Чем отличались большевики от коммунистов и кто победил в гражданской войне

Красный бронепоезд в Сибири, 1918 год

Когда началась и закончилась Гражданская война в России? Кто на самом деле в ней победил? Была ли иностранная интервенция, и за что сражались красные интернационалисты? Обозреватель Русской службы Би-би-си по вопросам истории Артем Кречетников поговорил об этом с профессором Европейского университета Санкт-Петербурга Борисом Колоницким.

Би-би-си: Каждый россиянин лет с трех знает, что такое 9 мая. А день победы в гражданской войне никогда не праздновали. Почему?

Борис Колоницкий: Потому что никто не знает, когда она закончилась. Так же, как и когда началась.

Би-би-си: В моих школьных и вузовских учебниках говорилось о"Гражданской войне 1918-1920 годов". Обычно ее окончание относят на ноябрь 1920 года: эвакуация армии Врангеля из Крыма, культ взятия Перекопа как финального аккорда, наподобие штурма рейхстага.

Борис Колоницкий: А Дальний Восток? "Штурмовые ночи Спасска" - это октябрь 1922 года!

Кронштадтское восстание - март 1921-го. Махно вытеснили с Украины в конце августа того же года. Тамбовскую крестьянскую республику ликвидировали в середине июля, но партизанские выступления длились еще год.

Би-би-си: Когда же, по-вашему, кончиласьгражданская война?

Борис Колоницкий: Не претендую на абсолютную истину, но я бы сказал, это начало 1924 года.

Би-би-си: Почему?

Борис Колоницкий: Во-первых, завершились основные вооруженные конфликты, и обозначилась явная стабилизация режима.

Во-вторых, ушли главные организаторы гражданской войны: Ленин умер, Троцкий начал стремительно терять влияние.

В-третьих, закончился глобальный послевоенный кризис. До 1924 года основным мотивом большевистского руководства была мировая революция. Теперь сделалось ясно, что начинается другая жизнь.

Би-би-си: Британский историк Джонатан Смил в недавно выпущенной книге с говорящим названием "Гражданские войны России: 1916-1926"утверждает, что они шли целых 10 лет: с августа 1916 года, когда началось восстание казахов и киргизов против мобилизации на тыловые работы (до этого мусульмане Центральной Азии призыву не подлежали) до июня 1926-го, когда Туркестанский фронт был преобразован в Среднеазиатский военный округ, то есть, по мнению правительства, вооруженное сопротивление советской власти было в основном подавлено.

Позиция интересная, особенно с учетом магии цифр. Вероятно, для британского исследователя особое внимание к Центральной Азии естественно: "Большая игра", индийские и афганские дела. Но верно ли мерить гражданскую войну в России событиями на далекой периферии?

Борис Колоницкий: Почему нет, если иметь в виду не Россию, а территорию Российской империи? Для части ее бывших подданных трагедия действительно началась и закончилась в указанные Смилом сроки.

Би-би-си: Вы не усматриваете идеологического интереса в стремлении коммунистических историков, так сказать, пораньше закончитьгражданскую войну? То, что было после Врангеля - это в основном борьба уже не с "буржуями" и "офицерьем", а с простыми людьми, прежде всего, крестьянами, ради которых, вроде и делалась революция.

Борис Колоницкий: То, что в гражданской войне участвовали не две, а, несколько сторон - одна из самых хранимых тайн в советской истории.

Кронштадт - наиболее известное, но далеко не единственное восстание под лозунгом: "За Советы без коммунистов!".

А взять известный эпизод из фильма "Чапаев", где Василия Ивановича спрашивают, за большевиков ты, али за коммунистов, а он отвечает: "Я за Интернационал".

Он воспринимается анекдотически, как проявление народной простоты. А между тем в 1918 году широко бытовало мнение, что большевики и коммунисты - разные люди.

Большевики обещали мир, землю и свободу, а потом откуда-то появились коммунисты с продразверсткой, принудительной мобилизацией, расстрелами и непонятными иностранными словами. Большевики свои в доску русские ребята, а коммунисты - все больше евреи да латыши.

Так что вопрос был вполне резонный, а Чапаев ловко от него уклонился.

Би-би-си: Перейдем от окончания гражданской войны к началу. Называют разные события: захват власти большевиками, декларацию генералов Корнилова и Алексеева о создании Добровольческой армии, разгон Учредительного собрания, Ледяной поход, восстание чехословацкого корпуса.

Борис Колоницкий: Я считаю, что гражданская война в России началась в конце августа 1917 года.

Би-би-си: С выступления Корнилова?

Борис Колоницкий: Да. Это была точка, после которой не осталось шансов, скажем прямо, и прежде скудных, на компромисс и эволюцию. Поражение Корнилова сделало неизбежной победу большевиков и все, что за ней последовало.

Би-би-си: Мог Корнилов одержать верх?

Борис Колоницкий: В одиночку нет. Шанс победить был у коалиции умеренных социалистов и генералов. В Германии после ноябрьской революции 1918 года реализовался именно такой сценарий. В России не получилось.

Би-би-си: В данном незадолго до смерти в интервью нашей службе Александр Керенский, естественно, возлагал всю вину на Корнилова, утверждал, что тот лукавил, обещая довести страну до Учредительного собрания и отойти в сторону, а сам мечтал о пожизненной диктатуре.

Борис Колоницкий: Кто о чем мечтал, сказать сложно. Если хотите знать мое мнение, Лавр Корнилов не был ни беспринципным властолюбцем, ни демократом-идеалистом. Державник, профессиональный военный. Его целью было довести Россию не до Учредительного собрания, а до победы в войне. Без сильной власти это было невозможно.

Ушел бы он добровольно, когда наступил бы мир? Вообще-то таких примеров маловато. Находясь наверху, так легко убедить себя, что без тебя страна пропадет.

Би-би-си: Почему красные победили?

Борис Колоницкий: Красных всегда было гораздо больше. Они сумели жестко провести мобилизацию и задавили белых количеством.

Очень продуктивной оказалась идея Троцкого о привлечении бывших царских офицеров.

Красные контролировали центр страны, сидели на основной промышленной базе, дореволюционных запасах оружия, железнодорожных и речных коммуникациях, могли перебрасывать силы с фронта на фронт, тогда как белым армиям не удалось не только соединиться, но и наладить скоординированные действия.

Наконец, белые ни на йоту не отступали от лозунга единой неделимой России, а красные пошли на широкие уступки национальным элементам.

Би-би-си: В ходе войны признали независимость всех, кто хотел, обещали"суверенитета, сколько смогут проглотить", а когда, опять-таки, выражаясь по-современному, встали с колен, снова подтянули под Москву и построили централизованное государство.

Можно сказать: так и делается успешная политика! А позиция белых - это негибкость и чистоплюйство, или принципиальность и порядочность?

Борис Колоницкий: Как говорил [французский премьер Жорж] Клемансо, война - слишком серьезное дело, чтобы доверять ее генералам. Тем более война гражданская. Лидеры белых были людьми без политических инстинктов, в ряде случаев по-детски наивными.

Би-би-си: У третьей силы -"зеленых" повстанцев, Махно, Антонова был шанс победить и создать государство?

Борис Колоницкий: Практически нет. Поддержку они имели, глубинные народные чаяния выражали, но без организации, дисциплины, взаимодействия, внятной идеологии победить нельзя. Деревне не одолеть город.

Би-би-си: В советских книгах и фильмах о гражданской войне белых изображали сильными противниками, а "зеленых" карикатурными персонажами, которые глушат стаканами мутный самогон, ловят кур и изрекают феерические глупости.

Борис Колоницкий: Нестор Махно, безусловно, не походил на батьку Ангела из "Адъютанта его превосходительства", но представить его во главе государства мне все равно сложно.

Би-би-си: Еще один советский постулат - что без "интервенции 14 держав" никакой гражданской войны вообще бы не было.

Насколько можно именовать державами Финляндию, Румынию и Грецию - вопрос отдельный. Но как же это вышло, что в 1941-1942 годах, уже выполнив две с половиной пятилетки, СССР едва устоял против одной Германии, а тут босыми и голодными раскидал весь мир и собственных белых в придачу?

Не в том ли дело, что интервенция была несколько странной, по аналогии со "странной войной" в Западной Европе в 1939-1940 годах? Антанта действовала весьма ограниченными силами, решала локальные задачи, и к белым относилась неоднозначно.

Борис Колоницкий: А много ли они могли? До ноября 1918 года приоритетом Антанты был разгром Германии. Россия находилась на периферии ее интересов. Когда в Европе наступил мир, любые новые военные операции были крайне непопулярны. Расстроенные финансы, социальные волнения, проблемы послевоенного мироустройства.

В наши дни в разных странах возникают гражданские войны, несущие опасность для остального мира: волны беженцев, наркотики, терроризм. Мир, в принципе, хотел бы их прекратить. И что, сильно получается?

Би-би-си: Белых поддерживали, в общей сложности, порядка 200 тысяч"интервентов", а на стороне красных воевали до 300 тысяч"интернационалистов". Замалчивать это нельзя, так же как и утверждать, что большевики вовсе не имели опоры в своем народе и победили исключительно штыками иностранных наемников.

Меня занимает вот какой вопрос. А кто были эти люди, за что сражались в чужой войне? Все являлись убежденными марксистами?

Борис Колоницкий: Конечно, нет. Немецкие и венгерские военнопленные, китайские гастарбайтеры просто угодили как кур в ощип: оказались без средств, посреди хаоса, а пробираться без оружия на родину значило играть со смертью. Вступление в Красную армию давало кусок хлеба и в будущем билет домой.

Точно так же чехословацким легионерам, извините за каламбур, дела не было до белого дела, а хотелось одного: унести ноги целыми.

Би-би-си: В отличие от времени начала и конца гражданской войны, вопрос, кто в ней победил, казалось бы, сомнений не вызывает. Однако, оказывается, и здесь все неоднозначно.

Писатель Михаил Веллер утверждает, что война, на самом деле, закончилась вничью: под давлением народных выступлений, прежде всего, Кронштадта и Тамбова, советской власти пришлось ввести нэп и отказаться от немедленного установления коммунизма, который в результате так никогда и не был построен.

Борис Колоницкий: Михаил Веллер публицистически броско выразил мысль, но особенно нового не сказал. Ленин называл нэп "крестьянским Брестом", и Сталин в "Кратком курсе истории ВКП(б)" говорил, что большевики "перешли от штурма к длительной осаде".

Другое дело, что коммунисты впоследствии уверяли, будто с самого начала так и планировали.

Би-би-си: А ваш петербургский коллега профессор Андрей Буровский писал, что гражданская война завершилась у нас на глазах окончательной победой белых."Порой я зрительно вижу, как, беззвучно печатая шаг по брусчатке, входит белая армия в наши города".

Борис Колоницкий: Это несколько романтический взгляд. Ни белых, ни красных в том виде, как они существовали сто лет назад, давно на свете нет.

Би-би-си: Но если рассмотреть идеологию нынешней официальной России, то она ближе всего к идеологии Деникина и Колчака: держава, твердая власть, частная собственность, сила, порядок, величие, традиционные устои, патриотизм, религия.

Борис Колоницкий: Видение истории президентом Владимиром Путиным исключительно прагматично и эклектично. Отождествлять себя с проигравшими он, насколько известно, не любит.

Би-би-си: Красные тоже проиграли и не смогли сохранить империю.

Борис Колоницкий: А для чего ему вообще с кем-то себя отождествлять?

Би-би-си: Поэтому 100-летие, как бы к ним ни относиться, эпохальных и весьма поучительных событий не отмечается на государственном уровне?

Борис Колоницкий: Судя по некоторым высказываниям нашего президента, к Ленину он относится плохо.

Но эти ремарки широко не афишируются, а на публику он никогда не сделает ничего, что могло бы его поссорить с той немалой частью граждан, которые, по опросам, продолжают считать Октябрьскую революцию хорошим делом.

Би-би-си: Идея национального примирения выглядит правильно и заманчиво. С другой стороны, мы и так, слава Богу, не деремся, а дискутируем. Какое еще нужно примирение? Всем согласиться с каким-то одним мнением? Вообще не говорить о прошлом?

Борис Колоницкий: Большинство жертв гражданской войны погибли не в боях и не в результате террора, а от голода, болезней и бандитизма.

Белые и красные сообща довели этих людей до смерти. В свой последний час они, наверное, проклинали и тех, и других.

Главный урок, как мне кажется, состоит не в том, чтобы все друг с другом согласились, а в том, чтобы не решать споры такими вот методами.