Памяти Муромского восстания - или не в силе Бог, а в правде.

В ночь с 8 на 9 июля 1918 года горстка офицеров во главе с подполковником Николаем Павловичем Сахаровым свергла советскую власть в Муроме. Мятеж в небольшом приокском городе Владимирской губернии стал одним из многочисленных эпизодов сопротивления русского народа интернациональному и антинациональному большевистскому режиму, воцарившемуся в России в 1917 году. 

Лето 1918 года отмечено ростом народного недовольства политикой большевиков. Заговоры, забастовки, акты неповиновения в деревне охватили самые разные слои населения. Важным фактором недовольства стал Брестский мир с державами Германского блока, подписанный 3 марта. Он был равнозначен капитуляции: отторжение громадных территорий страны с третью ее населения, демобилизация армии, передача врагу Черноморского флота, выплата репараций в размере 6 млрд марок. Здоровая часть армии была унижена, трудоспособная часть крестьянства угнетена. Декретом совнаркома от 15.12.1917 офицерство лишалось званий и боевых наград. По декрету о продовольственной диктатуре (9.05.1918) крестьяне подверглись продотрядами беспощадному грабежу. Запрет торговли обрекал рабочих на голод, и они ответили массовыми забастовками. На долю горожан пришлись чрезвычайные налоги, унизительная трудовая повинность. 

На неприятие коммунизма РКП(б) ответила созданием густой сети чрезвычайных комиссий, покрывшей губернии, уезды, волости, села и пути сообщения. Отныне любой протест грозил трибуналом, концлагерем или  расстрелом. 

Но сопротивление русских людей ширилось. В освобожденной от большевиков  Самаре 8 июня возникло правительство Комуч – Комитет членов учредительного собрания. Была сформирована «Народная армия», ядром которой стал отряд подполковника Владимира Оскаровича Каппеля,  освободившая от большевиков обширные территории Поволжья и Урала. 

Семья муромского купца Федор Васильевича Жадина

Одним из актов сопротивления стало создание в марте 1918 г. «Союза Защиты Родины и Свободы». Составившее его костяк офицерство смирилось с лидерством в организации бывшего эсеровского боевика Бориса Савинкова, поскольку считало большевиков наибольшим злом. Савинков, конечно, — одиозная фигура. Но не одиозней Ленина, призывавшего в 1905 году бросать в полицию и солдат бомбы и обливать их кипятком и кислотой, а в 1917 г. получавшего от Германии миллионы дойчмарок на цели государственного переворота. Сталин в свое время занимался «эксами», а в гражданскую топил под Царицыном баржи с военнопленными. В 1917 году Савинков уже не террорист, а министр Временного правительства. Упрек, что он брал деньги у союзников, не серьезен. Иностранной помощью пользовались все – вопрос в том, с какой целью. Как бы то ни было, стремление сплотить патриотические силы для отпора овладевшему страной Интернационалу можно с уверенностью ставить Савинкову в заслугу. Благодаря его энергии ячейки СЗРС возникли в Москве и городах Поволжья, включая Нижний Новгород. 

В Муроме 

Муромское восстание было составной частью плана, разработанного штабом СЗРС весной 1918 года и предусматривавшего одновременное выступление в Москве, Рыбинске, Ярославле, Костроме, Муроме, Нижнем, после чего планировалось «концентрическое» наступление на столицу с разных сторон. Отчасти план изначально утопичен, во многом был сорван ВЧК. В Ярославле восстание вспыхнуло 6-го, в Рыбинске 7 июля. 

Выбор Мурома был обусловлен тем, что в апреле туда переехал Высший Военный Совет Республики – главный орган управления Красной армией. Сыграло роль и то, что лидер восстания подполковник Н.П. Сахаров был местным жителем. ВВС намечалось ликвидировать вместе с военным руководителем, запятнавшим, по мнению офицерства, честь русского генерала — Михаилом Бонч-Бруевичем. Политическим руководителем повстанцев был военный врач Н.С. Григорьев. 

События грянули вечером 8 июля. Вечером на пароходе из Нижнего Новгорода в город прибыл Сахаров с группой офицеров. Вместе с военными чинами из местных жителей они составили ядро выступления. Около полуночи повстанцы атаковали казармы караульной роты Высшего Военного Совета. При этом помощь им оказали служащие уездного военкомата из бывших офицеров. В перестрелке ранили трех красноармейцев. Был захвачен арсенал, что позволило вооружить добровольцев. Ночью и утром 9-го июля по городу сновали автомашины с вооруженными людьми и белыми флагами. Под охрану были взяты здания Совета, милиции, бюро фракции РКП(б).

В военном комиссариате на Ивановской улице — бывшем здании воинского начальника – устроили штаб. 

Большевистские лидеры скрылись. Тагунов, председатель комитета РКП(б) и еще несформированной уездной ЧК, покинул Муром накануне. Его зам по чрезвычайке А.И. Кириллов бежал в Мельник и вернулся лишь 11 июля. Председатель Совдепа Тарлыкин ночью 8-го телеграфировал во Владимир о мятеже, отчаянно прося помощи. Куда девался потом, неясно, но 10 июля именно он возглавил отряд из 350 красноармейцев, преследовавший отступающих. Из материалов трибунала следует, что повстанцы взяли под стражу Б.И. Кириллова (брата чекиста), редактора газеты «Известия Муромского Совдепа» В.И. Лепехина да с полсотни милиционеров и красноармейцев. А вот военруку Выс. Воен. Совета Бонч-Бруевичу удалось скрыться. 

Тем временем на улицах появились воззвания от имени «Союза Защиты Родины и Свободы» и уполномоченного центра Григорьева. В листовках, напечатанных в типографии Миловановой, населению гарантировались гражданские права, законность, местное самоуправление, свобода торговли хлебом. Повстанцы именовали себя Восточным отрядом «Северной добровольческой армии». 

Большинство населения отнеслось к случившемуся с горячим сочувствием. В кафедральном Спасо-Преображенском соборе был отслужен молебен, на котором присутствовала «вся буржуазия Мурома». 
Местная молодежь – студенты, реалисты, гимназисты – живо откликнулась на призыв ко вступлению в добровольческий отряд. По словам очевидца, у здания военкомата находились «толпы народа, главным образом учащейся молодежи с винтовками, которых обучали военным приемам инструкторы белой гвардии». В формировании отряда активно участвовали преподаватели реального училища. 

Учитель Петр Васильевич Добролюбов, народный социалист и кандидат в Учредительное собрание, носил белую нарукавную повязку – знак различия повстанцев. В отряд Сахарова вошла и группа правых социал-революционеров Мурома во главе с Николаем Андреевичем Зворыкиным. Среди активистов был сын известного фотографа Николай Сажин.  

Набором добровольцев не ограничились. В качестве командующего Восточным отрядом Северной добровольческой армии был избран подполковник Сахаров.

Штабом прилагались усилия по обороне и налаживанию связи с соседями. Одна из мобильных групп выступила навстречу отряду красногвардейцев, шедших от станции Навашино, что в 12 верстах от Мурома, и завязала с ним бой. Других направили для разведки и разбора железнодорожных путей (между Муромом и Селивановым) с целью помешать движению карательных отрядов из Коврова. При этом использовался паровоз с двумя вагонами и платформой впереди. 

Тем временем в Муром в спешном порядке направлялись красные силы. Первыми прибыли отряды из Выксы, Вили и Кулебак. Из Владимира по приказу губвоенкома Голлера шел отряд в 250 человек, с главой Муромской ЧК Тагуновым в качестве политического комиссара. ИЗ Москвы был послан особый отряд, снаряженный Оперодом. Понятно, что противостоять такой силе возможности у повстанцев не было. В наличии имелся лишь крохотный отряд из двух сотен необстрелянных  добровольцев. 

Утром 10 июля отряд Сахарова организованно покинул Муром. Вечером у станции Дворики и ночью у Ново-Дмитриевского произошел бой, после чего восставшие, понеся значительные потери, стали прорываться к Ардатову. Часть повстанцев попала в плен. Красные вели себя не столь великодушно, как белые при захвате города, и сразу расстреляли 12 пленных. Это случилось в Выксе, у стен Иверского женского монастыря. В Муроме большевиками был создан чрезвычайный штаб. Начались массовые аресты. Через две недели было убито еще 12 человек. «В подвальной части дома Каратыгина (где размещался Совдеп) мной и тов. Кирилловым А. они были расстреляны в головы при переходе из одной части подвала в другую», — писал в воспоминаниях Ерлыкин. 

Возникает вопрос: на что надеялись Сахаров и его товарищи? 
Поднимать восстание в городе, со всех сторон окруженном крупными центрами, подконтрольными большевикам, с отличным железнодорожным и водным сообщением, благодаря которому можно быстро доставлять войска. Расчет на массовый приток добровольцев исключался. К слову, вскоре большевики поведут мобилизацию — в Арзамасе, Курмыше, Ардатове, всюду — с применением расстрелов. На это белая гвардия была не способна в силу ее нравственных принципов. Да и времени было в обрез. Тем не менее, думается, что лидеры и участники муромского восстания, не строили иллюзий. Они выступили в тот момент, когда их товарищи сражались в Рыбинске и Ярославле. Потому что не могли иначе. Своим поступком они показали, что не в силе Бог, а в правде.