БЕЗБОЖИЕ

 

Оно может быть словесным и бессловесным. Безбожие становится словесным, когда придумывает себе теорию для собственного оправдания. В этом качестве оно становится особенно опасным, как зараза, разросшаяся до эпидемии. Теперь учение можно преподавать с кафедры, писать на его основе сценарии, составлять трактаты и прочее. Появятся ученики, последователи, политические формы, выстроенные на попытке жить без Бога.

Итальянцы эпохи Возрождения сказали, что религия – это заговор духовенства с целью управления невежественной толпой. Французы эпохи Просвещения сказали, что религия – это массовое заблуждение, изгоняемое умножением позитивного научного знания. Коммунисты сказали, что религия – это форма эксплуатации и поддержания правящих классов. Фрейд сказал, что это невроз.

Мысли летают в воздухе. Не читая книг, можно улавливать и повторять чужие глупости, искренно веря, что ты сам до этого додумался. Это явление повсеместно. Люди верят в науку (тем больше верят, чем меньше в ней разбираются), ходят к психоаналитикам, считают религию делом необразованных масс и обвиняют Церковь во всем, до чего додумаются или услышат в сплетнях. Им кажется, что все это – «их личное мнение», но это лишь давно и не ими пережеванная и проглоченная пища.

Впрочем, для атеизма менее всего нужны знания. Нужно просто заранее выбрать для себя стиль жизни, вполне безбожный, и уже затем подбирать аргументацию. Подбирать, скорее всего, бессистемно, как придется. Последовательное мышление – признак не нашей эпохи.

Стиль вышеупомянутой жизни (безбожия) умещается в малые слова. Это, непременно, гордость: «Я никому не кланялся и кланяться не буду. Бог, если Он есть, не исключение». И еще это нравственная нечистота, с которой человек не согласен расстаться. Не хочет или не может. Ведь чувствует же всякий, что стоит признать бытие Божие, как сразу свяжешься заповедями. Элементарно: Бог есть, значит, я обязан. Чтобы сохранить любезный и греховный образ жизни, Бога приходится отрицать.

Итак, спорить с атеистом – занятие, раздражающее бесполезностью. Атеист уперт. В нем спорит не ум, а нутро, отвращающееся от покаяния.

Быть может, мы иногда тратим слишком много сил на то, чтобы подобрать научную и историческую аргументацию в пользу веры. Сам по себе материал для подобной аргументации огромен и стремится к бесконечности. Но в том-то и дело, что ум врагов веры скорее кичлив и неусерден, нежели основателен и жаден до истины.

В атеисте спорит не ум, а нутро, отвращающееся от покаяния

Вспомните свои разговоры с теми, на кого луч веры не падал. Не правда ли, они скачут умом с темы на тему и не умеют вести мысль по однажды выбранному пути. Непостоянство ума, блошиная прыгучесть незрелой мысли есть их отличительная черта.

Еще они быстро устают от кропотливого погружения в проблематику и вскоре раздражаются. Раздражаются. Работа ума вообще не воспринимается ими как работа, но лишь как словесная трескотня о том о сем. Да и основательных знаний за душой обычно там нет. Есть лишь разрозненные словесные кусочки и отрывки, то ли подслушанные, то ли прочитанные на бегу. Все это похоже на несколько пазлов из большой картины, когда большинство деталей утеряно.

Но если и убедишь человека отказаться от мифологии самозарождающейся жизни из мертвой материи; если приведешь человека к признанию того, что у сложнейшего и тонко настроенного мира есть Всемогущий Творец, работа не окончится. Признание Бога должно быть смиренным. И вслед за признанием должно следовать поклонение и прославление, служение и молитва.

«Я не верю в Бога, но никогда не подниму руку на храм или его служителей», – это вполне реальные слова, могущие прозвучать хоть сию минуту. «Я верю в Бога, но Церковь и попов ненавижу», – это тоже вполне реальные слова, звучащие постоянно. Сами рассудите, что страшней или отвратительней.

Кроме чистого отрицания мира веры есть еще темная духовность. Спириты, колдуны и прочие вовсе не материалисты. Они по-своему «духовны». И эта особая духовность подстерегает всех, кто выползает из темной норы материализма.

Среди наших людей, не исключая крещеных, множество бытовых атеистов. Они любят себя и свои грехи и оттого не собираются признать Бога Богом и смиренно поклониться Ему. Все, кто любит Господа, должны будут до скончания века и по нарастающей бороться, схлестываться в спорах с врагами Бога. Этот неизбежно. На каком-то этапе, когда безбожие численно превысит верующих на порядки, придется замолчать. Это будет своеобразный уход в новые катакомбы, и Церковь закончит тем, чем начинала. Но пока это время не настало (а оно не настало!), нужно учиться, не оставлять церковной молитвы и закалять дух для словесных схваток. За Бога, за истину Его бытия, за славу Его имени.

 

Протоиерей Андрей Ткачев