Всемирный день поцелуя

Пoцeлуй начинаeтcя с глаз,

Bзгляд cильнee и cлoв и oбъятий

Пoцeлуй - зачаpoванный вальc,

Чeреда cокрoвeнныx заклятий.

Пoцелуй начинаeтся с pук,

У щeки их тeпло так тpевoжнo.

C лаcки пальцeв, pисующиx кpуг,

И противитьcя им нeвозмoжнo.

A закoнчитcя он на губаx,

Подтверждeниeм пеpвыx жeланий.

Поцeлуй начинаeтcя c глаз

Heзавиcимo oт pаccтoяний.

Сидел на пристани я ветхой,

Ловя мечтанье тихих струй,

И посылал сухою веткой

Тебе, далекой, поцелуй.

Сидел я долго-долго-долго

От всех вдали и в тишине,

Вдруг ты, пластичная как Волга,

Прошла по правой стороне.

Мы увидались бессловесно,

Мы содрогнулись — каждый врозь.

Ты улыбалась мне прелестно,

Я целовал тебя насквозь.

И я смотрел тебе вдогонку,

Пока не скрылась ты в лесу,

Подобно чистому ребенку,

С мечтою: «все перенесу»…

День засыпал, поля морозя

С чуть зеленеющей травой…

Ты вновь прошла, моя Предгрозя,

И вновь кивала головой...

(с) Игорь Северянин.

Потом — внезапный вихрь, рисунок ласк

нескромных, —

И страстный поцелуй дрожал на полотне.

Она, вдруг увидав смешное представленье,

Расхохоталась... Я впился в ее уста.

Я целовал ее... Сбылась моя мечта.

Спасло влюбленного веселое мгновенье —

Не ярость властная, не страсти жгучий пыл...

Пел соловей в кустах. Луна плыла устало,

Но взор ее в саду уже не находил

Двух теней на стене, где лишь одна дрожала.

О, как я жаждал пить, целуя ей ладонь,

Дыханье этих уст! Как сердце билось страстно!..

И вдруг безумие во мне зажгло огонь,

И я схватил ее. Она не уступала

И вырвалась, но я, нетерпелив и груб,

Гнул тело нервное, пил влагу жарких губ.

Каким огнем меня, не знаю, опалило,

Проник, не помню я, какой в мой разум яд, —

Но бешенство меня внезапно охватило,

Я броситься хотел и впиться в жаркий рот

И слиться с ней — в бреду, в неистовом желанье!

Глаза застлало мне кроваво-красной тканью,

И жажда дикая гнала меня вперед.

И я схватил ее, призыву страсти внемля,

Согнул и, приподняв ее одним рывком,

К пространствам солнечным, ногой отбросив землю,

Унес я женщину, желанием влеком.

Прильнул к ее рукам, струившим ароматы, —

То запах тмина был, живой бальзам полей;

У девственной груди был привкус горьковатый, —

Таков миндаль и лавр, иль таково, верней,

Парное молоко козы высокогорной;

Я силой губы взял, смеясь над непокорной,

И долгий поцелуй как вечность долог был,

Он сплел в одно тела, он слил их бурный пыл.

Откинувшись, она хрипела в страсти жадной,

А грудь стесненная, под лаской беспощадной,

С глухими стонами вздымалась тяжело.

Была в огне щека, и взор заволокло.

В безумии слились желанья, губы, стоны,

Затем ночную тишь, нарушив сельский сон,

Прорезал крик любви, так страшен, так силен,

...

Есть только крик любви — призывный клич

оленей.

На теле я храню скользящий трепет рук;

Желаньем терпким полн, алкаю новых мук.

И если жаждет рот — он жаждет губ горящих;

В слияньях, чей огонь, как бой, смертелен был,

-

И, словно отыскав знакомую страницу,

Старик промолвил: «Здесь». Она сказала: «Да!» —

«Я пальцы целовал, — ты помнишь ли?» —

«Всегда». —

«И губы?» — «Да, мой друг». — И вновь

им стало мниться,

Что поцелуй скользит со лба — к устам —

на грудь, —

Нерасторжимых ласк забытый крестный путь.

Опять зажглось в крови былое нетерпенье,

И прежних радостей в сердцах восторг возник,

Когда припомнилось им уст прикосновенье,

Сплетенья нежных рук и взоров переклик,

И дни, когда они, от радости алея,

Трепещущие шли вдвоем по той аллее!

Скамья замшелая, как прежде, их ждала.

«Здесь?» — «Да!» Нашли они приют былых свиданий.

...

Я СПРОСИЛ СЕГОДНЯ У МЕНЯЛЫ...

Я спросил сегодня у менялы,

Что даёт за полтумана по рублю,

Как сказать мне для прекрасной Лалы

По-персидски нежное "люблю"?

Я спросил сегодня у менялы,

Легче ветра, тише Ванских струй,

Как назвать мне для прекрасной Лалы

Слово ласковое "поцелуй"?

И ещё спросил я у менялы,

В сердце робость глубже притая,

Как сказать мне для прекрасной Лалы,

Как сказать ей, что она "моя"?

И ответил мне меняла кратко:

О любви в словах не говорят,

О любви вздыхают лишь украдкой,

Да глаза, как яхонты, горят.

Поцелуй названья не имеет,

Поцелуй не надпись на гробах.

Красной розой поцелуи рдеют,

Лепестками тая на губах.

От любви не требуют поруки,

С нею знают радость и беду.

"Ты - моя" сказать лишь могут руки,

Что срывали чёрную чадру.

1924

Если вы не против;)