Ради чего Россия возвращается к социалистическому укладу

Президент России никогда не говорит попусту. И уж если он на всю страну сравнил лежащего в Мавзолее Ленина с мощами православных святых – так и сказал, «святые мощи», – то сделал он это не просто так. А как вам такой его пассаж: «коммунистическая идеология очень сродни христианству»?

Президентские выборы на носу, коммунисты идут на них во главе с капиталистом-миллионером, а Владимир Путин тем временем шлёт им сигнал: неверным вы курсом идёте, товарищи. А куда поведёт страну Путин в случае победы, объяснил его советник Сергей Глазьев. К социализму, даже не сомневайтесь.

Сколько их было, разнообразных «сигналов», свидетельствовавших о том, что не следует слишком серьёзно относиться к драпировке Мавзолея по праздникам. Путин то и дело признавался в том, что хранит свой партийный билет КПСС (как и верность той партии), заявлял, что «идеи социализма были правильными», и позитивно оценивал итоги русской революции 1917 года. Можно сколько угодно спорить, что же на самом деле побудило президента задуматься об изменении курса – тонкие ли намёки китайских партнёров, экономическая ли ситуация в стране или, как метко подметил юрист Дмитрий Аграновский, тот факт, что симпатию к социалистическому прошлому у нас разделяет почти весь народ. В то время как идеи, на которых построено нынешнее общество, почти вся страна ненавидит. Более четверти века назад Россия сделала выбор в пользу капитализма, но где он, этот капитализм? Малый и средний бизнес скукоживается, подобно шагреневой коже, а крупный давно под контролем государства. В 90-х его контролировали олигархи – и что, было лучше? А по-другому у нас не выходит. Помните бородатый анекдот времён перестройки, когда на военном заводе провели конверсию и объявили, что отныне собирают не автоматы Калашникова, а детские коляски? А рабочий наворовал деталей, чтобы своему ребёнку коляску собрать, и химичит с ними и так и сяк, а получается всё равно автомат Калашникова! Мы обречены на то, чтобы вернуться в социализм, хотим мы того или нет. Так, во всяком случае, считает советник президента России по экономике Сергей Глазьев.

Затосковали по социализму? Вам его скоро вернут!

На днях Глазьев опубликовал в «Завтра» статью с говорящим названием: «Какая идеология поднимет Россию». Кое-кто поспешил окрестить её «новым экономическим курсом Путина». Глазьев предлагает соединить «хорошие элементы капиталистической и социалистической систем, отказавшись от плохих». Именно такой синтез, по его мнению, осуществили китайцы, «построив социалистическую рыночную экономику» по заветам нашего учёного Питирима Сорокина, полвека назад предсказавшего появление «интегрального строя» на основе советского социализма и американского капитализма. Его суть в синтезе централизованного планирования и рыночной конкуренции, государственной собственности в базовых отраслях экономики с частным предпринимательством в остальных. Социалистической идеологии с возможностью личного обогащения. В капиталистической системе, разъясняет Глазьев, главным критерием хозяйственной деятельности является прибыль. В советской – рост производства. А в интегральной – повышение уровня жизни населения. Как в Китае, где этому подчинена вся система регулирования экономики, включая банковскую систему. «Три десятилетия КНР удерживает мировое лидерство по скорости социально-экономического развития, – отмечает Глазьев. – Достигается это эффективной системой управления, все институты которой работают в слаженном режиме благодаря поддерживаемой подавляющим большинством населения идеологии неуклонного роста общественного благосостояния. Всё, что ей противоречит, отсекается, невзирая на догмы тех или иных учений». И Глазьев делает вывод: «Реализация формулируемых президентом России целей социально-экономического развития страны невозможна без введения ясной и понятной всем гражданам идеологии. В России эта идеология не может не быть социалистической». Глазьев пишет: цель интегрального строя, основанного на синтезе коммунизма и социализма, – повышение благосостояния населения.

А Путин на декабрьской пресс-конференции провозглашает: «Безо всяких сомнений всё должно быть нацелено на то, чтобы повысить доходы граждан, повысить доходы наших людей». Совпадение?

Между тем, по подсчётам «Левада-центра», который трудно заподозрить в симпатии к советскому прошлому нашей страны, доля россиян, которые сожалеют о распаде СССР, достигла пиковых показателей за последнюю четверть века – 58% наших сограждан испытывают сожаление от того, что Советский Союз прекратил существовать. Уж 26 лет прошло, как спустили красные флаги, а тех, кому жалко СССР, становится больше и больше. И это при полном отсутствии пропаганды!

И можно было бы вдоволь иронизировать над наивным «леваком» Глазьевым, заразившим либерального президента популярной в народе идеей реставрации социализма, когда бы не одно показательное совпадение. Свою статью советник Путина опубликовал в январе. А за месяц до этого руководители столь ценимого нашими либералами Римского клуба Эрнст фон Вайцзеккер и Андерс Вийкман обнародовали доклад «Капитализм, скоротечность, население и разрушение планеты», в котором второй раз за полвека выражается консолидированная позиция членов клуба. Буквально на днях этот доклад опубликовало издательство «Шпрингер».

Римский клуб переобувается на ходу

Следует, пожалуй, напомнить, что же такое Римский клуб и какую роль он сыграл в распаде СССР. Создал его итальянский промышленник Аурелио Печчеи – тот самый, благодаря которому в Тольятти в конце 60-х стали собирать «Фиаты» 124-й модели – наши первые «Жигули», а в Евпатории и Москве несколькими годами позже – разливать американскую пепси-колу. Долгое время Печчеи обхаживал сперва Никиту Хрущёва, а затем Леонида Брежнева, убеждая их в том, что будущее Советского Союза – в европейской интеграции. У СССР ещё есть возможность запрыгнуть на подножку уходящего поезда под названием «золотой миллиард», увещевал Печчеи Брежнева. Но для этого нужно отринуть респуб­лики Средней Азии и Закавказья, оставив в Союзе вместо 15 всего 7 республик. И, надо сказать, Брежнев отнёсся к советам итальянца со всей серьёзностью.

Осенью 1972 года заместитель председателя Госкомитета СССР по науке и технике Джермен Гвишиани, зять советского премьера Алексея Косыгина, вылетел в Австрию, чтобы в Лаксенбургском замке под Веной встретиться с представителями Римского клуба и Международного института прикладного системного анализа (МИПСА, или, в латинской транскрипции, IIASA). МИПСА на тот момент был только-только основан – его учредителями стали США, СССР, Канада, Япония, ФРГ, ГДР и ещё несколько европейских стран. За глаза МИПСА называли «проектом двух разведок» – КГБ и ЦРУ – и считали переговорной площадкой для элит капстран и государств социалистического лагеря. Итогом той встречи и стала горбачёвская перестройка, начатая, впрочем, Юрием Андроповым. Так вот, о новом докладе Римского клуба, на который у глобалистов принято чуть ли не молиться – весь его текст пронизан посылом: «Старый мир обречён, новый мир неизбежен». Традиционный капитализм близок к краху. Чтобы мир не последовал вслед за ним, следует изменить приоритеты и мировоззрение в целом. Эксперты Римского клуба рекомендуют, по сути, то же самое, что и Глазьев, – синтезировать «интегральный строй» из социализма и капитализма ради спасения «золотого миллиарда». Такое ощущение, что авторы буквально списывали друг у друга.

Из всего вышесказанного напрашивается вывод: разворот к социализму – не прихоть Глазьева или Путина, а лишь жёсткое требование современности. Впрочем, у нашего неожиданного разворота к социализму лицом есть ещё одно объяснение.

Китайцы помогут нам вернуться в недавнее прошлое

В октябре «Наша Версия» увязала возможное возвращение России «в социалистическое завтра» с позицией Китая – Пекину явно некомфортно выстраивать стратегическое партнёрство с идеологически чуждыми капиталистами.

Впрочем, ещё недавно многим казалось, что идеологические противоречия – дело десятое и мирное существование двух систем вполне возможно, если и Москва, и Пекин извлекают из него экономическую выгоду. Но вот выясняется, что мы были правы. И в самое ближайшее время Китай начнёт нас настойчиво подталкивать к смене вектора развития.

До недавнего времени, буквально до конца декабря, фактической властью в Поднебесной обладал коллективный орган, Госсовет КНР, а вовсе не глава государства. Госсовет был (и остаётся) ориентирован на интеграцию с США, идео­логические рамки для него – далеко не самое главное, а управляли им две условно либеральные группировки, которые эксперты для ясности именовали «комсомольцами» и «шанхайскими». Противовес этим группировкам составляли «красные», или «ортодоксы» из руководства Центрального комитета Компартии и собственно сам председатель Си Цзиньпин. Казалось бы, ничто не предвещало разительных перемен, хотя понимающим в китайской политике о многом сказали аресты главы генштаба и главного замполита Народно-освободительной армии Китая накануне съезда КПК – оба они поддерживали Госсовет, а не ЦК. А в конце декабря решением ЦК КПК подчинявшаяся непосредственно Госсовету полуторамиллионная группировка внутренних войск была переподчинена верховному главнокомандующему Си. Одновременно с новостью о переподчинении «нац­гвардии» агентство «Синьхуа» сообщило о том, что на январском пленуме Компартии в конституцию КНР будут внесены некие «принципиальные изменения». Таким образом, силовой поддержки у Госсовета почти не осталось, если не считать прокуратуру и суд, а также министерство общественной безопасности. «Красные», таким образом, взяли верх над либералами в руководстве Китаем. «Речь идёт о тектонических и чрезвычайных изменениях во внутренней политике страны, – отмечает востоковед Николай Вавилов. – Учитывая сместившийся баланс сил между «красными» во главе с нынешним лидером страны и ориентированным на Запад глобалистским партийно-хозяйственным активом Госсовета, речь идёт о подготовленной «красными» революции».

Нет, всё это вовсе не означает отказа Китая от синтеза капитализма и социализма и резкого возврата, скажем, во времена воинствующего маоизма. Но идеологическая составляющая для руководства страны перестанет быть пустым звуком.

В частности, известно о решении ЦК КПК, допускающем стратегическое внешнеполитическое партнёрство лишь с идеологическими попутчиками. Грубо говоря, если раньше Си Цзиньпин не интересовался у Путина, как тот относится к Марксу и Ленину, то теперь скорее всего вынужден будет поинтересоваться. И получить чёткий ответ. В ближайшие месяцы в Китае начнётся период установления государственного контроля над крупными частными корпорациями – похоже, и нашу страну ждёт нечто подобное. Но чуть позже. Впрочем, в Москве к этому уже готовы: не случайно же первый вице-премьер Игорь Шувалов, либерал-рыночник, расписывает преимущества государственной экономики и признаёт эффективность частной собственности лишь в малом и среднем бизнесе. Кстати, востоковед Вавилов считает, что Китай вскоре запустит процесс «ренационализации», по-нашему реприватизации. А также ликвидации системы преемников и сменяемости власти. И нам, стало быть, тоже придётся через это пройти? Или мы намерены ограничиться только идеологией?

Если не социализм, то крепостное право

И всё же любопытно, отчего на 27-м году существования капиталистической, либеральной России власть вдруг решилась резко дать заднюю? Не по той ли причине, что чем дальше, тем рельефней из будущего проступала неприглядная сущность нашего нового мира? Выступает с трибуны депутат. Говорит: «Жизнь у нас, дорогие коллеги, налажена, у всех квартиры многокомнатные, дачи многоэтажные и машины с гаражами, хозяйство немалое, пора наконец и о людях подумать!» «Вот-вот, пора, – поддакивает коллега из зала. – Душ так по двести бы каждому!» Думаете, анекдот? Да куда там: в декабре 2015 года Госдума зарубила два законопроекта – после полуторалетнего согласования в комитетах и успешно прошедшего первого чтения. Один внесли либерал-демократы, другой – коммунисты, их вечные оппоненты. А названия – как под копирку. Первый, за номером 269542-6, называется «О родовых усадьбах». Второй, за номером 555205-6, – «О родовых поместьях и родовых поселениях в Российской Федерации». Понятно теперь, ради чего социализм возвращают – не для того ли, чтобы блокировать вовсе уж завиральные идеи, будоражащие наши элиты?

Читаем сопроводительную записку, составленную коммунистами (среди авторов законопроекта – Рашкин, Обухов, Васильцов и др.): «С принятием федерального закона «О родовых поместьях» граждане получат возможность беспрепятственно реализовывать модель построения и организации населённых пунктов и сельских поселений, а также социально-бытовой сферы, соответствующую их мировоззрению». Нормальное такое мировоззрение у последователей Геннадия Зюганова! У либерал-демократов всё ещё увлекательней (авторы законопроекта – Лебедев, Нилов, Свинцов и др.): «Настоящий закон закладывает основы возрождения России, длительного устойчивого развития общества и государства. Осо­знанная любовь к Родине, олицетворением которой станет своя родовая усадьба, создаст условия для восстановления утраченных общенациональных ценностей, возрождения родовых устоев». Ещё немного, и народные избранники, кажется, договорились бы не только до крепостничества, но и узаконили бы даже откровенное рабство. Поворот к капитализму за четверть века, похоже, не перенесли даже стойкие ленинцы.

Злые языки, впрочем, считают, что в идее возврата к социализму властную элиту привлекает в первую очередь перспектива использования малооплачиваемого либо и вовсе бесплатного труда. Субботники, воскресники, трудовые вахты и социалистические соревнования, кто больше подцепит на лопату и дальше кинет – это же замечательно, а главное – никаких затрат! «Работай, дурачок, дадут значок» – это из нашего недавнего прошлого. Денег-то на всех не хватает, под санкциями живём. 

Сергей Черняховский, доктор политических наук, профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии МГУ им. Ломоносова:
– Ещё два года назад Путин публично признался, что ему нравится социализм, отдельно положительно оценив роль советского планирования. Казалось бы, зачем Путин это сказал вслух? Президент очень хорошо чувствует настроение общества. Потому, что он мыслит с ним в унисон. Как человек, вышедший с ленинградской улицы, из коммунальной квартиры, он ментально удерживает связь с основной массой общества. Да, на нём сказывается и та массированная, целенаправленная ломка сознания, которая велась группой Горбачёва – Яковлева в конце 80-х годов. Поэтому Путин в известной степени противоречив. Он в значительной мере остаётся человеком советской ментальности, поверившим в возможности рыночной экономики, и хочет единства страны и социальной справедливости. По идеологии Путин – социал-демократ. Он верит, что изобилие можно создавать с помощью рынка, но институты социального государства должны непременно его перераспределить в целях обеспечения справедливости. Отсюда посыл президента левой части общества. Две трети общества у нас явно выраженные левые. Помнится, после выборов 1999 года, в 20-х числах декабря, Путин, ещё будучи премьер-министром, собрал лидеров думских фракций, которые прошли в новый парламент. И предложил тост – «За Сталина!». Выпили все, кроме Явлинского. Наш президент не Ленин и не Сталин, он противоречив. Но в нём явно доминирует установка на государственный суверенитет и социальную справедливость.