А какая у них полиция?

Процесс пошел. Госдума на минувшей неделе приняла в первом чтении поступивший в палату после широкого общественного обсуждения президентский проект закона «О полиции». Глава МВД, представлявший документ, заверил депутатов в том, что переименование милиции не потребует заоблачных средств, к «чисткам» в своих рядах министерство готово. Очевидно, впрочем, что идеальными сразу после вступления закона в силу наши стражи порядка вряд ли станут.

Вот в Германии, например, судя по социологическим опросам, четверо из пяти немцев к полиции относятся положительно.

Но так ли все гладко на самом деле? С теми же, кстати говоря, действиями по пресечению массовых беспорядков?

Корреспондент НТВ Константин Гольденцвайг взялся выяснить и оказался в наручниках. С кадрами потасовки с полицией как-то не вяжутся слова о железном порядке и нордическом спокойствии.

Но это Германия, 2010-й.

Немецкая полиция в действии. Точнее, в бездействии. Сотни экологов, их сторонников, местных жителей и овец выходят на трассу, ложатся на рельсы перед поездом с ядерными отходами. И за несколько дней полицейским не удается угомонить участников акции, переросшей в массовые беспорядки.

А вот бои уже в черте города. В 65-ю годовщину бомбардировки Дрездена город вновь превратился в театр военных действий между нео- и антифашистами. В стране, где весь этот год, что ни день, то уличные акции «зеленых», «голубых», «красно-коричневых», порядок в силах правопорядка все чаще уступает усталости и растерянности.

Бернхард Витхаут, председатель профсоюза полиции Германии: «Рабочая смена некоторых полицейских в этом году доходила до 37 часов. И это на улице, когда температура — ноль. Это выходит за все допустимые рамки. Конечно, в таком состоянии некоторые наши коллеги могли терять чувство меры и превышать полномочия».

Бернхард Витхаут — главный защитник 200-тысячной армии стражей порядка. С каждым годом, впрочем, армия эта несколько тысяч теряет — бюджетный дефицит. На съезд, где его избирали, прессы съехалось больше, чем на партийные. Тут полицейские не исполняют, а диктуют свои законы. Ведь чуть что — по закону же сами выйдут на митинг. Бернхард Витхаут: «В сравнении с зарплатой российского милиционера наши средние 2 с половиной тысячи евро — это, может быть, и прекрасно. Но для нас все равно мало. Мы боремся за то, чтобы каждый полицейский зарабатывал так же много, как другие бюджетники — учителя или чиновники».

Но пока зарабатывают и работают все по-разному. Ведь германской полиции с 45-го года не существует — былой монстр разделен и отдан на откуп земельным властям. А значит, сколько решит местный Минфин сэкономить, столько ставок и сократят. И возьмут только лучших.

В полицейской школе Гамбурга — вступительные экзамены. Двухнедельный забег на износ. На тысячу абитуриентов, мечтающих о службе, что опасна и трудна, в этом году придется 60 учебных мест — еще меньше, чем в прошлом. Лазейка уже лишь на места юристов и врачей…

Они бегут, а тренер уже все знает. Тобиас Йенш, тренер полицейской школы: «Из тех восьмерых, которых мы экзаменуем сейчас, с пятерыми нам придется попрощаться». Остальных отсеют во время тестов на концентрацию, коэффициент интеллектуальности (IQ) и эрудицию.

Полицейский: «Будьте добры, выключите, пожалуйста, радио. Добрый день, моя фамилия Зацек, полиция Гамбурга».

Они отработают все варианты, с которыми позже на трассе, может, и не столкнутся: аптечка просрочена, фара сломалась, водитель навеселе. В билетах нет лишь одного вопроса: что делать, если вам суют купюру? Для кого-то, может, и очевидное, а для немецкого полицейского — невероятное.

Йоахим Шванке, директор службы собственной безопасности полиции Гамбурга: «Это невозможно сразу по нескольким причинам. Во-первых, на машинах транспортной полиции установлены видеокамеры, которые должны снимать всю беседу с остановленным водителем.

Во-вторых, вести разговор обязаны всегда двое полицейских, то есть один следит за другим. А если в крайнем случае насчет кого-то из них к нам поступят сигналы, мы просто поставим к подозреваемому другого напарника».

У Йоахима Шванке в полиции крупная должность — глава службы собственной безопасности. И еле заметный архив. Йоахим Шванке: «Вот в этих нескольких папках — все правонарушения полицейских за 2006-й год, здесь — 2010-й». Сувениры из стран соцлагеря — в благодарность за разъяснительную работу.

За отсутствием коррупционных скандалов на родине Шванке учит предотвращать подобное коллег-полицейских из Словакии, Чехии, Беларуси. В Россию, говорит, уже давно не ездил. Йоахим Шванке: «Последнее громкое дело у нас было несколько лет назад. Полицейский, отвечавший за досмотр грузовиков, соглашался закрыть глаза на мелкие неисправности, если водители делились с ним завтраком».

Немецкая педантичность тут не клише, а принцип работы, ведь даже к фразе «пройдемте в отделение» прилагается целый свод правил. Полицейский: «Кисти должны находиться в расслабленном положении, поэтому наручники свободно болтаются, чтобы заключенный, не дай бог, не вывихнул руку. И в самом кольце рука должна без проблем вращаться, чтоб не натирало. Вам ведь не больно?» В их инструкциях дотошнее некуда прописано все, что полицейскому можно, но еще дотошней — чего нельзя.

Слово «обезьянник» в Германии тоже встречается. Правда, не в полицейских участках, а в зоопарках. А камеры предварительного заключения так и называются, хотя внешне они больше похожи на номера в скромной гостинице. Обязательно должны быть окно из сверхпрочного стекла, чтобы был солнечный свет днем. Кровать, пледы, одеяло и кнопка вызова полицейских, причем прибыть они должны будут через 10 секунд. И отдельно система видеонаблюдения — заключенный должен быть постоянно под присмотром. А через шесть часов пребывания здесь вам обязаны будут принести и еду.

Андреас Бенш, комиссар полиции: «Хлебцы, колбаса, варенье. Приборы, извините, к сожалению, только пластмассовые. Если задержанный пить захочет, тут вот чай есть».

Если верить послевоенной агитке из фильма 1946 года, выходит, что так слаженно и четко полиция Гамбурга работала всегда. До начала 70-х по всей Германии служили стражи порядка, присягавшие и доверявшие не ФРГ, а Третьему рейху. На то, чтоб вычислить и выдворить сочувствующих нацизму, у немецкого МВД ушли десятилетия. Тема, прежде бывшая под негласным запретом, теперь под особым вниманием общества и самих полицейских.

Мартин Кагель, научный сотрудник полицейской академии: «В прошлом году на наших семинарах мы дискутировали на тему „Что нового у неофашистов?“, а в этом обсуждали, как обеспечить безопасность граждан в иммигрантских районах, не ущемляя ничьих прав». Для пущей наглядности студенты каждой полицейской школы до сих пор обязаны посещать мемориалы в бывших концлагерях.

Для рожденного в СССР Эмиля Курбанова это тема из очень далекого и скорее чужого прошлого. В его настоящем — другое. Эмиль Курбанов, студент полицейской школы: «Это учебники по правам человека. Права человека — это все законы, которые говорят нам о том, на что имеет право человек, а на что нет. И именно по этим законам работает полиция».

Тесная комната в общежитии, стипендия в 900 евро и комплект униформы — будущего офицера криминальной полиции государство смогло заманить не материальными ценностями. Эмиль Курбанов, студент полицейской школы: «Может, это как-то звучит немного примитивно, но всегда хотелось помогать. Просто помогать людям».

Раз в год в Германии люди, наряженные в полицейских, устраивают стриптиз, хулиганят на мотоциклах и разыгрывают клоунаду. Это праздник, который в России называется Днем милиции. В общих чертах все то же. Разница в том, что на сцене при этом не звезды эстрады, а настоящие полицейские. Страна, говорят, должна знать своих героев в лицо. http://ip.ntv.ru/news/19844/