Все в сумке

Субботний день шел своим чередом, по давно заведенному порядку. Закончив с обязательной уборкой, готовкой и стиркой, Серафима собиралась в бассейн. Она была уже немолода, и, оставшись одной, пыталась поддерживать форму при помощи диеты и физкультуры. Однако это давалось с трудом, и соблазн успокоить нервы чем-нибудь сладеньким или мучным возникал все чаще. Но женщина не сдавалась и сейчас выбирала между немного подлинявшим закрытым синим купальником и более откровенным комплектом леопардового окраса. Решив отложить последний наряд до лета, она достала из шкафа спортивные шлепанцы. Руки предательски дрогнули.

 Три фирменные полоски почти стерлись, но она не спешила сменить их и заботливо подклеивала, если начинала отходить подошва. Тапочки подарил ей экс-муж в то сложное для них время, когда они еще пытались сохранить видимость нормальной семьи  ради еще маленьких детей.  Ее супруг-бизнесмен, отличаясь повышенной практичностью, дарил ей на праздники вещи весьма добротные и полезные в дому, но предназначенные в большей степени для всех, нежели ей самой  - утюг, пылесос, кофемолку и так далее, считая почему-то духи или украшения ненужными роскошествами. Однако в тот раз, кроме дежурного букета, расщедрился на сюрприз по акции.

 Но не угадал. Прожив вместе почти 15 лет, ошибся размером. Пришлось везти болтающиеся на ноге шлепки обратно в Торговый центр на обмен, благо чек аккуратист сохранил. Пара уже давно никуда не ездила вдвоем, кроме как в супермаркеты, и она восприняла внеплановую поездку как еще один шанс восстановить отношения. После того, как его походы налево перестали являться для нее тайной, муж перестал их скрывать вовсе, но они все еще жили вместе, не желая травмировать малышей. Порвать с ним, уйти и забрать сыновей Серафима не могла себе позволить, не имея в столице собственного жилья и не надеясь отсудить что-либо при разводе.

 Однако и жить вместе становилось все труднее с каждым годом, напряжение и взаимное раздражение нарастало, скандалы возникали на ровном месте, взаимное доверие, уважение и понимание утрачивалось навсегда. Их удерживали рядом не только мальчики, но и привычка, некая инерция налаженного быта, а также память о той счастливой жизни, с которой все начиналось, когда они еще оставались молоды, полны сил, желания и надежд на радостное и благополучное будущее. Увы, это не могло продолжаться вечно. Ложь и измены постепенно разрушали их семью, отравляя своим тлетворным ядом не только супругов, но и детей, даже родных и друзей.

 Супруг весьма предусмотрительно не спешил с ее пропиской, а она до поры до времени доверялась ему, предпочитая не замечать странности в его поведении и отношении к ней. Она пыталась на свой лад доказать ему свою любовь и преданность, ожидая в полночи за накрытым столом и без упреков встречая даже тогда, когда муж игнорировал ее старания. Тем более ее обнадежил неожиданный подарок, в котором жена сочла нужным усмотреть нерядовой знак внимания. Однако это было уже напрасно, и как то утром она не обнаружила своего паспорта, а вечером он сознался, что уже развелся с ней и хотел поставить ей штамп в паспорт втихую.

 Серафима взяла с полки махровое полотенце и промокнула им глаза. Ткань уже изрядно истрепалась за долгие годы, но выбросить рука не поднималась. Оно осталось от ее первого мужчины. То была чистая и безрассудная любовь со студенческой скамьи. Ее избранник представлялся самым умным, красивым, сексуальным, благородным, талантливым и беззаветно ей преданным. Парень писал стихи и картины, пел и играл на гитаре, красиво танцевал и ухаживал. Многие сокурсницы сходили с ума от него и завидовали ей. А он выбрал ее. В упоении страсти девушка радостно и сладостно отдавалась ему в любую свободную минуту и любом подходящем месте.

 Она его буквально боготворила, восторгалась и буквально вылизывала, если не носила на руках. Фима полностью доверялась ему, позируя в одежде и без, всячески поддерживая его морально и помогая материально. И до поры предпочитала не обращать внимания на досадные мелочи. Молодой человек снисходительно принимал ее обожание и позволял заботиться о себе, приносить подарки и продукты, готовить еду и стирать белье, убираться в квартире, но не задерживаться надолго. Возвращаясь к себе, она ночами переписывала ему тетради, чертила курсовые и готовила шпаргалки, периодически поднимая глаза к его фотокарточке, стоящей на полке.

 Это, впрочем, не мешало ему проводить вечера на дискотеках и в шумных компаниях с выпивкой, куда он предпочитал не брать с собой скромную и застенчивую Фиму. Та не считала себя вправе как-то ограничивать творческие порывы ищущего себя возлюбленного. Говорить о свадьбе и знакомстве с родителями в таких обстоятельствах девушке представлялось крайне нетактичным. Так продолжалось почти до защиты дипломного проекта, пока не случилась катастрофа. Однажды обнаружив, что залетела, она в сердцах не предупредила по телефону о визите своего кавалера, а заявилась к нему в неурочный час и застала в обществе своей лучшей подруги.

 Он вышел к двери полуголым и, не пустив на порог, заявил, что между ними все в прошлом и им нужно расстаться. Девушка отпустила ему пощечину и подхватила опавшее с чресел полотенце, а потом долго рыдала в него, сидя на ступенях перед захлопнувшейся перед ее носом дверью. Парень больше не появился и не извинился перед нею, а потом и вовсе уехал по распределению в другой город. Фима же решила рожать и, хотя после академического отпуска все же окончила институт, но по специальности с маленьким ребенком устроиться не смогла, а перебивалась случайными заработками, пытаясь обеспечить выжить самостоятельно, но, так и не подав на алименты. 

 Тогда спасением ей показалось предложение от бизнесмена, разом решившего ее жилищные и материальные проблемы, но, увы, лишь на время. После их формального развода они еще пожили немного вместе, пока она не сняла отдельную квартиру, благо, что сменив профессию, смогла себя найти и преуспеть на ином поприще. Однажды на одном из официальных приемов ей встретился импозантный мужчина, оказавшейся крупным чиновником. Неизвестно, чем ему тогда приглянулась именно эта женщина, но обменявшись визитками, он начал ее приглашать на разные культурные мероприятия, а потом и в малоизвестные, но уютные ресторанчики.

 Впрочем, чаще им удавалось встречаться в небольших гостиницах на пару часов, которые она могла отнять у своих детей, а он – у своей чем-то серьезно больной супруги, требовавшей от него постоянного ухода и присутствия. Несчастный не мог надолго бросить жену в таком положении, а Серафима терпеливо вникала в его трудности и не терзала своими претензиями. Каждый находил в партнере то, что ему не хватало в повседневной жизни и требовало душа или тело. Он служил в высоких сферах, находясь в постоянном стрессе, и желал отдохновения от суеты, расслабившись в ее объятиях и рассказывая ей, как соскучился, хоть и устал на работе.

 Им было хорошо вдвоем, и любовники спешили насладиться своей припозднившейся страстью. Женщина тоже жаждала его общества, хотела, чтобы он остался навсегда с ней. Мужчина тоже клялся в желании жить только с ней, но на курорты и даже в зарубежные командировки ездил только со своей почти помирающей супругой. Оттуда страдалец присылал ей жаркие послания по интернету и привозил магнитики на холодильник, а однажды даже подарил красивый синий купальник, но почему то без бирки. Она дорожила им как памятью о том, кто так и не остался с ней навсегда. А редкие встречи впопыхах ее перестали удовлетворять уже скоро.

 Ее тяготило постоянное ожидание его звонка, смс-ки или электронного письма, в готовности, бросив все дела, бежать на очередную встречу в новом временном пристанище, невозможность пригласить к себе и остаться на ночь с любимым мужчиной, ощущение предосудительности внебрачной связи и вины перед неизвестной ей больной женщиной. Фиму напрягало возможное осуждение ее подросших сыновей, коллег, знакомых и родственников, которые могли случайно встретиться где угодно и разоблачить любовников. Когда он вдруг предложил ей расстаться, она не стала возражать, не удивляясь и внутренне даже одобряя его.

  Уложив в объемистую спортивную сумку купальник, шлепанцы, полотенце и остальные банно-купальные принадлежности, Серафима удовлетворенно вздохнула и затянула молнию. Брендовый баул оказался у нее недавно и выглядел замечательно. Женщина втайне им гордилась и старалась везде ходить только с ним, тем более, что его ей подарил тот, кто занимал собой теперь все ее думы. Дети уже выросли, разъехались и не ходили  с ней в бассейн, но там ее ждала встреча с ним. Она завязала шнурки на кроссовках и упруго распрямилась перед зеркалом, с удовольствием оглядев себя в полный рост. Ей никто не давал ее лет. Жизнь продолжалась!