Игра по правилам

Имя Ирен Немировски (Эпштейн), известной французской писательницы, навечно внесено в книгу памяти Музея Холокоста в Израиле.  Летом  1942 года она погибла в Освенциме. Погибла только потому, что бớльшая часть французской политической элиты беспрекословно подчинилась правилам оккупантов, приоритетной задачей которых стало «окончательное решение еврейского вопроса». Ни деньги, ни связи, ни достаточно высокое положение в обществе, -  ничто не смогло спасти  жизнь супругов Эпштейн.  

 Ирина Львовна Немировская родилась 11 февраля 1903 года в Киеве в очень богатой еврейской семье. Сразу же после октябрьского переворота Немировские покинули Россию и через Финляндию и Швецию в 1919 году прибыли во Францию. Французский язык был для Ирен, по сути, родным: с рождения и до четырнадцати лет ее воспитывала гувернантка-француженка, поэтому то, что Ирен избрала для своего творчества именно французский язык – было закономерно. 

Немировски с отличием окончила филологический факультет Сорбонны.

Первый роман «Давид Гольдер»,  получив широкую известность, сразу же сделал ее знаменитой и был экранизирован.  Ирен Немировски принимают в элитный писательский клуб. В 1930 году американский журнал «Нью-Йоркер» назвал её "наследницей Достоевского". Французские критики сравнивали ее творчество с произведениями одного из великих метров французской литературы – Оноре де Бальзака.

При жизни Немировски было опубликовано 14 романов, 50 рассказов и биография А. П. Чехова, которая до сих пор считается лучшей на французском языке. 

Несмотря на свою известность, Ирен Немировски, считавшая Францию своей второй Родиной, так и не получила французского гражданства. 

На протяжении десяти предвоенных лет во Франции, да и во всей Европе, повсюду разгорался антисемитизм, евреев представляли в самом черном свете — злонамеренными, жаждущими власти, воинственными, меркантильными, пособниками войны, буржуа и революционерами в одном лице. 

Первый закон о евреях от 3 октября 1940 года лишил их всех прав и превратил в париев. Этот закон, выделив расовые признаки, определил, кто является евреем в глазах французского государства. Действие закона распространялось и на «выходцев из-за границы еврейского происхождения».   В законе предусматривалась возможность отправлять этих людей в концентрационные лагеря или предписывать им точное местонахождение. 2 июня 1941 года появился новый закон о евреях, отменивший октябрьский; положение евреев стало еще более тяжелым. Этот закон был прелюдией к арестам и депортации евреев в нацистские лагеря уничтожения.

 Ирэн и ее муж Мишель Эпштейн, сотрудник банка, в июне 1941 года прошли регистрацию и оказались разом и евреями, и иностранцами. Мишель больше не имел права работать в банке Северных стран; Ирен не могла публиковаться в силу «запрета на интеллектуальные профессии для евреев».  Издательства обязаны были следить за арийским происхождением своих служащих и авторов. 

На протяжении 1941 и 1942 годов Ирен Немировски, как и ее муж, носит желтую звезду, пишет «Жизнь Чехова» и «Огни осени» (они появятся в печати только весной 1957 года) и    «Французскую сюиту». Это роман о нравственном падении великой французской нации, о победе зверского над человеческим, где немцы на страницах романа выглядят ничуть не хуже, а во многом даже человечнее и порядочнее французских обывателей.

3 июля 1942 года французские жандармы позвонили в дверь Ирен Немировски. Они пришли за ней. 16 июля ее отправили в концентрационный лагерь Питивье, а через день, эшелоном № 6, - в Освенцим.  17 августа 1942 года становится последним в жизни писательницы.

 Ирен увезли, но Мишель Эпштейн еще не понял, что арест и депортация означают гибель.  Он пишет маршалу Петену,  хорошо знавшего Ирен, объясняя, какое у его жены слабое здоровье, и просит разрешения занять ее место в трудовом лагере. Ответом правительства Виши становится арест Мишеля в октябре 1942 года. 6 ноября 1942 его депортируют в Освенцим, где по прибытии сразу отправляют в газовую камеру.

Сразу же после ареста Мишеля жандармы явились в коммунальную школу, чтобы забрать старшую дочь Ирен - тринадцатилетнюю Денизу, но учительнице удалось спрятать девочку у себя в квартире, в простенке между стеной и кроватью.

Французские жандармы продолжили свои поиски, по всей стране они искали дочерей Ирен, готовя девочкам участь их родителей.

Няня девочек нарушила правила своего правительства:  у нее хватило ума и присутствия духа на то, чтобы отпороть желтые звезды с одежды Денизы и Элизабет и вместе с ними тайком пуститься в путь через всю Францию. Многие месяцы дети  проведут в стенах монастыря, а потом в подвалах в окрестностях Бордо.

 Я прочитала все произведения Немировски, что были переведены на русский язык.

«Французскую сюиту» я читала весной 2015 года, когда мы все переживали обострение военного конфликта на Донбассе, Россия принимала беженцев с Украины, а я пыталась дозвониться в Одессу и в Мукачево до своих родственников. 

В первой части романа перед нами потоком проходят беженцы, при этом  и описание военных действий, и поведение людей в экстремальных ситуациях поразительно  совпадает с тем, что происходило в тот момент на Юго-Востоке Украины.  И это еще больше усиливало впечатление от прочитанного.

 Ирен Немировски умерла за 62 года до выхода в свет этого её, возможно, самого главного произведения. Она надеялась написать эпический, на манер «Войны и мира», роман на тему исхода французов из оккупированного нацистами Парижа, в котором она сама поневоле участвовала с мужем и двумя дочерьми.

Во «Французской сюите» должно было быть пять частей со сквозными персонажами. Как сложилась бы судьба главных действующих лиц? Куда бы война забросила своих героев? Ирен об этом думала и делала наброски, хотя понимала, что может не успеть дописать роман. Она написала всего лишь две части, но роман от этого ничего не потерял – все цельно и продумано, только слово автора.

Публикация романа стала литературной сенсацией   ХХI века во Франции, а затем и во всем западном мире, включая США. Рукопись долго лежала в старом чемодане, пока дочь Ирен , Дениз Эпштейн, не решилась разобрать вещи погибшей матери.

«Французская сюита» была удостоена престижной литературной премии Ренодо, что стало уникальным событием, так как она, как и Нобелевская, дается только живым людям.

Гибель огромного количества евреев, живших во Франции, да и во всей Западной Европе, во время фашистской оккупации,  на мой взгляд, произошла потому, что никто, за редким исключением, не хотел нарушать немецкие законы, то есть правила. Это не в традициях Западного мира. Сейчас мы видим то же самое -  политика мультикультурализма и европейские ценности.  

Франция и сегодня, как и во время Второй мировой войны, стоит на этих позициях, не нарушает законы и правила и наблюдает, как кварталы Парижа один за другим превращаются в гетто, состоящее из постоянно вновь прибывающих мигрантов, на территорию которого даже полиция опасается заходить. Франция подобна старой даме, «которая увлеклась садо-мазохизмом и собирается испить эту чашу до дна»:

-Однополые браки? Надо с уважением относиться к сексуальным меньшинствам, ведь это личный выбор человека, с кем жить и воспитывать детей. Есть такой закон, то есть правило.

-Украина? Националисты? Фашисты? Бандера? Факельные шествия? Надо быть толерантными. 

-Мигранты? Надо быть более терпимыми по отношению к ним!

 Здесь речь идет не столько о политике толерантности, сколько о вседозволенности, когда в угоду законов и лозунгов «свободы, равенства и братства» закрываются глаза на вызывающее поведение мигрантов, что в итоге оборачивается трагедиями в Париже и Ницце.

Печально смотреть, как коренные жители Европы сами вот-вот станут беженцами, если в их странах  хозяевами станут мигранты из арабских стран.  У Евреев, слава Богу, есть Земля Обетованная, а только вот остальным куда податься?

Елена Фролова 2017-02-17