Вернемся к российской теме

- Вернемся к российской теме. За эти военные годы возникали ли в отношениях с Российской Федерацией моменты напряжённости?

- (с ироничной улыбкой. – Е.К.). Даже где-то наоборот: были всяческие попытки со стороны российской Федерации шахмат наладить дружественные, тёплые отношения. Причём эти попытки начались с самого старта агрессии, в начале марта. Стали звонить из российской Федерации с различными предложениями.

- Чем, по-вашему, эти попытки были продиктованы? Человеческим желанием наладить отношения в дни войны?

- Конечно, нет. Полагаю, что это делалось не только в отношении нашей Федерации. Такое себе наступление в стиле: "Мы же братья" шло по всему спектру российско-украинских отношений. То есть: "Крым-то мы забираем, но мы же братья! Поэтому должны укреплять наши контакты".

Я, честно говоря, был очень сильно удивлён.

- Удивлены их наглостью?

- Наглостью и бесцеремонностью предложений. Да и тем, что они вообще возникли. Сначала нашему исполнительному директору Юрию Павловичу Гныпу позвонил кто-то то ли из российской, то ли из московской Федерации. И сказал, что завтра будет очень важный звонок. И чтобы я взял трубку. Как будто я у них какой-то директор завода, и мне завтра будет звонить министр из Москвы.

- Как вы отреагировали?

- Никак. Потом было ещё несколько звонков. Наконец, кто-то из руководителей Федерации шахмат России дозвонился – и стал убеждать меня в необходимости налаживания теснейших контактов по линии дружбы детей между народами. Говорит: "Мы грузим 100 детей в самолёт за наш счёт и отправляем на шахматный фестиваль в Сочи, в Дагомысе. Там будут дети из всех стран СНГ. Экскурсии, разные мероприятия – тоже все за наш счёт. Вы не представляете, что за праздник это будет!"

- Да уж, неисповедимы пути гибридной войны.

- Я, конечно, онемел от такого предложения. Говорю: "Вы вообще понимаете, какое время вы выбрали для такого предложения?" Он: "А что такое?

Что случилось?" Ну, тут кроме плохих слов у меня ничего не оказалось. А потом я повесил трубку.

- На этом, я так понимаю, история не закончилась?

- Не закончилась. Были ещё какие-то звонки. Понимая, что со мной разговаривать бессмысленно, он пытались ещё звонить Юрию Павловичу. Видимо, на этот счёт они получили какое-то задание, от выполнения которого не могли отказаться. И когда не вышло напрямую, они попытались это сделать через Израиль. На всемирной шахматной олимпиаде в Норвегии ко мне подошёл руководитель израильской Федерации – как будто от себя. Говорит: "Давайте подпишем договор между Украиной и Израилем. Совместные акции для детей…"

- Вы почувствовали подвох?

- Сначала нет! Поначалу всё было совершенно великолепно, мы так хорошо беседовали. Даже подписали это соглашение! И уже после подписания оказалось, что это всё идёт через российскую Федерацию. Конечно, мы это соглашение тут же разорвали. И на этом всё "сотрудничество" закончилось.

- А что в итоге сказал руководитель израильской Федерации?

- Ничего. Он перестал звонить, общаться и предлагать детские фестивали и праздники.

- Знаете, я не удивлён рассказанной вами историей. Вспоминая, насколько плотно в советские времена КГБ курировал шахматы и шахматистов, начинаешь понимать, что те наработки никуда не делись. И за шахматами закреплены конкретные департаменты спецслужб.

- Совершенно верно. Были и ещё попытки. Несколько раз звонил Анатолий Карпов – но я не брал трубку. Звонил Александр Бах (советник президента РШФ, старинный друг Карпова – ред.), просил взять трубку – с тем же успехом.

- Когда всё это было?

- Последние звонки были полтора года назад. Возможно, им пришла уже какая-то другая инструкция: нужно было дружить на границе или петь песни на вокзалах (смеётся. – Е.К.).