунизма для широких масс. Также, можно рассматривать данное обсуждение как положительную критику тех ходячих заблуждений, распространяемых противниками коммунизма и его так называемыми “друзьями”.

И прежде чем пробираться через заросли мифологических представлений и самых разнообразных мнений о марксизме, рабочем классе, социалистической революции и коммунистическом обществе, было бы разумно разобраться с вопросом: что такое коммунизм по определению?

Рассудочные теории о коммунизме не выходящие за пределы постижения взаимосвязей между различными представлениями о нем, сами в конечном счете оказываются отвлеченными от общей логики развития коммунистического движения. Как говорил Ленин: «нельзя вполне понять «Капитал» Маркса, особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса ½ века спустя», позже он напишет, что мы все должны стать «обществом материалистических друзей гегелевской диалектики», ибо как можно разобраться в историческом материализме Маркса, не овладел диалектическим методом мышления, не мысля разумно.

Даже в философских кружках приходится сталкиваться с тем, что люди плохо понимают, что такое определение. Частенько, за определение берут некую совокупность признаков предмета, или в лучшем случае стараются подвести понятие об определяемом предмете под более широкое. Это верно, что сложное определяется через простое, но нужно не растворить, а указать на определенность предмета в более общем. Таким образом, имеет место скорее оперирование описаниями и представлениями о коммунизме, его изменяющимися определенностями и признаками, схожими с другими предметами и различающимися от определенностей и признаков коммунистического движения в другом его состоянии.

Георг Гегель в своем величайшем труде «Наука логики» проводил четкую грань между определением и определенностью, не всякая определенность может служить определением предмета, а лишь то качество, которое сохраняется в изменении данного предмета и противостоит иному. Или как это более замысловато, но и более философски точно выразил сам Гегель: «Качество, которое есть "в себе" в простом нечто и сущностно [имманентно] находится в единстве с другим моментом этого нечто, с в-нем-бытием, можно назвать его определением, поскольку это слово в более точном его значении отличают от определенности вообще. Определение есть утвердительная определенность как в-себе-бытие, которому нечто в своем наличном бытии, противодействуя своей переплетенности с иным, которым оно было бы определено, остается адекватным, сохраняясь в своем равенстве с собой и проявляя это равенство в своем бытии-для-иного».

Именно таким образом мы и должны подходить к вопросу об определении коммунизма, который «осуществляет свое определение, поскольку дальнейшая определенность, многообразно вырастающая прежде всего благодаря его отношению к иному [особенно в борьбе с иным. - прим.], становится его полнотой в соответствии с его в-себе-бытием».

Определенность коммунизма многообразно вырастающая из его борьбы с враждебными коммунизму общественными течениями, в снятии, включающем в себя не только отрицание, но и положительное включение всей предшествующей культуры, а также в сотрудничестве с другими прогрессивными силами становится его полнотой в высшей фазе развития коммунистического общества.

Еще в своих ранних «Экономическо-философских рукописях 1844 года» Карл Маркс определяет коммунизм как «отрицание отрицания, поэтому он является действительным, для ближайшего этапа исторического развития необходимым моментом эмансипации и обратного отвоевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего». Затем в своем совместном труде «Немецкая Идеология» Карл Маркс и Фридрих Энгельс не только дали научно выверенное и диалектически точное определение коммунизма, но и противопоставили его всем так называемым «Образам Будущего»: «Коммунизм для нас не состояние, -утверждали классики марксизма, - которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразовываться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое устраняет теперешнее состояние».

Карл Маркс рассматривает это движение как обусловленное «самой частной собственностью. Но труд, субъективная сущность частной собственности, как нечто исключающее собственность, и капитал, объективированный труд, как нечто исключающее труд, — такова частная собственность как развитая до степени противоречия форма указанной противоположности, а потому как энергичная, побуждающая к разрешению этого противоречия». «Коммунисты могут выразить свою теорию, - напишет он позднее в «Манифесте Коммунистической Партии», - одним положением: уничтожение частной собственности».

Положение о том, что коммунизм есть уничтожение частной собственности всем более менее знакомым с марксистко-ленинским учением хорошо известно, но не всеми оно понято диалектически и раскрыто во всей своей многосложности. Это положение взятое метафизически, как некий однажды должный быть совершенный акт или как исключительно процесс обобществления решающих средств производства, есть куцое толкование всемирно-исторического движения уничтожения частнособственнических отношений, в котором осуществляется освобождение труда и прогрессивное восхождение человечества на собственном общественном основании.

Коммунистическое движение, берет свои истоки в стремлении человечества господствовать над обстоятельствами со знанием дела и обрести соответствующую своей общественной сущности форму существования. «Все движение истории, - пишет Карл Маркс в своих рукописях 1844 года, - есть, с одной стороны, действительный акт порождения этого коммунизма — роды его эмпирического бытия, — а с другой стороны, оно является для мыслящего сознания постигаемым и познаваемым движением его становления. Вышеуказанный же, еще незавершенный коммунизм ищет для себя исторического доказательства в отдельных противостоящих частной собственности исторических образованиях, ищет доказательства в существующем, вырывая отдельные моменты движения и фиксируя их в доказательство своей исторической чистокровности; но этим он только доказывает, что несравненно большая часть исторического движения противоречит его утверждениям и что если он когда-либо существовал, то именно это его прошлое бытие опровергает его претензию на сущность.

Нетрудно усмотреть необходимость того, что все революционное движение находит себе как эмпирическую, так и теоретическую основу в движении частной собственности, в экономике.

Эта материальная, непосредственно чувственная частная собственность является материальным, чувственным выражением отчужденной человеческой жизни. Ее движение — производство и потребление — есть чувственное проявление движения всего предшествующего производства, т. е. оно представляет собой осуществление или действительность человека. Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как утверждение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, т. е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д. к своему человеческому, т. е. общественному бытию».

Коммунизм, как движение обретшее при капитализме материальные и научные условия для своего осуществления, и ставшее таким образом конкретным, есть всемирно-историческое деяние пролетариата, которое после социалистической революции и обобществления средств производства не заканчивается, но только обретает собственное основание для дальнейшего развития, где происходит снятие всех форм самоотчуждения человека и полное уничтожение отпечатков предшествующих частнособственнических отношений.

«Условия этого движения, — писали Маркс и Энгельс в “Немецкой Идеологии”, - порождены имеющейся теперь налицо предпосылкой. Впрочем, наличие массы людей, живущих только своим трудом, — массы рабочей силы, отрезанной от капитала или от возможности хотя бы ограниченного удовлетворения своих потребностей и характеризующейся поэтому уже не только временной потерей самой этой работы, как обеспеченного источника жизни, но и вообще совершенно непрочным положением, — всё это предполагает, в силу конкуренции, существование мирового рынка. Пролетариат может существовать, следовательно, только во всемирно-историческом смысле, подобно тому как коммунизм — его деяние — вообще возможен лишь как «всемирно-историческое» существование. А всемирно-историческое существование индивидов означает такое их существование, которое непосредственно связано со всемирной историей.»

Если с социалистической революции начинается подлинная история человечества, то наступление “полного коммунизма” есть вместе с тем завершение человеческой предыстории и прехождение пролетариата, который став господствующим рабочим классом при социализме, выполнив свою миссию и уничтожив все классовые различия, уничтожает и себя как класс, а вместе с тем и государство как государство.

Коммунистическое общество для Маркса есть закономерная историческая необходимость, основание для дальнейшего развития человечества, уже не опосредованного диктатурой пролетариата и классовой борьбой. На смену классового антагонизма придет новая борьба, и необходимость разрешения противоречий лежащих по ту сторону материального производства: «Положительная деятельность человека, уже не опосредуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом. ...Как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества... Только путем снятия этого опосредования, – являющегося, однако, необходимой предпосылкой, – возникает положительно начинающий с самого себя, положительный гуманизм».

И уже в Капитале Карл Маркс напишет: «Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства. Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек, должен во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. С развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расширяются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения. Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это всё же остаётся царством необходимости. По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своём базисе».

И так, понимаемый в марксистско-ленинском, истинно научном смысле коммунизм есть «положительное упразднение частной собственности — этого самоотчуждения человека — и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т. е. человечному. Такой коммунизм, как завершенный натурализм, = гуманизму, а как завершенный гуманизм, = натурализму; он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Он — решение загадки истории, и он знает, что он есть это решение».

Только такое определение коммунизма как всемирно-исторического движения уничтожения частнособственнических отношений, освобождающего труд и создающего условия для всестороннего развития всех членов общества будет действительно верным, системообразующим и конкретным.

Etel: Здравствуйте, Александр. С большим интересом прочитала Ваше послание и с радостью отвечу на Ваши вопросы, тем более, что разговор, как вы сказали, о коммунизме в целом действительно необходим в наше время. В брошюре мы сознательно ограничились вопросом о том, что такое коммунистическое общество, развитое на собственном основании.

Не зря введение начинается с этих цитат из “Критики Готской программы: «Мы имеем здесь дело не с таким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло»

и

«На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!».

Мы пытались показать, что с точки зрения теории марксизма представляет собой коммунистическое общество, в котором преодолены частная собственность, общественное разделение труда и, что тоже самое, отчужденный характер труда, - показать “клеточку” и ростки такого коммунистического общества (царства свободы), его необходимые моменты в их необходимой взаимосвязи.

Поэтому многие вопросы, касающиеся коммунизма в целом как исторического движения по преодолению существующего состояния, остались нами не затронутыми. Однако это совершенно не значит, что они не имеют значения для марксизма как сознания коммунизма и для нас в частности. Напротив, они требуют тщательнейшей специальной разработки. Мы собираемся посвятить им отдельные работы. В тексте брошюры мы касались их только в той мере, в которой это было нужно для выполнения поставленной нами перед собой задачи.

Мы понимаем коммунизм в целом как постоянное движение по преодолению существующего положения вещей. Коммунизм мы рассматриваем и как коммунистическое общество, где деятельное преодоление существующего положения является законом и осознанным принципом его существования. В этом смысле коммунистическое движение будет существовать столько, сколько будет существовать коммунизм, который “вернёт себе” принцип развития и сам будет не чем-то закостеневшим, а деятельно определяющим самоё себя развитием человечества, так как люди сами сознательно будут творить и изменять свои собственные общественные отношения. Поэтому закон движения коммунистического общества мы определили в брошюре как закон самодетерминации изменения человеческой деятельности.

Но мы рассматриваем коммунизм и как общественное движение к коммунистическому обществу. Мы совершенно согласны с Вами, когда Вы говорите, что важен не только результат, а результат вместе с процессом, и в этом смысле вся предшествующая история должна быть понята как “рОды эмпирического бытия коммунизма” (К.Маркс Экономическо-философские рукописи 1844 г.). Поэтому, когда речь идёт о коммунизме в целом, мы говорим не только о коммунистическом обществе как о результате движения, но и о движении к нему, нераздельно с этим результатом. Это, на наш взгляд, один из самых важных методологических ориентиров, оставленный нам в наследство Гегелем. Тем не менее, удерживая в мысли единство коммунизма развитого на собственном основании, как общественного строя, и движения к коммунизму, все же имеет теоретический смысл разделять их (и в самом движении тоже имеет смысл рассматривать отдельные этапы, сообразно состоянию и соответствующим задачам классовой борьбы на этих этапах).

На вопрос, что такое коммунистическое общество мы дали свой ответ в брошюре. Практическое движение человечества к коммунизму может быть понято очень широко и в общем как весь исторический путь человечества, весь путь развития человеческой деятельности. Но в более узком смысле практический коммунизм, как “решение загадки истории, который знает, что он - это решение”, нужно рассматривать как классовую борьбу пролетариата, который, “не может уже освободиться от эксплуатирующего и угнетающего его класса (буржуазии), не освобождая в то же время всего общества навсегда от эксплуатации, угнетения и классовой борьбы” (Предисловие к немецкому изданию Манифеста коммунистической партии 1883 года). Именно в лице пролетариата человечество поставило себе цель выхода на новое основание общественного развития. Цель, средства для достижения которой по большей части уже есть, а отчасти находятся в процессе становления, в том числе и благодаря коммунистической борьбе пролетариата, и для скорейшего становления которых во многом достаточно лишь снять социальные барьеры, существующие в обществе частной собственности.

“Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления” ("К критике политической Экономии"). Классовая борьба пролетариата как практический коммунизм будет доходить до своей кульминации и сниматься в победе пролетариата как могильщика капитала, над собой как классом буржуазного общества, по мере становления собственного основания коммунистического общества, и развития этого общества на своём собственном основании, по мере уничтожения общественного разделения труда, уничтожения пролетариатом себя как класса.

Что же касается практического движения к коммунизму как классовой борьбы пролетариата, в нём условно (с учётом исторической обусловленности) мы выделяем коммунистическую практику, к которой относится политический коммунизм и коммунизм в общественном производстве, а также теоретический коммунизм. Это деление соответствует ленинскому (вслед за Энгельсом) выделению основных видов классовой борьбы пролетариата: экономической, политической и теоретической. Однако коммунизм в общественном производстве мы понимаем шире, чем то, что сейчас чаще всего считают экономической борьбой пролетариата. Движение к коммунизму в общественном производстве в конечном счёте определяет все виды классовой борьбы. Подчеркнём, что выделение - условно, поскольку речь идёт о едином процессе, со сложнейшим исторически обусловленным переплетением моментов, где один момент то и дело переходит в другой, так что адекватно провести границу, например, между политическим коммунизмом и коммунизмом в общественном производстве может оказаться на определенных этапах развития коммунистического движения настолько невозможным, насколько и бессмысленным занятием.

Предложенное деление не стоит, во-первых, понимать механистически, а коммунистическое движение, соответственно, не стоит понимать как простую сумму составляющих, взаимодействующих между собой. Так, например, представляли себе дело т.н. “экономисты”, с воззрениями которых, в своё время вынужден был бороться Ленин.

Во-вторых, это разделение не стоит абсолютизировать. И теория и в узком смысле практика коммунизма (экономический и политический коммунизм ) - всё это моменты единого и многообразного движения к коммунистическому обществу. Поэтому не только политика, к которой иногда ошибочно сводят коммунистическую практику, но и теория в этом смысле является коммунистической практикой. В современных условиях теория даже выходит на передний план как практика коммунизма, поскольку сейчас оказалось невозможным не то чтобы развивать, а даже сохранить практические наработки, опыт коммунистического движения в непосредственно-практической форме, и на повестке дня стоит вопрос формирования классового сознания пролетариата.

Выделение отдельных моментов в коммунистическом движении имеет смысл лишь в той мере в которой они действительно выделяются в истории. Это связано с общественными условиями в которых существует коммунистическое движение - с общественным разделением труда. По мере его преодоления снимается отчуждённая форма (выделенность) как политики (см. Ленин. “Государство и Революция”, Экономические основания отмирания государства) так и теории (поскольку диалектика становится обыденным сознанием). Из обособленных сфер они превращаются в простые моменты непосредственно-практического коммунизма. Этот процесс начинается с взятия пролетариатом политической власти (уже сам этот акт является уничтожением разделения труда).

Однако на данном этапе следует признать отделение (отчуждённость) теоретического, политического коммунизма и коммунизма в общественном производстве, необходимость их соединения.

В общих чертах политический, теоретический коммунизм и коммунизм в общественном производстве можно определить следующим образом:

Политический коммунизм - это политическое движение по формированию и развитию органов политического господства (власти) пролетариата, взятию и осуществлению этой власти (диктатуры).

Коммунизм в общественном производстве - это, главным образом, те самые “ростки” по выражению Ленина или “клеточки” коммунизма, о которых мы писали в брошюре - непосредственно-коллективная форма свободной человеческой деятельности, разворачивающаяся в форму общественного производства, порождающие и выражающиеся в соответствующих им формах общественной собственности. Однако к коммунизму в общественном производстве относится и экономическая борьба пролетариата, в той мере в которой пролетариат вынужден выступать в ней не просто как класс буржуазного общества, борющийся за более выгодные условия продажи своей рабочей силы, и своего воспроизводства как класса, а как “могильщик капитала” - создатель новой социальной реальности (клеточек коммунизма), и обеспечению базиса для такой реальности. “Ростки коммунизма” здесь можно рассматривать как положительное, экономическую борьбу пролетариата как отрицательное - отрицание пролетариатом собственного положения, которое снимается в положительном по мере становления коммунистического общества.

Теоретический коммунизм - это марксистская теория - классовое сознание пролетариата.

Учитывая историческую обусловленность отделения и практическую необходимость дальнейшего развития коммунистического движения, можно сказать опять же в общих чертах, что соединение теоретического, политического коммунизма и коммунизма в общественном производстве в условиях империализма (не зря Ленин рассматривал империализм как канун социалистических революций) даст социалистическую революцию и создаст условия для становления коммунистического общества, о котором мы писали в брошюре. В свою очередь, коммунистическое общество развитое на своём собственном основании - это полное торжество практического коммунизма, в котором снята и отчуждённость политики, и отчуждённость сознания, и вообще все виды человеческого самоотчуждения, потому что в самом труде человек перестанет их воспроизводить.

Вы правильно отметили, что Маркс и Энгельс вывели коммунизм из общества частной собственности, однако в тех же рукописях 1844 года, которые Вы цитировали, Маркс писал следующее:

“Стало быть, частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе.

Таким образом, к частной собственности мы приходим посредством анализа понятия отчужденного труда, т. е. отчужденного человека, отчужденной жизни.

Правда, понятие отчужденного труда (отчужденной жизни) мы получили, исходя из политической экономии, как результат движения частной собственности. Но анализ этого понятия показывает, что, хотя частная собственность и выступает как основа и причина отчуждённого труда, в действительности она, наоборот, оказывается его следствием (курсив мой - M.Б.), подобно тому как боги первоначально являются не причиной, а следствием заблуждения человеческого рассудка. Позднее это отношение превращается в отношение взаимодействия.

Только на последней, кульминационной стадии развития частной собственности вновь обнаруживается эта ее тайна: частная собственность оказывается, с одной стороны, продуктом отчужденного труда, а с другой стороны, средством его отчуждения, реализацией этого отчуждения”.

“Эта материальная, непосредственно чувственная частная собственность является материальным, чувственным выражением отчужденной человеческой жизни”.

В “Немецкой идеологии” Маркс и Энгельс писали следующее:

“Впрочем, разделение труда и частная собственность, это — тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом — по отношению к продукту деятельности”.

Через всё учение марксизма проходит эта мысль: отношения частной собственности производятся в каждом акте отчужденного, разделенного труда. Частная собственность - это не просто та общественная форма в которой выступает вещественное богатство, а порождение и выражение определенного характера труда. В этом смысле слова из “Манифеста”, которые Вы приводите о том, что “Коммунисты могут выразить свою теорию, - одним положением: уничтожение частной собственности”, мы читаем не как иначе как “уничтожение отчужденного характера труда или, что то же самое, уничтожение общественного разделения труда”. Преодоление существующего состояния в вопросе о становлении коммунистического общества понимается нами как преодоление отчужденного характера труда и именно поэтому частной собственности. Формальное обобществление частной собственности (взятие государственной власти в руки пролетариата и переход в собственность этого государства основных средств производства), дает только всеобщую частную собственность в той мере в которой ещё сохраняется отчужденный характер труда. Формальное обобществление только снимает социальные барьеры, которые ставит конкуренция частных собственников, и создает условия для действительного снятия частной собственности. Но только там, где отчужденный характер труда преодолевается частная собственность (в том числе и всеобщая частная собственность) становится подлинно общественной собственностью. Труд должен носить непосредственно-общественный характер, чтобы такой характер имели продукты этого труда.

Следует отметить один важный, на наш взгляд, момент, о котором мы упоминали во введении в брошюре. Речь идёт об употреблении терминов «социализм» и «коммунизм» по отношению к общественному устройству. В “Рукописях 1844 года” социализмом называется общество, где частная собственность не снимается, а уже снята. В то время как коммунизм понимается как процесс (акт) отрицания (снятия) частной собственности, и именно поэтому здесь он не рассматривается как форма общества, а лишь как энергический принцип ближайшего будущего. А про социализм Маркс пишет:

“Но так как для социалистического человека вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека, то у него есть наглядное, неопровержимое доказательство своего порождения самим собою, процесса своего возникновения. Так как для социалистического человека существенная реальность человека и природы приобрела практический, чувственный, наглядный характер, причем человек наглядно стал для человека бытием природы, а природа наглядно стала для него бытием человека, то стал практически невозможным вопрос о каком-то чуждом существе, о существе, стоящем над природой и человеком, — вопрос, заключающий в себе признание несущественности природы и человека. Атеизм, как отрицание этой несущественности, не имеет больше никакого смысла, потому что атеизм является отрицанием бога и утверждает бытие человека именно посредством этого отрицания; но социализм, как социализм, уже не нуждается в таком опосредствовании: он начинается с теоретически и практически чувственного сознания человека и природы как сущности. Социализм есть положительное, уже не опосредствуемое отрицанием религии самосознание человека, подобно тому как действительная жизнь есть положительная действительность человека, уже не опосредствуемая отрицанием частной собственности, коммунизмом. Коммунизм есть позиция как отрицание отрицания, поэтому он является действительным, для ближайшего этапа исторического развития необходимым моментом эмансипации и обратного отвоевания человека. Коммунизм есть необходимая форма и энергический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества”.

В предисловии к работе Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке», написанной в 1877–1878 годах, Маркс называет Энгельса «одним из самых выдающихся представителей современного социализма». В этой же работе Энгельс утверждает в отношении своего соавтора по «Манифесту коммунистической партии» следующее: «Этими двумя великими открытиями — материалистическим пониманием истории и разоблачением тайны капиталистического производства посредством прибавочной стоимости — мы обязаны Марксу. Благодаря этим открытиям социализм стал наукой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать её дальше во всех её частностях и взаимосвязях». В поздних работах Маркса, например в "Критике готской программы" (1875) , речь идёт о "коммунистическом обществе развитом на своём собственном основании", то есть о высшей фазе коммунизма, и первой фазе - то есть о коммунистическом обществе выходящем из капитализма. Коммунизм рассматривается как общественный строй, соответственно современному употреблению терминов, где высшая фаза - это, собственно, коммунизм, а то, что было названо первой фазой, сейчас в основном называют социализмом. В "Экономических рукописях 1857-1859 гг", Маркс тоже говорит о коммунистическом обществе, употребляя термин "коммунизм" во вполне современном значении. Исходя из этих фактов, логично предположить, что современное нам употребление терминов в марксизме начало устанавливаться в пятидесятых годах ХIX (во всяком случае в работах Маркса оно более менее устоялось), но закрепилось не раньше конца семидесятых, так как сам Маркс считал допустимым разное употребление. Но это не составляет внимательным современным читателям работ Маркса и Энгельса (даже самых ранних) каких-то дополнительных трудностей, так как всё понятно из контекста. Что же касается Ленина, то он пользуется вполне устоявшейся терминологией. Ленин в статье «Великий почин» специально напоминает читателям, что «научное различие между социализмом и коммунизмом только то, что первое слово означает первую ступень вырастающего из капитализма нового общества, второе слово — более высокую, дальнейшую ступень его».

Мы с Вами (то есть и м и Вы с Марксом :) абсолютно согласны, что наступление “полного коммунизма” есть вместе с тем завершение человеческой предыстории. “Пролетариат, уже ставший господствующим рабочим классом при социализме, выполнив свою миссию и уничтожив все классовые различия и противоположности, уничтожает и себя как класс, а вместе с тем и государство как государство”.

Что же касается социалистического общества, то мы понимаем его и как первую фазу коммунизма, и как границу капитализма. но граница капитализма - это все же ещё капитализм. Социализм - это и коммунизм и капитализм, наиболее острый период их борьбы. В социалистическом обществе, где достигнуто уже формальное обобществление средств производства происходит жесточайшая борьба нового коммунистического и старого капиталистического способов производства. [Мы убеждены, что это суждение о борьбе двух способов производства верно только на переходный период, собственно становления социалистического общества. — Прим. ВКП] Эта борьба проходит по линии уничтожение или развитие товарного характера производства и общественного разделения труда. Исход борьбы в каждом случае заранее не известен.

Конечно же мы не претендуем на то, что в этом письме дали исчерпывающий ответ на вопрос о коммунизме в целом. Тем не менее, мы надеемся, что наша позиция по этому вопросу в общих чертах стала для Вас ясна.