Искусство в народ

В Харьков Ада Роговцева приезжала, играла главную роль в пьесе "Соломон в спiдницi" в театре Шевченко на Сумской. Это была роль вполне типичной любящей еврейской мамы, искренне верящей, что только ей одной ведомо, как устроить счастье её любимого сына. Роговцева играла прекрасно. Дополнительный шарм к этой роли добавляло то, что у нас в близких знакомых есть именно такая мама (армянка), цепко опекающая своего сына и твёрдо знающая, какая женщина ему подходит, какая нет. В результате он до 45 лет так и не обзавёлся семьёй, а у неё нет такой желанной внучки. Хотя в целом и он, и его мама - замечательные весёлые люди, с которыми интересно встречаться. Но речь не о маме и даже не о замечательной игре Ады Роговцевой.

Мы сидели на третьем ярусе, рядом с выходом. Когда свет уже почти погас, дверь рядом с нами со стуком распахнулась и в зал ворвалась запыхавшаяся женщина лет 45-50, еле успевшая к началу спектакля. И место её было прямо рядом с нами. С первого же взгляда на неё возникло ощущение некоей неуместности её в театре - довольно безвкусно одета, когда одежда не скрывает, а подчёркивает недостатки фигуры, пошловатый макияж на лице. Короче, она выглядела скорее как базарная торговка с Барабашовки, чем заядлая театралка. Но дальше было куда интереснее.

В зале, несмотря на просьбу не пользоваться электронными устройствами, всё-таки включались время от времени экраны смартофонов, и светящийся экран даже у сидящего довольно далеко от нас бил в глаза. И каждый раз, когда вспыхивал чей-то экран, эта театралка всплёскивала руками и говорила: "Капец!..".  Я это слово с детства не слышал и даже забыл о его существовании, и это тоже добавляло в происходящее особую нотку. А такая острая реакция её на эти хоть и неприятные, но не катастрофические нарушения была связана с тем, что буквально с первых же секунд эта театралка полностью прониклась спектаклем. Её реакция и громкий смех на каждую реплику героини были такими искренними, что было видно, что она просто жила происходящим на сцене. И то, что не все зрители окунулись в спектакль так глубоко, как она, возмущало её до глубины души.

Мне тоже было очень интересно смотреть спектакль, и он мне понравился. Но я иногда придирался в душе то к излишне театральному жесту кого-либо на сцене, то ещё к чему-то. И теперь, пронаблюдав вживую такую реакцию на спектакль настоящей театралки, такое искреннее презрение к несущественным деталям, я даже позавидовал уровню восприятия, который мне, пожалуй, и недоступен...