НЕ В КВАНТОВОМ МИРЕ

   НЕ В КВАНТОВОМ МИРЕ

   Иван Гаврилович, сидя на табуретке в кухне, хмуро смотрел на жену Ильиничну, копошившуюся возле плиты.

- Ну так, как, - умоляющим голосом бросил он.

- А, никак.

   Иван Гаврилович помолчал, а потом снова.

- Ну, так как?

- А никак.  

- Клянусь тебе в последний раз. Сегодня и всё, -  Гаврилович рубанул рукой. – Голову на отсечение отдаю.

   Сильно проявил себя Гаврилович. Сильно. Видать, что – то крепко его подпёрло, если он готов даже головой пожертвовать.

- Ты и раньше клялся, - отбрила жена, - и на колени становился, и голову уже не раз отсекали, а потом она снова вырастала. Я уже и не упомню, сколько раз ты без головы ходил. Мотай отсюда, а то у меня в руках горячая сковорода. Припеку.

   Ответ достойный, а ситуация критическая. Один готов с головой расстаться, другой сковородой припечь.

   Иван Гаврилович, вздохнув, понял, что дело труба. Как вылезти из неё? Ильинична умрёт, но от своего слова не отступит.

- Ну, если я откинусь, виновата будешь ты, - сказал Гаврилович. -  И на могилку мою не смей ходить. И цветы не носи. И, и …

   Он вышел из кухни, сел на порожки и, может быть, просидел бы до самого вечера, но в дворовых воротах показался кум Степан Яковлевич.

- Что хмурый сидишь, - сказал Яковлевич, присаживаясь рядышком.

- Да, понимаешь, - начал жаловаться Гаврилович. -  Вчера загрузился под завязку. А утром голова стала распадаться. Я к жене. У неё бутылка самогона со вчерашнего осталась. Не успел я спрятать. Сейчас прошу, а она никак.

- И всё, - хмыкнул Яковлевич. – Дело – то плёвое.

- У тебя есть на похмелку? - Гаврилович даже подскочил.

- Нет.

- Так зачем ты тогда говоришь: дело – то плёвое? – зло сплюнул Гаврилович.

- Науку нужно читать, - снисходительно сказал Яковлевич. -  Я вот вчера читал. Называется она «Квантовая механика». Там чётко и разумно сказано, что одна частица, называется она элементарная частица, может находиться сразу, одновременно в двух местах.

- Да пошёл ты на хрен и с частицей, и с механикой. Мне нужно свою механику поправить.

- Напрасно, Гаврилович, напрасно сердишься. Главное выдержка. Ураганом не гони.  И всё будет в наших руках. Тип – топ. И гоп, - Яковлевич притопнул ногой. -  Я же не напрасно о частице сказал. Если мыслить масштабно и с объёмом, то бутылка тоже является частицей.

- И что дальше?

- А то, - припечатал Степан Яковлевич. – Мы живём в квантовом мире. Я тебе уже говорил, повторю, что бутылка тоже может сразу находиться в двух местах. Одно место нам знакомо. Оно у Ильиничны. Туда мы не пробьёмся. Второе – нет. Что из этого следует?

- Не знаю, - отбрил Гаврилович.

- А я знаю. Нужно искать второе место, где находится бутылка, - прихватил Яковлевич.

   Из кухни вышла Ильинична с сумкой.

- Схожу в магазин. А бутылку я взяла с собой.

- Иди, иди, - ласково сказал Степан Яковлевич.

   Хлопнули ворота. Ильинична выметнулась на улицу.

- Ну, браток, - Яковлевич довольно потёр руки. -  Можем теперь свободно искать второе место бутылки. С какого начнём?

   Два часа они шастали по дворовым постройкам. Вспотели, упарились, наматерились, но второе место бутылки так и не нашли.

- Ошибся я, - с горечью сказал Степан Яковлевич, усаживаясь на порожки, на которых уже сидел Иван Гаврилович, сгребая крупный пот. – Думал, что мы живём в квантовом мире, а оказывается в простом.  Недаром моя жена, когда читает «Библию», поворачивается ко мне и говорит: «В поте лица своего будешь добывать хлеб свой». Простой мир. Что с него взять…

- Да, - протянул Иван Гаврилович, накаливаясь, - а если бы мы с тобой жили в квантовом мире, мы имели бы сейчас в два раза больше всего того, что у нас есть. А ведь имеются другие, мать твою, - заголосил он, да так крепко, что в голове кума шваркнуло, - которые живут в квантовом, всё у них двойное: и тут. и заграницей -  и хрен их из него вытряхнешь.