Николай Сванидзе «Особое мнение» // 29.12.17

На модерации Отложенный

https://youtu.be/q73NGcO7r3M О. Пашина― Я приветствую всех, кто смотрит нас и слушает. Это «Особое мнение» журналиста Николая Сванидзе. Здравствуйте.

Н. Сванидзе― Здравствуйте, Оксана.

О. Пашина― На этой неделе ожидаемая новость с ожидаемым результатом. Алексей Навальный – отказ в регистрации кандидатом в президенты. Он подает иск в Верховный суд против ЦИК. Завтра будет в Верховном суде он рассматриваться. Такое бодался теленок с дубом. Правильно обжалует, правильно все делает. Но безнадежно как-то. Зачем.

Н. Сванидзе― В смысле вопрос?

О. Пашина― Зачем?

Н. Сванидзе― Ну как зачем. У каждого своя позиция. А зачем его запрещают. Это тоже достаточно безнадежно, в общем. Ну сколько можно человека запрещать. Зачем…

О. Пашина― Запрещают его продуктивно.

Н. Сванидзе― Нет, продуктивно в смысле немедленного результата – да. Тактически с этой точки зрения это правильно, хотят запретить – запрещают. И это работает. А стратегически – нет, потому что это законопачивание всех дырок. У каждого своя линия. У одних линия – запрещать. А у него линия, естественно, доказывать, что это несправедливо, неправильно. Он политик. Он должен трепыхаться, должен эту сметану взбивать. Иначе кому он будет нужен. У каждого своя линия абсолютно логичная.

О. Пашина― А призывы его к забастовке избирателей это продуктивно?

Н. Сванидзе― С чьей точки зрения, Оксана. С его точки зрения – да, потому что его запретили. С точки зрения избирателей, на мой взгляд, нет, хотя я не претендую на то, что моя точка зрения это конечная истина.

О. Пашина― Это особое мнение.

Н. Сванидзе― Это мое особое мнение. Согласно моему особому мнению нет, это непродуктивно. Я считаю, что он должен идти и голосовать. Потому что на обиженных воду возят и в любом случае, если цель тех, кто призывает, так или иначе, можно назвать забастовкой, неважно, все равно это бойкот. Попытка бойкота выборов. Если цель в данном случае Алексея Навального в том, чтобы делегитимизировать выборы таким образом, — эта цель достигнута не может быть. Потому что слишком малое количество людей расслышат, услышат этот призыв и последуют ему. Поэтому я считаю это непродуктивным. А идти голосовать за тех людей, за которых ты хочешь голосовать…

О. Пашина― А если нет этих людей, за которых я хочу голосовать.

Н. Сванидзе― Тогда ни за кого.

О. Пашина― И нет графы «против всех».

Н. Сванидзе― Есть же масса вариантов. Я никого ни  чему не призываю, но если ты не хочешь голосовать против всех, значит, соответствующим образом бюллетень испортит. Но твоим бюллетенем уже никто не воспользуется. Я считаю, что в любом случае идти нужно. И либо голосовать, либо не голосовать ни за кого. Но идти нужно. В конечном счете, не идти это моральное оправдание собственной лени. Вот я не иду, потому что мне за кого голосовать. В конце концов, никакой прекрасный принц в ближайшем обозримом будущем не появится. Который бы вызвал горячее желание голосовать. Навальный, если он для кого-то прекрасный принц, я не исключаю что для очень многих. У этого политика есть свое несомненное обаяние, несомненный драйв. И он очевидный последовательный и непримиримый оппозиционер. В этой позиции есть несомненно своя привлекательность. Но он всё – запрещен. Его там не будет. И поэтому не идти голосовать по этой причине, на мой взгляд, это неправильно.

О. Пашина― Хорошо. А не по этой причине. Допустим, Навальный не мой кандидат, но я как избиратель понимаю, что выборы есть, а выбора нет. Что это не выборы. Это переназначение. И я иду на эти выборы и тем самым я признаю, что выборы да, действительно.

Н. Сванидзе― Хорошо, Оксана, из тех, кто на данный момент еще не исключен из списков, там же самые разные люди. Там есть президент Путин, несомненно, кандидат для очень многих людей. Там есть Жириновский, он не наш с вами совершенно очевидно герой. Но, тем не менее, тоже для очень многих людей он в течение длительного, очень долго времени он привлекательный персонаж. Там сейчас новый кандидат от левых. Грудинин, который совершенно очевидно в отличие от заскорузлого варианта долгих предыдущих лет, он конечно живой человек с живой нормальной речью. Такой скорее социал-демократической, нежели архаичной.

О. Пашина― Он тоже с этим «олигархи грабят народ».

Н. Сванидзе― Ну куда он денется. Он же должен привлекать зюгановский электорат. Он же должен тоже кланяться в ту сторону обязательно. Я не говорю о том, хороший он или плохой. Но он несомненно достаточно интересен. Гораздо интереснее, чем Г. А. Зюганов. Согласитесь. Кроме того, там есть Г. А. Явлинский. Я имею в виду реальных, говорю о реальных кандидатах. Который да, много раз избирался…

О. Пашина― Ни разу…

Н. Сванидзе― Но, тем не менее, он человек последовательный, тем не менее, он говорит вещи на взгляд либерального избирателя очень правильные, разумные. Которых никто не отменял. И там есть, наконец, К. А. Собчак. Которая к тому, что она говорит правильные разумные вещи, примерно те же, что и Явлинский, кстати, может быть даже более радикальные. Она еще и молодая, она еще женщина и молодая женщина. И в этом тоже есть несомненно свое обаяние. Пожалуйста, вариантов куча.

О. Пашина― Кстати, про Ксению Собчак тут есть вопрос. Говорят, раз Навальному отказали, Собчак зарегистрировали. Собчак все-таки кремлевский проект.

Н. Сванидзе― Ой, это старая песня. И про Навального говорят, что он кремлевский проект.

О. Пашина― И про Грудинина, что самое удивительное.

Н. Сванидзе― А то бы его давно посадили. И Грудинин кремлевский проект, а то бы его не выбрали от коммунистов, потому что он не член партии. И Собчак кремлевский проект. Не нужно думать о том, кто чей проект. Голову сломаете. Тем более что ни то, ни другое недоказуемо. Это как существование Господа Бога в фильме «Берегись автомобиля». Одни верят, что Бог есть, другие верят, что Бога нет. Ни то, ни другое недоказуемо. В данном случае тоже…

О. Пашина― Надо абстрагироваться вы считаете…

Н. Сванидзе― Никто ничего никому не докажет. Слушайте, что говорит человек, смотрите, как он себя ведет и делайте для себя какие-то выводы.

О. Пашина― Когда отказали Навальному многие наблюдатели сказали: ну, все понятно, Навального не пустили, Путин боится конкуренции с Навальным. А Путин не боится повышения протестной активности? Та же акция 28 января, которая планируется. Как сказал Сергей Алексашенко: Путин сжигает мосты, выгоняет Навального на улицу. Не боится?

Н. Сванидзе― На мой взгляд, действительно неправильно. Я уже сказал, что запрет Навального это тактический выигрыш и, на мой взгляд, стратегическая ошибка. Нельзя все дырки законопачивать. Нужно оставлять выход для возможности выразить свои протестные настроения. Очень многим людям, в частности молодежи. Этот год интересен тем, что молодежь показала, что она значительно более политизирована, чем думали до сих пор о ней. Думали, знаете как американское потерянное поколение 50-х годов. Все по фигу совершенно. Нет, оказалось, что не все по фигу. Оказалось, что когда застопорились социальные лифты, когда люди не знают, как сложится их карьера, то их средневековой архаикой одной не возьмешь. Этого очень мало. Это может быть для кого-то хорошо в качестве соуса, но не в качестве блюда. А блюдо нужно все-таки чтобы работала экономика, чтобы люди могли делать карьеры. Чтобы они чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Чтобы им хотелось рожать детей. И они бы были уверены в том, что они смогут их поднять. И дать им нормальное образование. И чтобы можно было дать нормальную медицину своим старикам и родителям. Это все важно, это все основное блюдо. И конечно, если оно не будет дано, и если люди не будут чувствовать, что хотя бы какое-то движение в этом направлении имеет место, то все остальное говорильня. Да, я думаю, что может быть слово «боится» не относится к президенту Путину. У него такие сильные политические позиции, что вряд ли он чего-то всерьез боится на данный момент. Но я думаю, что такие опасения должны у него быть.

О. Пашина― Спрашивают слушатели про запрет МВД типографиям в период избирательной кампании печатать листовки, дискредитирующие власть и призывающие к забастовке избирателей. Спрашивают: разве МВД имеет право такое запрещать?

Н. Сванидзе― На мой взгляд, нет. МВД должно следить за порядком. А не издавать какие-то запреты типографиям. Это цензурные ограничения, которые, во-первых, запрещены в нашей стране…

О. Пашина― А потом как агитацию вести, одни кандидаты, как правило, критикуют других

Н. Сванидзе― А  у нас же понимаете, какая штука, Оксана, у нас считается, что агитация против власти это агитация против страны. Что, мягко говоря, не соответствует действительности.

О. Пашина― Покушение на конституционный режим или что-то такое…

Н. Сванидзе― Да. Хотя покушение на конституционный режим этот как раз запрет исполнения Конституции.

О. Пашина― Елена пишет нам про молодежь, про поколение, которое выходит на улицы: а ведь Путин и вырастил это поколение. А теперь они вот так на улицы.

Н. Сванидзе― Ну что значит Путин вырастил.

О. Пашина― Оно выросло при Путине.

Н. Сванидзе― Нас вырастил Сталин. Путин никого не вырастил, Путин вырастил своих двух дочек. А все остальные выросли просто в это время. Но не Путин же их вырастил. Не Путин их воспитал. Общая атмосфера, которая создалась при президенте Путине, влияет на людей и очень сильно. Но на одних в одну сторону, на других — в другую по-разному.

О. Пашина― Вообще молодежь очень разная. Саратовский активист Никита Смирнов, который на организацию инвалидов диабетиков пожаловался. О том, что они больны сахарным диабетом… Ой, господи, что я говорю. О том, что они являются иностранными агентами. Извините. Уже просто абсурд…

Н. Сванидзе― Дай бог здоровья.

О. Пашина― Абсурд зашкаливает.

Н. Сванидзе― Дай бог здоровья всем людям, в том числе иностранным агентам.

О. Пашина― Причем он пояснил, что где-то там он слышал, что они финансируются иностранными компаниями, но счел своим долгом заявить. Вот тоже молодое поколение. Активист.

Н. Сванидзе― Да все разные люди, конечно. По-разному, в том числе на запреты на это замазывание всех дырок и щелочек для выхода пара все же реагируют по-разному, в зависимости от своего темперамента, от характера. Кто-то говорит: ну раз нельзя, то и нельзя. Ну и буду ползать на брюхе. А другие говорят: нет, я не буду ползать на брюхе. Это зависит от очень многих факторов. Слава богу, все люди разные.

О. Пашина― Да тут дело не в том, что ползать на брюхе. Просто мне кажется что-то с головой не в порядке. Он врач. Студент медик. И он лишает, хорошо, пусть иностранного финансирования организацию, которая помогает инвалидам.

Н. Сванидзе― Нет, вы абсолютно правы, я в данном случае просто более широко говорил. О том, как реагирует представитель одного поколения на одни и те же вещи.

О. Пашина― Или он приспособленец.

Н. Сванидзе― Ну я не знаю, кто он.

О. Пашина― Хорошо. С неожиданным выступлением выступил спецпредставитель Госдепартамента США по Украине Курт Уолкер. Он сказал, что переизбрание Путина на пост президента может способствовать примирению в Донбассе. Так он считает. Хотелось бы думать, что Путин войдет в историю как миротворец, переизберут его, он займется, наконец, этим вопросом.

Н. Сванидзе― Я пока не вижу оснований для подобного рода оптимистических заявлений. Я думаю, что это заявление дипломата, а не политолога. Я думаю, что поскольку совершенно очевидно, что президент Путин будет переизбран, в общем, на сто процентов, то люди, которые должны по должности вступать с ним в определенные переговорные отношения, они заранее как-то прокладываются. Да будем надеяться, что при президенте Путине будет то-то, то-то и то-то. Вот так вот. А что там при нем будет это я думаю, он сам не знает.

О. Пашина― В Кремле подводили итоги года, Назвали главное разочарование – это плохие отношения с США. Это сказал Песков. И про Украину тоже сказали. В зависшем состоянии находится ситуация, и позиция Москвы понятна. Пробуксовка, понятно по чьей вине происходит и с чьим нежеланием связана. То есть Москва уже ответила, что мы здесь ни при чем.

Н. Сванидзе― Москва пока ничего не ответила. Естественно, она всегда отвечает, что мы ни при чем. Разумеется, все всегда отвечают, что они ни при чем. Все всегда стрелку переводят. Что касается разочарования по поводу Трампа, то это разочарование имеет уже длинную бороду и еще с тех пор как его избрали, стало ясно людям, которые более-менее имеют представление о том, что такое Америка, а не только видели ее на глобусе в средней школе. В общем, было достаточно очевидно, что это будет разочарование.

О. Пашина― То есть это он про Трампа практически сказал.

Н. Сванидзе― Ну конечно. Мы разочарованы в Трампе. А не надо было им очаровываться. И тогда не было бы разочарований. Он никаких оснований ровно не давал этот человек для того, чтобы им очаровываться. Ни сам по себе, ни как один из персонажей американской внутренней политики. Потому что ясно, что он противопоставил себя в значительной степени системе и ясно, что в отличие от нас, где первое лицо сильнее системы, потому что у нас системы никакой нет, у нас какое первое лицо, такая и система. А у них есть система, и она насчитывает не один век. И она перемелет любого оппонента. В том числе и такого странного оппонента как Трамп. Мало того, уже тогда было ясно, что поскольку ему будет предъявляться претензия по части его специальных отношений с Москвой, то он, для того чтобы отвергнуть эти обвинения, он будет отдаляться от Москвы. Он будет вести себя достаточно жестко. Это мы все видим. Поэтому здесь «бачили очі, що купували» что называется.

О. Пашина― А самое главное достижение года какое знаете по версии Пескова.

Н. Сванидзе― Какое?

О. Пашина― Экономика.

Н. Сванидзе― Экономика это грандиозное достижение, особенно когда я читаю наших экономистов, которые утверждают, что у нас в конце года просто почти на 4% просело промышленное производство. Ссылаясь на официальные наши данные. Что это за песня неизвестно какого гостя, что у нас просто фантастический прорыв в экономике. Я не знаю, откуда взялась эта песня. Просто я не вижу никаких оснований. Ни по уровню жизни, ни по ценам, ни по чему этого не видно и официальная статистика этого не подтверждает.

О. Пашина― Нефть выросла с 42 до 53.

Н. Сванидзе― Это замечательно. Мы как на волнах качаемся на этой конъюнктуре нефтяных цен. Она сейчас выросла, потом она упала. Но стратегически всем известно, я прямо скажем не самый крупный экономист и в мире и в нашей стране, но, в общем, это очень хорошо известно, что стратегически нефтяные цены идут не в том направлении, которое нас устраивает. По целому ряду причин, очень глубоких, долгоиграющих. И это так. Если в этом году они немножко поднялись, то это очень слабое утешение для нас.

О. Пашина― История с Уильямом Браудером, которого второй раз заочно приговорили теперь к 9 годам колонии. Зачем они все его судят и судят заочно. Это они теперь мстят ему за новый список американский, куда Кадыров вошел и все остальные.

Н. Сванидзе― Это достаточно смешно, потому что можно действительно как угодно приговаривать хоть к пожизненному заключению Уильяма Браудера, до которого мы никогда не дотянемся.

О. Пашина― А думаете нет, второй раз приговорили, может быть проникнется Интерпол, поймает его…

Н. Сванидзе― Давайте попробуем потом третий раз, просто будет 101-е китайское предупреждение с нашей стороны. Когда мы наконец его осудим пожизненно, наконец его Интерпол нам отдаст. Не думаю, что так произойдет. Я думаю, что в общем, это такие игры. А Браудер вряд ли даже сильно расстраивается. Услышав об этом.

О. Пашина― Браудер – нет. А наша сторона зачем это делает? Эти заочные суды. Заняться больше нечем.

Н. Сванидзе― Наша сторона как мне кажется сейчас, сторона – это может быть очень широко, но есть я думаю довольно многие люди в нашей стране, которые очень сильно нервничают по поводу предстоящих санкций.

Которые вводит Америка. Персональных санкций. Я думаю, что это такая немножко нервная реакция.

О. Пашина― Но это какой-то не симметричный, не ассиметричный, а вообще непонятно какой ответ.

Н. Сванидзе― А у нас вообще ответы ассиметричные. Разве закон Димы Яковлева был симметричный ответ? Где у нас вообще симметричные ответы. У нас их нет. Мы их называем симметричными…

О. Пашина― Это бессмысленный какой-то ответ. Значит, наших чиновников вносят в списки Минфина США, а мы десятый раз судим Браудера.

Н. Сванидзе― Мы десятый раз судим Браудера. Пусть Браудер боится.

О. Пашина― Гениально. А Браудеру все равно.

Н. Сванидзе― А Браудеру я думаю абсолютно по барабану.

О. Пашина― Прекрасно. Очень много пишут про Никиту Белых. На этой неделе суды. Плохо ему было на судебном заседании, предынсультное состояние. Над Никитой Белых просто издеваются. Его что, просто добивают? – спрашивают слушатели. И конца этому главное не видно.

Н. Сванидзе― Мне не хочется так отстраненно рассуждать на эту тему. Потому что я знаком с Никитой Белых. И я считаю его очень приличным человеком. И действительно насколько я понимаю, он себя сейчас очень плохо чувствует. Я не могу понять, за что ему это все выпало. И этот человек, который у меня вызывает глубокое уважение, глубокое сочувствие. Я не знаю, чего от него хотят, я думаю, что это общая жестокость нашей пенитенциарной системы. Очень большая жестокость.

О. Пашина― Или все-таки не могут добиться того, чего хотят.

Н. Сванидзе― Я не знаю, чего от него сейчас хотят добиться. И чего от него можно добиться. От него можно добиться только того, что действительно ему окончательно испортят здоровье. Не дай Бог. Этого от него добиться можно. А чего еще. Что он сдаст имена, явки. Чего от него хотят? Он что, действительно шпион что ли иностранный. Чего вот сейчас можно хотеть. Я не понимаю. Чего можно хотеть от Никиты Белых. Ничего

О. Пашина― Признания вины, в конце концов.

Н. Сванидзе― Зачем уже, кому нужно его признание вины. Да и не признает он себя виновным. Зачем же он себя вдруг будет признавать виновным, если он достаточно сильный внутренне человек, и виновным себя не считает. Зачем? Зачем он вдруг будет лизать чьи-то сапоги. Не будет он этого делать. А вот не дай Бог действительно помереть в тюрьме. Это возможно.

О. Пашина― С Ильей Яшиным странная была вчера история. Его задержали. Тут же судили. Когда его задерживали, пятеро полицейских такая была видимо, сложная спецоперация. Опасный преступник. Впятером его задержали. Отвезли в отделение, потом в суд. Все уже ждали, что будет административный арест. Но административный штраф – 30 тысяч. Вот это что такое. Ну понятно, что да, мэрия поставила на место муниципальных депутатов таким образом. Сам он сказал, что это скорее выигрыш. С одной стороны.

Н. Сванидзе― Ну я тоже считаю, что это достаточно для него позитивно. Я больше скажу. Вот я был наблюдателем на этой акции…

О. Пашина― Которая была в Лермонтовском сквере.

Н. Сванидзе― Которая была в Лермонтовском сквере. Она прошла очень спокойно. Очень спокойно.

О. Пашина― И людей было немного.

Н. Сванидзе― Но дело не в этом. Было бы желание винтить – винтили бы. И не многих винтили, потому что народу там я смотрел, во всех соседних переулках огромное количество было Росгвардии. Огромное количество. Там свинтить было большое количество людей. Не тронули. Все было очень спокойно.

О. Пашина― И это «Особое мнение» журналиста Николая Сванидзе. Все-таки штраф Яшину, а не арест – что это такое? Это уступка власти.

Н. Сванидзе― Я не могу назвать уступкой. Чего им уступать-то. Кто такой для них Яшин чтобы ему уступать.

О. Пашина― Так что же они его не посадили. Сколько он этих акций устраивал.

Н. Сванидзе― Не  испугались же они Яшина. Дело не в этом. Может быть они просто решили сейчас избрать такую тактику. Дай бог, чтобы это была не тактика, а стратегия. Или долгосрочная тактика. Что хватит забирать, хватит винтить. Что если ведут себя более-менее тихо, спокойно, даже если акция не согласована – ну пусть выйдут, потопчутся. Кому они нужны. Есть такая позиция. Если ее продолжать логически, тогда нужно было разрешать Навального. Потому что пускать его на выборы, чтобы он набрал свои какое-то количество процентов. В любом случае достаточно низкое. В любом случае. Естественно. И тогда бы: смотрите, ну чего он стоит. Ваш Навальный. Вот он ваш горлопан-то. Ну и чего. Цена-то ему вон сколько процентов.

О. Пашина― Я вот тоже не понимаю, почему нельзя было дать людям спустить пар, пусть как у нас говорят небольшому количеству людей, те, кто хотят голосовать за Навального – голосовали бы за Навального. Зачем вот эту…

Н. Сванидзе― Беда в том, что я боюсь, что действия такого рода носят иррациональный характер.

О. Пашина― Просто чтобы не было.

Н. Сванидзе― Чтобы не было. Потому что так проще. Потому что так проще физически. Не рассчитывать: этого допускать, а этого не допускать. Да ну его на фиг, Господи. Не пускать и все. И никому не нужен будет. Потому что вот в свое время сто лет назад отмечали как раз годовщину известных событий, тогда царская власть проявила слабость, хилость и вот в результате чем кончилось. А вовремя посадили бы несколько десятков этих ребят, которые там типа на немецкие деньги и так далее. И ничего бы не было. Значит надо делать выводы? – надо. Вот власть как бы она считает, что она делает выводы из событий столетней давности. Хотя из можно сделать самые разные выводы. В частности наиболее серьезный вывод о том, что нужно вовремя грамотно менять страну. А не доводить ее до точки кипения.

О. Пашина― В истории с Яшиным есть же еще какие-то побочные, так скажем, выводы. Во-первых, муниципальным депутатам указали на их место. Им сказали фактически, что мэрия решает, кто выходит на улицу, кто не выходит. И нам, избирателям, которым говорили, что есть же местное самоуправление, вы не можете наверху что-то решать, но вы можете выбрать местных депутатов, с этого начать. Дальше пойти. Нам тоже показали место наших муниципальных депутатов.

Н. Сванидзе― Оксан, это не мэрия решает. Все такие вещи решает Кремль.

О. Пашина― Ну понятно.

Н. Сванидзе― Абсолютно. Все решает Кремль.

О. Пашина― Но судится-то мэрия пока.

Н. Сванидзе― Ну какая разница, кто судится. Все это решает Кремль. Я вас уверяю и то, что касалось сейчас судебного заседания и вердикта, связанного с Яшиным, ясное дело, что это решалось в Кремле. Там на каком уровне я не знаю. Но естественно, я думаю, что департамент внутренней политики администрации президента этим занимался. Естественно, у нас очень вертикальная власть. Другой вопрос, насколько она эффективно работает. Но она абсолютно вертикальная.

О. Пашина― Тогда опять возникает вопрос: зачем идти на выборы. Пошли на местные выборы, выбрали себе местных депутатов, которые связаны по рукам и ногам, ничего они не могут делать.

Н. Сванидзе― Оксан, мы все когда-нибудь помрем, я не хочу никого расстраивать из наших радиослушателей. Но это боюсь, что факт. Даже те люди, которые делают хорошие карьеры и получают хорошие деньги. Даже они когда-нибудь помрут. Но это что значит, что нам нужно не трепыхаться, не жить. Все равно результат известен. Ну что теперь делать. Но как-то все-таки хочется немножко, помните, как в фильме «Белое солнце пустыни» говорит: ты сразу помереть хочешь или сначала помучиться. Хотелось бы сначала помучиться. Вот хочется как-то помучиться. На мой взгляд, это естественное желание.

О. Пашина― Судя по sms от слушателей, очень популярен кандидат Грудинин. Тут даже спрашивают: а нет ли такой вероятности, что будет второй тур Путиным и Грудининым.

Н. Сванидзе― Мой прогноз: второго тура не будет. Естественна популярность Грудинина, потому что у нас страна очень левая по настроениям. А он кандидат от левой части политического спектра. Естественно, у него всегда будет голосов гораздо больше в сегодняшней ситуации, чем от кандидата справа. Кто бы он ни был, каким бы ярким персонажем он не был. В любом случае. А Грудинин персонаж сам по себе достаточно яркий. Потому что до сих пор это желание голосовать за кандидата от левых, оно сдерживалось абсолютной архаикой, консерватизмом и в общем, скукой Г. А. Зюганова…

О. Пашина― А вот кстати есть другая версия. Говорят, что избиратели знают Зюганова, а этого знать не знают и не пойдут за него. А пойдут за Путина.

Н. Сванидзе― Это вы сняли у меня с языка. Да, но здесь есть другая сторона медали. Она связана с тем, что он не успеет раскрутиться. Это ровно то, что вы говорите. Я с вами согласен. На мой взгляд, Павел Грудинин не успеет раскрутиться. Поэтому он отхватит, наверное, кусок тех избирателей, которые может быть не пошли бы голосовать за Зюганова, потому что он им скучен как серый понедельник. Но зато часть такого ядерного электората Зюганова он тоже не сможет прихватить, потому что они еще его не понимают. Он для них слишком современный, слишком модерновый.

О. Пашина― И они скорее пойдут за Путина.

Н. Сванидзе― Они скорее пойдут за хорошо знакомого Владимира Владимировича Путина голосовать. Это очень может быть. Но на будущее я считаю Грудинин вполне перспективный политический персонаж.

О. Пашина― Спрашивают, шансы «Яблока» как вы оцениваете. Все будет как всегда?

Н. Сванидзе― Я боюсь, что да. Я не вижу оснований для другого результата. При всей моей симпатии несомненной идеологической к этой партии.

О. Пашина― А что они делают не так. Они говорят правильные вещи, они сейчас стали проще, я бы так сказала.

Н. Сванидзе― А чем они стали проще?

О. Пашина― Они перестали говорить умные слова и как-то пытаются донести свою правильную мысль более простыми словами. До тех, кто раньше закрывался от этих идей. Говоря: ой, это все сложно, ваша экономика…

Н. Сванидзе― Оксана, сейчас по телевизору говорят такие простые слова, что «Яблоку» за этой простотой не угнаться.

О. Пашина― Не стоит и пытаться.

Н. Сванидзе― Абсолютно. То есть даже если захотят опроститься совсем, все равно не получится. Сейчас в тренде такая простота просто…

О. Пашина― Которая хуже воровства.

Н. Сванидзе― Которая хуже воровства. «Яблоко» слишком все равно интеллигентская партия, слишком очкастая партия для нынешнего массового избирателя.

О. Пашина― А интеллигенции мало.

Н. Сванидзе― Я бы сказал не просто мало, ее с каждым годом все меньше.

О. Пашина― Хорошо. Про Путина. «Террористов пленных не брать». Он вручал награды военным, вернувшимся из Сирии, так вскользь прокомментировал то, что случилось в Санкт-Петербурге. Взрыв в супермаркете. Сказал, да это был теракт. И я говорит, распорядился, сказал главе ФСБ, не брать террористов живыми в случае возникновения угрозы жизни сотрудников спецслужб. Его раздражение это все понять можно, потому что так сколько, лет 17 назад у нас терроризм победили, и никогда такого не было и вот опять. А все ухватились за эту новость. Правильно, неправильно, брать живыми, не брать живыми. А разве раньше обязаны были силовики брать живыми.

Н. Сванидзе― Да нет, это все слова, конечно. Про «мочить в сортире» это было действительно сказано 17 лет назад. А это ровно то и значит, что не брать живыми. Потому что, что «мочить в сортире» это значит брать живыми что ли. Нет, насколько я понимаю. Поэтому это абсолютный повтор того, что было сказано уже много лет назад. Ясно, что террористов там никто живыми специально брать не собирается. Что с ними потом делать. Выкачивать из них информацию. Ну, бога ради. Но ясное дело, что конечно проще их ликвидировать на месте. Что, как правило, и делается. Как мы знаем по опыту многочисленному наших контртеррористических операций, что-то я не помню, чтобы кого-то взяли живыми и так удачно допросили, что после этого вышли прям на всю террористическую сеть. Такого огромного успеха я чего-то не помню. Чтобы положить кучу народу, в том числе, к сожалению, и не имеющего отношения к террористам, а вовсе даже жертв террористов, — это было. К сожалению и в Москве и было в Беслане. И это страшная трагедия.

О. Пашина― И, к сожалению, не сказал президент, что вот заложников нужно спасать любой ценой.

Н. Сванидзе― Вот это, к сожалению, действительно сказано не было. А насчет того, что не брать террористов живыми, — это всегда популярно у нас, потому что это звучит брутально. Но какого-то нового смысла я в этом не вижу.

О. Пашина― А вот эти дискуссии вокруг которые начались громкие. Ну, как же так, надо брать, да у нас очень много убивают людей, говорят, что это террористы, суда-то над ними нет. И никто не разбирается, террористы они были вообще.

Н. Сванидзе― Да, дискуссии совершенно справедливые, они, как правило, решаются однозначно. Потому что президент же сказал и все.

О. Пашина― Убили – значит, террорист.

Н. Сванидзе― Да, к сожалению так. И, к сожалению, это очень часто так и бывает. И мы знаем, какие случаи бывают, в том числе и на Северном Кавказе, когда пропадают люди, а потом для того чтобы не отчитываться, говорят, что просто это был террорист и все.

О. Пашина― И нашу аудиторию не оставляет тема выборов. Это понятно. Спрашивают: ну неужели Путину нужна только явка. И зачем она ему нужна. Здесь разные мнения. На вашем месте сидят люди, которые говорят: да не нужна Путину явка, плевать он хотел, сколько там придет…

Н. Сванидзе― Это все угадалово, никто в голову к Путину не залезал. Я тоже не являюсь исключением. Я тоже не залезал в голову к Владимиру Владимировичу Путину. Поэтому я не могу сказать, что ему реально нужно. Но один из вариантов наиболее распространенных состоит в том, что да, ему нужна явка для того, чтобы результат выборов, потому что ясно, что он победит, ясно, что он победит с большим отрывом. Но его победа должна быть легитимной. Для того чтобы она легитимной, нужна более-менее нормальная почтенная явка. Потому что если придут два с половиной человека и он победит с большим отрывом, то он победит с большим отрывом среди двух с половиной человек.

О. Пашина― Тогда получается, что забастовка избирателей продуктивна.

Н. Сванидзе― Она непродуктивна, потому что сам призыв к забастовке он воздействует, как я уже говорил на очень малую часть избирателей. Поэтому реально это на явке все равно не отразится.

О. Пашина― А призывы Навального организовать наблюдение, чтобы не дать сфабриковать явку. Это нужно?

Н. Сванидзе― Это всегда нужно. Естественно, организовывать наблюдение всегда нужно. Это не превратит выборы в абсолютно реальные, потому что они у нас все равно безальтернативные. Выборы начинаются не в день голосования, как известно. А гораздо раньше. Но сама по себе работа наблюдателей очень важна. Здесь даже спорить, на мой взгляд, не о чем.

О. Пашина― То есть все равно идти на выборы и подсчитывать, насколько Грудинин наберет меньше, чем Путин.

Н. Сванидзе― Идти, голосовать, наблюдателям работать. Это все нужно. Этого никто не отменяет. И не нужно оправдываться тем, что у нас все равно все ясно, поэтому я пойду окучивать огород. На мой взгляд, эта позиция, на мой взгляд эта позиция постыдная.

О. Пашина― Еще одна буквально секунда остается до конца. Но тут можно коротко ответить. Беспокоятся наши слушатели боятся Северной Кореи, говорят, повышает ставки, делают угрозу ядерной войны реальной. Как вы оцениваете?

Н. Сванидзе― Любой такой непредсказуемый режим совершенно паучий я считаю, страшный, с ядерной бомбой в кармане, конечно, он страшен, непредсказуем и это угроза, разумеется, причем угроза, конечно, для нас в большей степени, чем для Штатов. Потому что Штаты за океаном, а мы рядышком. Конечно, это угроза. Разумеется.

О. Пашина― Это «Особое мнение» журналиста Николая Сванидзе. Спасибо вам. Всего доброго и до свидания.