Путин хочет избавиться от роли управляющего страной в ручном режиме

Официально стартовала президентская кампания Владимира Путина. Политолог Татьяна Становая, проанализировав недавнюю пресс-конференцию президента, пришла к выводам о том, что Путин стал «духовной скрепой», но к решению управленческих вопросов он стал иметь все меньше отношения.
 

<dl>

Политолог на Карнеги уверена, что прошедшая пресс-конференция оказалась «своеобразными похоронами системы ручного управления». Путин снял с себя функции «управленческого демиурга» и взял курс на создание режима, где внутренние вопросы развития будут решаться на низком, техническом уровне. По мнению Становой, «государственные шестеренки» давно закручиваются и без Путина, а он молчаливо соглашается на те или иные действия и «фактически отсутствует во внутренних делах страны как управленец». Яркий пример тому – деятельность Центробанка. 

«На фоне остальных институтов за последние годы самостоятельность ЦБ во многом стала антиподом ручного управления. Государственные шестеренки закрутились без президента, а украинский кризис только ускорил этот процесс замещения путинского ручного управления альтернативными моделями (ФСБ начала активно инициировать уголовные дела, «Роснефть» ускорила экспансию, общее внутреннее оживление подстегнуло небывалую кадровую ротацию)» – рассуждает эксперт. – В ответах на самые разные вопросы было заметно, как происходит четкое размежевание между Путиным как институтом и остальной управленческой средой, куда входят не только члены правительства, но и администрация, а также либеральные неформальные советники, к числу которых принято относить, например, Алексея Кудрина и Германа Грефа.

</dl>

Повышение пенсионного возраста, налоговая политика, действия ЦБ, раздача льгот нефтяным компаниям – все эти задачи спущены на другие уровни, которым доверено просчитывание и подготовка тех или иных решений.

Теперь на них Путин возлагает ответственность за управленческие результаты.

За время общения с журналистами президент неоднократно ссылался то на своих либеральных «оппонентов», которые, оказывается, могут быть чем-то недовольны («Будут ругаться на меня», – сказал Путин, представляя решение по налоговой амнистии), то на отдельных министров (например, главу Минэнерго Новака), лично принимающих важные решения (в частности, о предоставлении «Роснефти» льготы на Самотлор), то на своих помощников (Андрей Белоусов), каждый из которых действует исходя из своих взглядов и интересов без постоянной оглядки на президента и его приоритеты.

В президентских высказываниях бросается в глаза явная психологическая дистанция от многих решений, принимаемых правительством в последние годы. Даже реализацию майских указов Путин оценивает как будто со стороны, как наблюдатель, а не участник или тем более инициатор их принятия. «Майские указы исполняются удовлетворительно», – ставит он оценки не себе, а правительству.

Путин добровольно снимает с себя функцию правителя, дистанцируясь от менеджеров и ограничивая свою роль вынужденным участием в сведении разных точек зрения в некое единое целое. И то делает это, только когда это политически важно. Даже те немногочисленные решения, которые Путин презентовал (о налоговой амнистии или борьбе с очередями в ясли), походили на заготовки, заранее представленные президенту без его активного участия. Путин, кажется, превращается в инструмент воспроизводства собственной власти, находящейся уже в чужих руках. Президент стал той самой духовной скрепой, которой так удобно оперировать в управленческих вопросах, хотя к их решению он имеет все меньшее отношение.