Капитализм — убивает

 

Вновь, как и во всех предыдущих случаях (а сколько их уже было, этих случаев, когда «полезный капиталист» оказывался нерадивой сволочью?), набегает толпа ботов и троллей с воплями: «А при чем тут капитализм? А что вы пиаритесь на трагедии»?

Никто не пиарится на трагедии. Всем больно и всем горько. Но навязываемая нам модель поведения: 1) слезы и соболезнования, 2) смена аватарок и свечки в соцсетях, 3) компенсации родственникам, 4) всё сначала, — такая модель не будет, не может работать бесконечно.

Обвалится крыша развлекательного центра. Сгорит супермаркет. Взорвется угольная шахта. Рухнет самолет. Утонет прогулочный катер, рыболовецкий траулер или лодка с детьми. Свалится в пропасть автобус с рабочими. В большинстве эпизодов при ближайшем рассмотрении ответственность должна падать на собственника. Но не падает. Хотя именно собственник «хотел сэкономить», точнее, хотел заработать. Ведь «заработать» и означает сэкономить, то есть украсть у кого-то:

— рабочее время,
— время для предполетного отдыха,
— социальный пакет,
— деньги на монтаж пожарной сигнализации или шахтного газоанализатора,
— антиобледенительную жидкость или сертифицированные запчасти.

Но конечной ценой такой экономии (а ведь она составляет смысл рыночной экономики, её суть) всегда и везде является человеческая жизнь.

Поэтому капитал каждый раз хочет вывернуться, откупиться. Хочет, допустив очередную массовую гибель людей, вкачать в сознание живых по-настоящему мощную анестезию, чтобы предотвратить болезненную ломку, продлить мгновение. Чудовищное для людей, но прекрасное для себя.

Капитал универсален. Его инстинкты не связаны с географией, культурой и вероисповеданием. Пожар на фабрике Трайэнгл в Нью-Йорке в 1911 не отличается от пожара на текстильной фабрике в Бангладеш в 2012. Это можно делать долго. Но это нельзя делать бесконечно. Рано или поздно причинно-следственные связи, объединяющие все трагедии, станут мучительно очевидными. Да, капитализм убивает. И буквально, и фигурально. И в этом убийстве, в расчеловечивании человека, в его овеществлении в равной степени участвуют и собственник торгового центра, и собственник охранного предприятия, и собственник кинотеатра, и собственник прокатной конторы, которая поставила кинотеатру похабный детский мультфильм. Капитализм убивает.

Визжание охранительской своры, требующей карать коммунистов и «не пиариться на чужом горе», выглядит, в действительности, самым бесстыдным глумлением.

Потому что приводящиеся сегодня в пример катастрофы советского времени ни на миллиметр не похожи на трагический марафон, в котором мы участвуем с 1991-го года. Потому что:

— катастрофы советского времени не были вызваны жадностью.
— они не происходили с такой чудовищной, монотонной регулярностью

По численности населения Россия сегодня — это примерно половина СССР. А соотношение техногенных аварий и рукотворных катастроф такое, будто всё ровно наоборот. Сжалось, скукожилось всё — авиаперевозки, речное судоходство, пассажиропоток по железной дороге. Но только не катастрофы. С катастрофами — обратная пропорция.

Когда произошла трагедия в Чернобыле, со всей страны туда поехали добровольцы. Они спасали жизни, но не репутацию или имущество барыги. Когда произошло землетрясение в Спитаке, туда бросились добровольцы со всей страны, но не для того, чтобы ассистировать частному застройщику.

Бывали в СССР аварии, никто не спорит. И авиакатастрофы случались (хотя и в десятки раз реже), но эти трагедии переживались обществом, не разделенным на холопов и дворян. Они не бывали вызваны чьей-то жаждой наживы. Понимаете разницу?

Без осознания массами этой разницы чертово колесо будет вращаться по-прежнему, наматывая на себя новые и новые судьбы.

Именно поэтому — о различиях между СССР и Россией необходимо говорить. Именно поэтому такого разговора до визга боятся «сердобольные» сетевые соболезнователи.

Своими «соболезнованиями», своими неуместными сравнениями они просто защищают российский капитализм. Дескать, есть у капитализма проблемы, но в целом он ничем не хуже «совка». Хуже. В тысячу раз хуже.

Потому что капитализм — убивает.