Как украинцам перестать ненавидеть друг друга

Президент Пётр Порошенко в прямом эфире канала ICTV напомнил, что появление миротворческой миссии на Донбассе зависит от президента РФ Владимира Путина. Пока он капризничает, у нас есть время на подготовку к возвращению оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей. И задолго до того, как на самом верху будет принято политическое решение и станет известна формула, следуя которой Украина приступит к латанию изорванных душ местного населения, к возвращению Донбасса нужно готовиться всем, включая тех, кого напрямую не коснулась война и оккупация.

Чтобы посеять семена ненависти и собрать кровавый урожай, Российской Федерации понадобилось намного меньше времени, чем потребуется Украине для того, чтобы недоверие, пренебрежение, подозрительность перестали определять отношения между людьми с пострадавших территорий и населением остальной страны.

Чтобы на смену чувству мести пришли другие — сострадания, приязни, радушия, — уйдут десятилетия

Это в полной мере относится и к жителям Донбасса, которые провели от нескольких месяцев до нескольких лет под оккупацией, и к тем, кто оставил дом и искал пристанище на территории свободной Украины или за границей и нашёл в себе силы вернуться на родину.  

«Донецкие» — согласитесь, при внешней нейтральности термина, совершенно непонятного иностранцу, в нём доминирует не географическая привязка, а метка ментальности, присущей подавляющему большинству выходцев из Донецкой и Луганской областей. Это определение, похоже, за последние четыре года вышло из оборота. В третьем лице сейчас говорят «беженцы» (на бытовом уровне), «перемещённые лица» (официальный статус) — о тех, кто находится по эту сторону.

Или же «сепары», «колорады», «вата» — почти поголовно о всех тех, кто оказался на оккупированной территории.

Для соблюдения баланса напомним, какими прозвищами наградила мифология «русского мира», под властью которого находится население оккупированного Донбасса (и не только этой территории, скажем честно), и в каких преступлениях обвиняются украинские граждане, проживающие там, где действуют законы Украины и международное право: «кастрюлеголовые», «майданутые», «бендеровские фашисты», которые «доскакались» и «сожгли людей в Одессе, спешивших на помощь восставшему народу Донбасса».

Как ни прискорбно говорить об этом на страницах свободной прессы, без государственного вмешательства, без жёсткой информационной политики в деле возвращения человеческих душ в нормальное состояние не обойтись. Увы. Но медиа, общественные организации, отдельные активисты могли бы на период разработки концепции и обсуждения применяемых технологий внести свой вклад в будущую победу здравого смысла.

В качестве примера подходит история взаимоотношений Голливуда и правительства США. В 1942–1945 годах по заказу американского правительства была снята серия из семи документальных фильмов под общим названием «Почему мы сражаемся» (Why We Fight), доступным языком объяснявших причины, по которым американцам следовало умирать за идеалы свободы и демократии за тысячи километров от родного дома.

Но ещё до правительственного заказа голливудские студии по доброй воле снимали и выпускали в прокат фильмы, в которых в авральном порядке создавался образ врага из немцев, итальянцев и японцев. В многонацио­нальной стране, население которой состояло сплошь из иммигрантов, срочно требовалось привить чувство вражды. В кратчайшие сроки американцам, среди которых были немцы, итальянцы, японцы или их дети и внуки, нужно было возненавидеть жителей стран Оси: граждан Германии, Италии, Японии. При этом не­обязательно одетых в военную форму и держащих в руках оружие.

Перед Украиной же стоит прямо противоположная задача — в кратчайшие сроки покончить с образом врага, сформировать другие стерео­типы и всячески содействовать их распространению. И заниматься этим нужно сегодня, когда нет даже приблизительных очертаний правил, по которым будет проходить возвращение освобождённых от оккупантов территорий. Украине нужно навязывать свою повестку, а не действовать под диктовку — это как раз тот самый случай.