ТЯЖКИЕ БУДНИ РОССИЙСКОЙ МЕДИЦИНЫ

Не буду тебя, уважаемый читатель, утомлять статистическими выкладками, скучной прозой цифр.  Не вызывают они чувственного восприятия. В век Интернета достаточно кликнуть мышкой, чтобы убедиться (кому интересно): Россия в числе чемпионов по количеству врачей на 10000 населения, по количеству больничных коек и амбулаторных лечебных учреждений. И как диссонанс этой данности находится на одном из последних мест по продолжительности жизни.

   Если судить по позорному факту – сто тридцатое место по уровню здравоохранения-следует признать: за двадцать лет разнузданной лихорадки реформ произошло движение от плохого к худшему. Постсоветская Россия, страна с демократическими потугами и неистребимыми советскими рефлексами оказалась неспособной родить руководителей, отвечающих вызовам времени.  Я вижу удивительную схожесть советских и нынешних чиновников, как в малом, так и  большом. Таким же читается и задний план любых документов, как бы оправдывающий иллюзию бурной деятельности и непомерную раздутость чиновного аппарата. Также не просчитываются отдаленные результаты принимаемых решений.  У медицинских руководителей высокого ранга нет реального представления о низовой жизни. Даже стиль изложения документов (канцелярит) изменения не претерпел. Наконец, самой выпуклой чертой российского чиновника является удивительная безжалостность, на уровне жестокости, по отношению к больным людям.  Однако, не будем голословны и перейдём к доказательствам, примерам и иллюстрациям.

 Ко мне обратился семидесятивосьмилетний ветеран труда, заслуженный человек, награжденный правительственными наградами. В поликлинике, где два раза в неделю по три часа я консультирую, своего постоянного врача нет. Чтобы попасть на приём люди записываются за неделю, выстаивая солидную очередь с утра. Павел Иванович инвалид второй группы по целому букету заболеваний: диабет, гипертоническая болезнь, артрит тазобедренного сустава и пр. Инвалидность он оформил восемь месяцев назад. На это у него ушло около трех недель, поскольку нужно было пройти всех врачей, сдать анализы и прочие обследования. В районной поликлинике, особенно к узким специалистам огромные очереди. После заполнения посылочного листа нужно явиться на комиссию в своей поликлинике, которая направит тебя на другую комиссию, где оформят  инвалидность и выдадут документ. А другая комиссия находится в городе Люберцы, куда нужно ехать на двух переполненных автобусах с пересадкой.  И вот, наконец, этот старичок с палочкой, одышкой, повышенным артериальным давлением, ценой невыразимых мучений все трудности преодолел. Получив в награду вожделенный документ об инвалидности.

   Прошло восемь месяцев. И тут однажды несчастный старик где-то услышал, будто есть постановление о том, что ветеранов и пенсионеров государство бесплатно обеспечивает слуховыми аппаратами. Больно обрадовался дедушка, поскольку и раньше не очень хорошо слышал, а тут, после всех описанных мытарств, в голове его шум усилился.

«Теперь,- думает,- могу свой старенький телевизор слышать. Хоть какая-то радость». Вот и выстоял он очередь ко мне на приём. Посмотрел я его. Обследовал. Действительно слуховой аппарат необходим.  И действительно такое постановление есть. Но рано радовался старик. Не предполагал он, что весь  круг уже описанных мучений ему следует пройти заново. Опять по всем врачам. Опять заполнять шестистраничный посылочный лист. Логику чиновничьего мышления понять совершенно невозможно: зачем, чтобы нацепить на ухо аппарат усиливающий звуки, нужно проходить окулиста, хирурга, терапевта, невропатолога, уролога, делать анализы мочи и крови, кардиограмму и пр. исследования? Но и этого мало. Уже после всего старому человеку, тяжело передвигающемуся с палочкой, нужно ехать  в Московский научно исследовательский институт (МОНИКИ), за заключением сурдолога. Здесь замечу: если вы хотите купить слуховой аппарат за наличные деньги, это не является проблемой. В любом центре, а их множество разбросано по Москве, вам тут же проверят слух и подберут качественный аппарат в течение получаса.

   А наш старик должен автобусом доехать до метро «Кузьминки», затем оттуда с пересадкой до «Проспекта мира», а после ещё ковылять метров восемьсот до института. Там на огромной территории, расспрашивая людей, разыскивать сурдологический кабинет. Выстояв в огромной очереди, получив заключение, дедушка тем же путём возвращается назад. Утром следующего дня он снова, уже чуть ли не ползком, добирается до своей поликлиники за направлением для получения слухового аппарата, который правительство  предоставляет ему  бесплатно.

 Я привел здесь всего лишь один пример. Передо мной же  такие несчастные старики проходят ежедневно. Рутинная практика получения льготных слуховых аппаратов неизменно жестокая.   Безумно жалко дедушек и бабушек. Сердце разрывается. Недаром мои коллеги придумали название – издевательская медицина.   А мне очень хочется посмотреть в бесстыжие глаза того сукинова сына, который сочинил такой алгоритм издевательств над старыми людьми.

     Когда я начал писать эти заметки коллеги и друзья стали подбрасывать мне факты и случаи из своей профессиональной деятельности. Из них я отбирал наиболее типичные. Единственно о чем меня просили – не называть имён и место работы.  В своё время кровавый Сосо Джугашвили здорово воспитал население страны Советов. Страх перед властью до сих пор сидит в душах последующих поколений на генном уровне. Даже если бояться уже нечего и некого, то на всякий случай боятся всё равно. Поэтому, хоть и чрезвычайно досадно, но приходится выполнять данное обещание.   Из множества рассказов, фактов, свидетельств, из того с чем мне приходилось сталкиваться самому, повторю: я выбирал только наиболее типическое. В капле воды отражается огромное солнце и звездное небо. Так и в капле факта отражена порой вся непутевость нашей несчастной медицины.   К поликлинике города Р. прикреплён пенсионер Степан Петрович. Как пенсионеру, ветерану труда, инвалиду третьей группы ему от государства положены льготы на лекарства и периодическое лечение в стационаре. Нужно сказать, что поликлиника, к которой прикреплен старик ведомственная. Центральная клиника находится в областном городе. Степан Петрович страдает сосудистой патологией. Отечественные лекарства, которые он может получить по льготному рецепту, ему  помогают мало. Да и те нужно ждать по две недели, постоянно посещая аптеку и справляясь об их наличии. Льготы, они только по телевизору распиарены. В обычной жизни сплошное издевательство. Импортные эффективные лекарства дорогие, а пенсия у старика скромная. Когда его госпитализируют в местный стационар, то лечащий врач рекомендует деду приобрести за свои деньги лекарства, поскольку их в больнице на всех не хватает. Такая вот ситуация. Хоть помирай. Просил Петрович направить его в областную клинику. Отказывали. Нет показаний. Написал дедуля две жалобы в Минздравсоцразвитие. Местная администрация от жалоб этих отписалась легко и непринужденно. Дескать, что поделать? Недостаток финансирования. А в клинику, где есть лекарства для больных и адекватное лечение,  Петровича не направляют, поскольку имеется свой  стационар.   Совсем дед завял. Ночами не спит. Шум в голове мучает. Периодически давление скачет. А тут из Подмосковья в гости к нему приехал старинный друг. И поведал ему Петрович с горечью свою незамысловатую историю.

Дурак ты, Стёпка,- среагировал друг,- не так писать надо и не про то».

На следующий день направляется Петрович в поликлинику перед самым закрытием. Как на охоту вышел. Подходит к стенду, где вывешен график работы специалистов. Стоит и выжидает: кто из докторов уйдёт хоть на несколько минут раньше срока. Случилось так, что в этот вечер на пятнадцать минут раньше из кабинета вышел окулист, одетый в зимнюю куртку, и направился к выходу. Как выяснилось потом, доктор сам спешил на приём к стоматологу. Зуб разболелся. И тут Петрович к нему подкатывает: «Доктор, примите меня. Чего-то глаз левый хуже видеть стал и побаливает». «Запишитесь на завтра»,- отвечает доктор и уходит. Довольный старик отправляется домой и садится вместе с другом писать жалобу под его диктовку. «Телега» получилась знатная. Оказывается врач в грубой форме и в своё рабочее время отказал пациенту в медицинской помощи. А ведь давал клятву Гиппократа. И вообще это не первый случай, когда работники поликлиники разговаривают  с ним грубо, с  заслуженным человеком и ветераном труда. В жалобе Петрович не забыл упомянуть и о своих заслугах перед страной. Да и вообще пафоса подпустил. Пугнул, что копии пошлёт на имя Президента, в Государственную Думу и самому Путину.

   Утром следующего дня сочинение было доставлено в приёмную главного врача.Боже! Что тут началось! Вся администрация лечебного учреждения стояла на ушах. Три дня не работала. Разбиралась с жалобой.  Секретаршу главного послали к Петровичу на квартиру и пригласили для беседы и улаживания конфликта. Дед пришел. Развалился в кресле в кабинете. А вокруг него начмед, да зам по экспертизе так и вьются, так и вьются.

Хорошие слова говорят. Любую помощь предлагают, лишь бы отозвал жалобу. Лишь бы не посылал никуда. Дед долго кочевряжился, обиженного строил. Наконец, дал себя уговорить. Вскоре старика без всяких проволочек, по звонку и настоятельной просьбе главного врача таки направили в областную клинику. Там поместили его в комфортабельную палату. Две недели лечили. Ставили капельницы с дорогими импортными медикаментами. Всё бесплатно.  Помолодел дедок. Поздоровел. Энтотический шум в голове практически исчез. Давление нормализовалось. Через полгода рекомендовали повторить курс лечения. И теперь есть полная уверенность в том, что направление в клинику Петровичу дадут и в другой раз.

Вот такой совершенно типичный случай. Могу с уверенностью об этом говорить, потому, как сам побывал в подобной ситуации.  Сегодня практически каждая районная поликлиника имеет своего Петровича, перед которым администрация ходит на задних лапках. Что делать? Именно безысходность рождает такой  извращенный шантаж.

 А что врач? Врача высшей категории, кандидата медицинских наук, прекрасного специалиста буквально замордовали. Плюнул он. Уволился и уехал в другой город. Поликлиника осталась без окулиста. Между прочим уже второй год минул.

Раздумывая над этим и аналогичными случаями, я никак не могу понять: отчего жалобы населения имеют у чиновника разный рейтинг? Одни спокойно отфутболиваются. От других в волнение приходят. Представляю удивление иностранца, читающего мои заметки. Граждане цивилизованных стран в конфликтных ситуациях обращаются в суд.

У нас всё больше жалобы пишут. Такова она неизжитая традиция советских времён. Суд для нашего старика с его тощим карманом и плохим здоровьем зачастую недоступен.    Термин издевательская медицина, изобретенный моим коллегой, в большей мере относится к амбулаторной помощи. Архаичная модель советского здравоохранения в сути своей изменения не претерпела. Разве что к ней прицепили бантик в виде обязательного медицинского страхования, сокращенно ОМС. Но наше ОМС похоже на цивилизованное, как лохмотья бомжа на костюм от Бриони. Двадцать пять лет реформаторских потуг! Но человек, способный сменить модель здравоохранения так-таки и не появился. Возможно, политическое устройство страны не способно выдвигать тех, кто умеет. Чем выше вертикаль власти, тем меньше воспринимает чиновник на чувственном уровне страдания простых людей. Да и зачем ему это, если к его услугам спецмедицина: прекрасно оборудованные лечебные учреждения, где нет лекарственного дефицита, где к услугам его современная аппаратура и угоднический персонал. Господи! Как всё-таки перекликаются времена. Вспоминаю Зинаиду Федоровну знакомого врача терапевта. В середине 70-х прошлого века она с гордостью и восторгом говорила мне о том, что ей посчастливилось получить путевку на курсы повышения квалификации в клинику 4-го управления, т.е. в кремлевскую больницу.Я встретил её через пару месяцев после окончания курсов. «Привет, Зина, как успехи?»«Дура я дура,- отвечает Зина,- ничего из того, что нам демонстрировали, никаких лекарств я в своей практике применить не смогу. Потерянное время. В медицине для плебса об этом можно только мечтать» После крушения Советского Союза ничего не изменилось. Только название теперь другое: Управление делами президента, Медицинский центр. Впрочем, очень богатые люди за большие деньги там тоже могут лечиться. Как беззастенчиво вещает реклама: «хорошая больница для хороших людей». Народ, или как говорили на Руси – подлый люд - а это мы, простые граждане, к хорошим людям не относимся. А посему наше место в районной поликлинике со всеми её прелестями. Небольшой процент, по разным источникам 4-6% обращаются в коммерческие медицинские учреждения. Далеко не всем они доступны, поскольку цены во многих заоблачные. Антимонопольная служба в России работает также, как и все структуры исполнительной власти.

  Одна из бед районных поликлиник острая нехватка узких специалистов. Знаю поликлиники, где годами нет окулиста, отоларинголога, детского невропатолога и др. В некоторых периодически работают совместители. Запись к ним на приём порой за неделю. Очереди огромные. Но, даже попадая к врачу, далеко не факт, что получишь квалифицированную помощь и в полном объёме. Причин тут много. Перечислю лишь некоторые, наиболее выпуклые:Во-первых, в районной поликлинике работают врачи, не имеющие амбиций карьерного и профессионального роста. Не хочу никого обидеть, но правда редко бывает удобной. Поликлинический специалист не отвечает современным требованиям. Система так устроена, что нет у врача чередования работы в поликлинике и стационаре. Врач, не прошедший солидной стационарной подготовки обладает совсем другим опытом, другим клиническим мышлением.Во-вторых, существующая модель амбулаторной помощи приводит к деквалификации даже знающего специалиста.

Заедает рутина и «пулемётный» стиль работы. Например, ЛОР врач, там, где он есть, ежедневно за шесть часов принимает сорок, иногда больше, человек. В дни плановых медосмотров цифра доходит до 70-80. Естественно, оказать внимание пациенту, вникнуть и поразмышлять над симптоматикой некогда. Капли в ухо. Капли в нос. Следующий. Между тем, работа врача отоларинголога состоит из многочисленных процедур и манипуляций с использованием аппаратуры и инструментария. Это и промывание лакун миндалин, вакуум дренаж или пункция при воспалительных заболеваниях придаточных полостей носа, различные амбулаторные   хирургические вмешательства при помощи лазера или радиоволны, да много всего. Т.е. всё то, чем обязан владеть современный специалист и применять в ежедневной практике. Но, далеко не везде есть нормальное оснащение кабинета, а кроме того попробуй врач заняться лечением, шумная очередь за дверью взорвется жалобами и негодованием. Опыт медицинских коммерческих структур, я имею в виду те, где работают настоящие профессионалы, показывает: время, отведенное на приём одного больного, не может быть в среднем меньше двадцати минут.В-третьих. Я уже писал о «бантике» ОМС, присобаченном к советской модели здравоохранения. Многочисленные страховые компании оплачивают врачу только первичный и повторный приём. Любые процедуры, манипуляции, амбулаторные хирургические вмешательства оплате не подлежат. Совершенно понятно, что даже у умелого специалиста нет мотивации. А сумасшедшая нагрузка даже у альтруиста способна отбить охоту альтруизм проявлять.В-четвертых. Совершенно нелепая, я бы сказал инерционная страсть к бумаготворчеству, доставшаяся в наследство с советских времён,  съедает у специалиста даже те крохи времени, которые бы он мог выделить на внимание к пациенту. В век информационных технологий амбулаторные карты больных достигают по толщине 10-12 сантиметров. Сам измерял. Как было, так и есть.  Доходит порой до абсурда. Например, к ЛОР врачу обращается пациент. Справка нужна для посещения бассейна. Или человек ложится в глазную клинику. По части уха, горла, носа совершенно здоров. Но нельзя в амбулаторной карте написать – ЛОР органы без патологии. Ты должен на всю страницу описывать, как в учебнике, анатомическую норму. Так требует страховая компания. В-пятых. Если амбулаторный врач, тем более мужчина, будет работать на одну ставку, кормить семью ему будет нечем. Поэтому он подрабатывает в разных местах. Иногда, вне сферы медицины. Конечно же, у него нет времени читать медицинскую периодику, следить за новинками, тем более внедрять новые технологии в практическую деятельность. Семью нужно кормить. Да и физических сил на профессиональный рост попросту не остаётся. Есть ещё и в-шестых, и в-седьмых, и в-десятых. Я остановился лишь на наиболее вопиющих.   Такая вот она, извините за выражение, амбулаторная помощь российскому населению.Но если обратиться к стационарной помощи, то от дремучей советской модели она также далеко не ушла. И дело здесь не только в стыдных пропорциях нецивилизованного бюджета, когда Россия тратит на медицину 3,7% ВВП, в то время как страны ЕЭС 7,9%, а США вообще 14%. Важнейшей проблемой для нас является то, что даже имеющиеся скромные ресурсы расходуются с низкой клинической и экономической эффективностью. Среди читателей могут быть люди, не имеющие медицинского образования. И я не хочу, чтобы они соскучились от обилия статистических выкладок. Поэтому для понимания и восприятия ситуации с медициной в нашей стране я оперирую типическими примерами. Но, всё-таки, как бы вскользь, замечу: статистические показатели способны врача ввергнуть в уныние. Оборот больничной койки, среднее пребывание на койке по стране и нозологии, хирургическая активность, дооперационное пребывание в больнице и целый ряд других цифр, в сравнении с цивилизованными странами свидетельствуют об удручающей отсталости.    Архаичная система здравоохранения совершенно не откликается на тот факт, что количество врачей и больничных коек на тысячу граждан России соответствует уровню    приличных стран.    Недавно по телевизору промелькнуло сообщение: бывшему израильскому премьеру Эхуду Ольмерту сделали операцию по поводу грыжи. Он находился в госпитале всего лишь сутки. У нас после такой операции 7 дней. В США после тонзилэктомии, операции на носовой перегородке и др. пациент находится в стационаре те же сутки. У нас 5-7 дней.   Горький пример: в большинстве районных ЛОР стационаров до сих пор операция по поводу полипоза носа  производится варварским способом при помощи петли и окончатых щипцов.  Для цивилизованных стран это дикость и даже не прошлый, а позапрошлый век. Современная методика предполагает чрезвычайно щадящее эндоскопическое вмешательство с выведением картинки на экран монитора. Но, во-первых у нас далеко не все врачи владеют методом, а во-вторых далеко не везде есть соответствующее оборудование. Данный пример всего лишь маленькая иллюстрация бедственного положения практической медицины. А таких примеров из наших будней не счесть.    Если говорить о диагностических возможностях в многопрофильной больнице, то здесь наша отсталость особенно бьёт в глаза. Для госпитального врача цивилизованной страны работа без компьютерного томографа невообразима в принципе. Я уж не говорю о магниторезонансном. Компьютерная томография в современной медицине рутинный метод диагностики различных заболеваний. Это как анализ крови и мочи.Недавно я опросил врачей целого ряда крупных многопрофильных больниц Подмосковья.  Компьютерного томографа там нет и, судя по всему, в ближайшее время не предвидится. Кризис говорят. Такая вот она наша рутинная  диагностика.

 Большая и совершенно не решаемая проблема – нерациональное использование больничных коек. 

    Как-то зашел я к своему коллеге. Он заведует крупным 60-коечным ЛОР отделением. Сергей Петрович, так зовут моего знакомого, находился в это время в операционной. Ожидая его, я около часа беседовал с ординаторами. Они мне рассказали, что у них в стационаре 40% больных, которые вполне могли бы лечиться амбулаторно.  Это отиты, гаймориты, ларингиты и др. Но, что делать? В поликлиниках острая нехватка ЛОР врачей. А там, где они есть, нагрузка не позволяет проводить процедуры и манипуляции. И кроме того у специалиста нет мотивации, поскольку страховой компанией оплачивается лишь посещение. Поэтому стационары буквально завалены амбулаторными больными. Такое безобразие западный врач, наверное, представить себе не сможет, поскольку такое представить невозможно никогда!

   Шкодливые чиновничьи изыски порой повергают специалиста в ступор. Передо мной свежая разработка медико-экономических стандартов, МЭС. Для обязательного исполнения, спущенная сверху в ряд ЛОР стационаров. Здесь непонятно всё. Например, почему сложная операция пластики трахеи стоит чуть дороже пятиминутной операции по удалению аденоидов? Или серьезное вмешательство - радикальная операция на верхнечелюстных пазухах, почти в четыре раза дешевле простой аденоидэктомии? Странно всё в этом документе. И требование завышенных сроков пребывания на больничной койке. И обязательность лечения амбулаторных больных в стационаре хирургического профиля. И совсем уж ни в какие ворота – стационарное лечение в ЛОР отделении пациентов с острой вирусной инфекцией. Думаю, а скорее знаю: если душевно побеседовать с нашими представителями других медицинских профессий, то у каждого будет что рассказать. Но ведь никто с нами не разговаривает. Российский чиновник искренне убеждён в своей самодостаточности. Вспомним хотя бы печальной памяти господина Зурабова. Грустно, господа! Все реформы, если углубиться в их суть, направлены на удобство управления нами, врачами повседневной практики. Врач, как в Союзе, так и сейчас, является лишь объектом, а отнюдь не субъектом любой реформы.Ежедневно наблюдая вопиющее убожество отечественного здравоохранения, я несколько озадачиваюсь суетливыми телодвижениями верховной власти в её стремлении повысить престиж страны. Это и Олимпиада в Сочи, и борьба за право проведения чемпионата мира по футболу в 2018 году, и престижное строительство во Владивостоке для проведения саммита АТЭС в 2012 году и др. Но, в то же время, по радиостанции «Эхо Москвы» чуть ли не каждый день звучат просьбы помочь какому-нибудь ребенку. Т.е. собрать с миру по нитке мальчику или девочке необходимую сумму для проведения операции. Родители не могут себе позволить спасти ребенка. И сколько таких малышей умирает в нашей стране!   Вообще, последнее время слово престиж вызывает у меня ассоциацию с немытой, растрепанной девкой в рваных колготках, но с дорогой французской косметикой на лице.

  Но может быть, стоит нам для начала купить кусок хозяйственного мыла и хотя бы попытаться  отмыть вековую грязь? Да и новые колготки не помешают, чтоб через прорехи старых не выглядывала голая задница.  А косметику, как говаривал мой сосед, опосля.

   И ещё. В необремененной комплексами среде тинейджеров, существует смачное слово – непонятка. В переводе со сленга означает неудавшаяся попытка вникнуть в глупость.Сочиненный чиновниками способ аттестации медицинских работников, для нас находится за гранью понимания. В Российском здравоохранении имеются две оплачиваемых квалификационных категории врачей: первая и высшая.   Вообще, чтобы понять, что собой представляет тот или иной специалист, достаточно просмотреть его отчет, который вполне может уместиться на двух страницах. Это – владение диагностическими и хирургическими методиками, количество операций, средние сроки пребывания на больничной койке, печатные работы и выступления на конференциях, научных обществах, курсы повышения квалификации и ещё несколько других показателей. Особенно понятен врач, если он уже имеет высшую категорию и проходит очередную переаттестацию раз в пять лет. Но для нас аттестация и переаттестация превращается в настоящую казнь времени. А его и так ни на что не хватает.

  Не буду ввергать в скуку читателя, и перечислять гору справок и бумаг, которые нужно предварительно подать секретарю аттестационной комиссии. Совсем не факт, что это удастся с первого раза, поскольку правила игры меняются часто. Затем приступаешь к сочинению отчета. Как я уже упоминал, значение имеют лишь несколько показателей. Но чиновная обыкновенность, зачем то требует бумажной солидности. И ничего не остается, как сидеть и переписывать из учебника тексты, чтобы в отчете было не менее двадцати пяти страниц. Конечно же, никто из членов комиссии их не читает. Но таков порядок. Хорошо, если удастся сдать работу в секретариат с первого раза. Но это не всегда. Лично я три года назад ездил к секретарю одиннадцать раз. То глава у меня заканчивалась на половине страницы, а нужно, чтобы вся она была заполнена текстом. То нечаянно просчитался и, переписал из учебника двадцать четыре страницы. А нужно двадцать пять.То по внешнему оформлению чего-то не доглядел. Всё это, конечно же, никакого значения для определения квалификации специалиста не имело, но так требуют правила игры, возможно оправдывающие само существование раздутого чиновничьего аппарата. И гоняли меня как сукинова сына.  А между тем, я имею высшую категорию с 1980 года. На протяжении врачебной деятельности заведовал тремя крупными отделениями, имею множество публикаций в медицинских журналах, рационализаторские предложения. Говорю это не для похвальбы, а лишь для объяснения того, что членам комиссии я совершенно понятен и знаком. Но, тем не менее, дурость чиновных регламентов соблюдается неукоснительно.

«Знаешь, Валя,- сказал мне однажды друг и коллега. – Я к любому начальству отношусь критически. Возможно, не всегда справедливо. Но мне жаль нашего главного врача и зав поликлиникой. Когда я захожу к ним в кабинет и вижу затравленные глаза из под горы бумаг, мне не хочется завидовать их зарплате. Что случилось? Что с нами произошло? Нам мало чудовищной отсталости, так ещё медицину буквально затопило бумажной волной. Каждый понедельник у нас планерка. Заведующая в течение часа, иногда больше читает всевозможные приказы, идущие со всех сторон. Упражняются в канцелярите чиновники Минздравсоцразвития, главка в ведомственных учреждениях, областного министерства, муниципального департамента. Никто не слушает. В аудитории гул и посторонние разговоры. Заведующая вяло призывает потерпеть. Но терпеть больше часа невыносимо. Между тем, бумаги всё идут и идут. А недавно пришел приказ на 92-х страницах об улучшении акушерско-гинекологической помощи. Но о средствах под это дело, ни слова».    Вот такая она российская медицина.Мои заметки – это далеко не полная картина. Скорее штрихи к портрету. Понимаю, что много  недосказанного остаётся за скобками. Но я пытался донести до читателя основную мысль: наше здравоохранение находится на задворках внимания российской власти и, боюсь, что и общественного внимания тоже. Глобальное мышление чиновничьей вертикали мешает почувствовать конкретную проблему врача, а также боль и страдания нездорового человека. И в этом, на мой взгляд, не последняя причина трескучего провала любых реформаторских потуг. Это, конечно, если судить по результатам. А, наверное,  по ним только и надо судить.   Социологи   говорят: медицина не выпадает из социально-экономического контекста. Но если такая медицина, то какой  же тогда у нас  контекст?

                                                                                                                Валентин Добкин
         Страшный факт, о котором сообщила Всемирная  Организация Здравоохранения, оказывается, никого не потряс. Разве что в одной из популярных газет появилась короткая заметка о том, что Российская медицина по качеству, доступности и многим другим показателям занимает сто тридцатое место в мире.